Неприкасаемые финансы | Щедрая борьба с кризисом | Особый путь России 
В октябре, согласно данным Росстата, промышленность потеряла 11,2% по сравнению с тем же месяцем прошлого года. В Минэкономразвития подсчитали, что спад к сентябрю со снятой сезонностью составил 1%. В Центре развития насчитали 1,5% падения к сентябрю – преимущественно за счет падения обрабатывающей промышленности на 4,5%. Это заставляет лишний раз задуматься о глубине кризиса в России и эффективности мер, предпринимаемых правительством для борьбы с ним. Мало того, что антикризисные меры, по признанию самих чиновников правительства, реализовывались с запозданием. Эти меры сами по себе недостаточно эффективны, так как являются компиляцией рецептов, применяемых другими странами, без адаптации к российской специфике.
НЕПРИКАСАЕМЫЕ ФИНАНСЫ
Майрон Шоулз, «отец» производных финансовых инструментов, который получил Нобелевскую премию в области экономики в 1997 году за изобретение модели биржевых опционов, заявил недавно, что деривативы, торгуемые вне бирж, должны исчезнуть. Выступая в Школе бизнеса Йоркского университета Стерна, он сказал, что «решение состоит в том, чтобы действительно взорвать или сжечь» внебиржевой рынок и начать все сначала.
Но те, кто мог бы все взорвать, делать это не торопятся. Никто не говорит о резком усилении регулирования финансового сектора таком, как в 1933 – 1937 гг., когда администрацией Франклина Рузвельта была реорганизована ФРС, создана Федеральная Корпорация по страхованию вкладов (FDIC) и Комиссия по ценным бумагам и биржам. Нынешняя волна усиления регулирования, которую в США 17 июня 2009 г. презентовал президент США Барак Обама, пока не столь радикальна. США пошли на существенное повышение ответственности ФРС в обмен на дополнительные требования (по пруденциальным показателям и раскрытию информации) к крупным небанковским финансовым институтам, ввели некоторые ограничения на деятельность финансовых компаний. Но все это – не революционные меры. Инициативы ЕС в этой области носят еще более умеренный характер. Хотя предполагается создание нового Европейского совета по системным рискам, его решения будут носить рекомендательный характер. Вопросы регулирования банков, работающих в нескольких странах, также пока не разрешены. Никакого всемирного регулятора, скорее всего, не будет. Так что глобальной перестройки финансовой архитектуры не видно даже на горизонте.
ЩЕДРАЯ БОРЬБА С КРИЗИСОМ
Правительства многих стран стараются брать все самое действенное из экономических концепций и затыкать бреши, проделанные в мировой экономике кризисом, с помощью самых разных мер из арсеналов различных школ.
Синтез классического кейнсианского и монетаристского подхода наглядно проявился еще после всемирного краха фондового рынка 19 октября 1987 г., а нынешний кризис стал яркой демонстрацией смешанных кенсианско-монетаристских подходов к поддержке экономики.
Россия с ее затратами на антикризисные меры в размере 9,6% ВВП при среднем для G-20 уровне в 32,5% ВВП среди борцов с кризисом выглядит «середняком». Она использует почти весь стандартный набор антикризисных мер, но часто тратит на них куда меньше других государств.
Страны G-20 на рекапитализацию банков выделили более 3,7 % ВВП, в целом по развитым экономикам – 5,8% ВВП, а по развивающимся – лишь 0,3% ВВП. Это показывает, что наибольшему негативному воздействию подвергся банковский сектор развитых стран – лидируют по объему полученного от государства капитала банки Ирландии, Австрии, Бельгии и США. По размеру купленных правительством частных активов и прямых займов, выданных частному сектору, лидируют Великобритания, Япония и Норвегия, где на это ушло средств в размере более 10% ВВП при среднем для G-20 уровне в размере 4,4% ВВП (в России – 0,5% ВВП).
Специально разработанные антикризисные меры со стороны центробанков без гарантий казначейств – кредитные линии, покупка секьюритизированной задолженности и коммерческих бумаг, свопы – получили сравнительно широкое распространение. Наибольшего размаха эти операции достигли в США (41% ВВП). Больше всего госгарантий под залог активов выдано в Ирландии, Нидерландах, Швеции, Великобритании и в США.
Россия по этому показателю среди отстающих – лишь 0,5% ВВП при среднем уровне для G-20 в размере 14,4% ВВП.
Страны Азии в борьбе с кризисом использовали нестандартные подходы. В Японии осуществлялась программа по прямому стимулированию спроса на основе выдаче населению наличных денег. Выплаты производились через местные администрации, каждый получил 12 000 йен (20 000 для тех, кто младше 18 или старше 65 лет). В целом на эту программу было выделено 2 трлн йен.
В Китае в отличие от других стран, где комплекс финансовых антикризисных мер обеспечивался в основном государством, из объявленных на первом этапе антикризисных мер на 4 трлн юаней только 1,8 спонсировались общегосударственной казной. Остальное предполагалось возложить на плечи местных государственных органов, банков и частных организаций.
Кроме того, не следуя общепринятым представлениям о стимулирующих мерах, которые состоят из уменьшения налогов, помощи банкам, социальных выплат и инвестиционных проектов, Китай запустил свою программу на 4 трлн юаней ($585 млрд), нацеленную на инвестирование.
С 2004 года китайское правительство ужесточило процесс получения разрешения на новые проекты из-за боязни перегрева экономики. В итоге «на полках» у государственных предприятий находились планы, не одобренные Комиссией по национальному развитию. В конце прошлого года ограничения были сняты и региональные власти стали заявлять о своих новых-старых инвестиционных планах. Так что инвестиции могут быть вдвое выше объявленных 4 трлн юаней, а доля госинвестиций в программе поддержки вроде бы централизованной китайской экономики окажется незначительной. Практически во всех странах отмечен переход от антиинфляционной к стимулирующей денежно-кредитной политике, который может включать снижение процентных ставок
– В прошлый раз, когда месяц назад ЦБ опустил ставку до 10% годовых, вы говорили, что нового снижения до конца года может и не быть. Но вот ставки снова снижены. Что вы скажете по этому поводу? – Они спешат. – Почему?
– Просто денежным властям очень хочется снизить ставки по кредитам реальному сектору и активизировать кредитование предприятий. Но концептуальная проблема сохранилась: риски кредитования очень высоки.
– Но ведь, действительно, ставки в России все еще заметно выше мировых.
– Да, диспаритет сохраняется и провоцирует валютные спекуляции, и негативно сказывается на курсовой политике. В страну текут «горячие» деньги и давят на валютный курс. Ничего хорошего в этом нет. – Тогда почему вы считаете, что ЦБ спешит?
– Ему нужно сосредоточиться не на курсе, а на снижении инфляции. Нужно посмотреть, как будут вести себя цены. Хотя ситуация сейчас хорошая, и, возможно, я недооцениваю [потенциал падения потребительских цен], но все равно, если посмотреть на инфляцию, то она сейчас в годовом выражении составляет 9,9%, а ставка рефинансирования ниже – 9,5%. – Вы считаете это неверным? Они должны соответствовать друг другу?
– Во всяком случае, ЦБ всегда придерживался такого мнения.
– Что будет дальше? Возможно ли еще одно снижение ставок до конца года?
– Необходимо подождать и посмотреть, что будет с инфляцией в IV квартале. И только тогда принимать решение.
ОСОБЫЙ ПУТЬ РОССИИ
Последние данные о падении в России промышленного производства в октябре подтверждают мнение о том, что восстановление экономики крайне нестабильно. И это делает весьма вероятной долгую стагнацию, при которой рост промышленности в 2010 г. хотя и составит 4% к 2009 г. из-за эффекта низкой базы, однако при этом промышленность все равно останется на 6 – 7% ниже предкризисного уровня.
Для выбора адекватных путей восстановления экономики необходима оценка специфических черт экономического кризиса в России.
Как и в предыдущий кризис, в настоящее время основной вклад в сокращение российского ВВП внесло сокращение запасов: уже в первом квартале 2009 г. из 9,8% падения ВВП на фактор запасов пришлось около 10,7 п.п. и далее картина изменилась незначительно.
В связи с этим в России применение дополнительных (к стимулированию спроса) инструментов макроэкономического регулирования целесообразно увязывать со стимулированием предложения. Наиболее энергичной мерой стимулирования предложения может быть девальвация и точечное введение импортных пошлин (в той мере, в какой это необходимо для уравнивания шансов в конкуренции с торговыми партнерами) или комбинация двух этих инструментов.
В краткосрочной перспективе необходимо сосредоточить внимание ЦБ на разработке политики управляемого валютного курса (на базе текущего «мягкого» плавающего коридора или другого правила).
Переход к полноценному плавающему курсу, за который так ратует Центробанк, пока представляется преждевременным. Необходимым условием перехода к свободному курсу является дефицит ненефтяного бюджета (без учета трансфертов) не более 3% ВВП либо низкое сальдо несырьевых текущих операций.
Проведение денежно-кредитной политики с помощью управления процентными ставками требует перехода к более свободному плаванию обменного курса рубля и снижению влияния валютных интервенций ЦБ на денежное предложение. Следствием этого станет укрепление реального курса рубля, а значит и снижение ценовой конкурентоспособности российских экспортеров.
Динамика курса доллара будет определяться ценой на нефть. По моим оценкам, нефть будет падать, как минимум до марта. Но надо понимать, что рубль-доллар – пара не совсем рыночная. Если Центральный банк захочет, чтобы доллар был 25 рублей, он будет 25, захочет 36 – будет 36. Для российской экономики нужен слабый рубль. ЦБ держит курс на низкую инфляцию и поддержку экономического роста. Сильный курс рубля будет препятствовать экономическому росту.
Что касается того, будет население продавать валюту или нет, я думаю, что оно у нас достаточно грамотное, и, понимая политику ЦБ, доллары сдавать не понесет. Но псевдопанику создать всегда можно.
0 Господдержку следует направлять, прежде всего, в отрасли конечного потребления или непосредственно в руки домашних хозяйств. При разработке мер поддержки отдельных предприятий (из списка системообразующих) нужно поддерживать лидеров или середняков, а аутсайдеры могут уйти с рынка. Поддерживать на плаву банкротов – слишком обременительно для экономики. Необходимо еще раз рассмотреть замораживание цен на продукцию естественных монополий как антикризисную меру. Нынешние планы по росту тарифов могут задушить восстановление экономики. На данный же момент российская антикризисная программа примерно следует все тем же смешанным кейнсианско-монетаристским рецептам, которые используют почти все страны мира. И мало учитывает российскую специфику. Без адаптации универсальных рецептов к российской действительности борьба с кризисом может затянуться надолго, и мы станем свидетелями длительной стагнации, когда экономику будут тянуть на дно неконкурентоспособность и недоинвестированность.
http://www.slon.ru/articles/171010/