В начале лета в Госдуме мне довелось наблюдать любопытную картину: вереница руководителей иностранных дочерних банков посетила депутата Павла Медведева. Среди них были президент «ОТП Банка» Алексей Коровин и председатель правления «Райффайзенбанка» Павел Гурин, остальных в лицо я не знал. Ничего дельного, зачем главам иностранных «дочек» потребовалось паломничество к депутату, в голову мне не пришло. Ведь изменений в законодательство о банках с участием нерезидентов не предвиделось. Правда всплыла спустя полгода, когда «Ассоциация российских банков» представила общественности первого в России финансового омбудсмена, которым и стал Павел Медведев. Для тех, кто не знает, поясню, что ombudsman’ом за рубежом называют лицо, ответственное за разрешение споров вне судебной инстанции. Подробнее о развитии этого правового института можно прочитать в Wikipedia. Омбудсмены существуют даже в журналистике – они рассматривают жалобы от читателей/зрителей/слушателей. В ряде стран на должность омбудсмена официально назначает власть (законодательная или исполнительная). В нашей стране близкими аналогами являются уполномоченные при президенте и третейские судьи при общественных организациях. Участь финансового омбудсмена в нашей стране – рассматривать жалобы клиентов на банки, если они самостоятельно не смогли прийти к компромиссу, а обращаться в суд по каким-либо причинам не желают. Без тени сомнения можно сказать, что кандидатура депутата Павла Медведева на это непростую роль подходит лучше всего. С одной стороны, он является «старейшим» депутатом, специализирующимся на банковском законодательстве. Уже много лет его приемная известна как место жалоб прогоревших вкладчиков. С другой стороны, его уважают банки и регулятор (Медведев как член Комитета Госдумы по финансовому рынку входит в состав Национального банковского совета Банка России). Зачем нужна депутату популярность и известность среди вкладчиков и заемщиков, наверное, не нужно объяснять. Вопрос заключается в том, зачем омбудсмен потребовался самим банкам, причем иностранным. Все шесть банков, которые подписались под договором о признании решений омбудсмена (к ним относятся «Райффайзенбанк», «ХКФ Банк», «ОТП банк», «ДжиИ Мани Банк», НБ «Траст», «Юниаструм Банк»), активно развивают розничное кредитование, и разбирательства с заемщиками являются неотъемлемой частью их клиентской политики. По-всей видимости, шесть банков будут финансировать целевой проект омбудсмена через «Ассоциацию российских банков», а та, в свою очередь, будет выделять деньги на аппарат омбудсмена (подробности бюджета не раскрываются). Если расходы на содержание омбудсмена Медведева окажутся меньше судебных издержек, а результаты будут удовлетворять обе стороны (банки и клиентов), то проект омбудсмена окажется целесообразен с экономической точки зрения. Кроме того, не стоит забывать, что почти все участники проекта являются иностранными дочерними банками (кроме банка «Траст», однако и в его капитале присутствует нерезиденты), а им цивилизованное разрешение споров не чуждо. В целом, рождение в России первого омбудсмена можно было бы всецело приветствовать, если бы не одна ложка дегтя. Аналогичный проект уже несколько лет развивает другое объединение – «Ассоциация региональных банков». Однако региональная ассоциация пошла другим путем. Предусмотренные действующим законодательством механизмы защиты потребителей финансовых услуг (например, право отказаться от исполнения договора при обнаружении недостатков или неполучении информации) оказываются неработоспособными на рынке розничных кредитов. Институт омбудсмена, реализованный «Ассоциацией российских банков», является результатом «джентльменского» соглашения банков. Невыполнение банками обязательств никаких последствий – кроме моральных и репутационных – не несет. Региональная ассоциация предлагала решить проблему глобально: узаконить омбудсмена в правовом поле. Правда и участь у «регионального» проекта может быть такой же, как и у других немаловажных инициатив (законопроектов о потребительском кредите, коллекторской деятельности, банкротстве физлиц и других): он состоится, когда «рак на горе свистнет». «Ассоциация российских банков» поспешила застолбить за собой лавры первопроходца, упростив решение проблемы до создания третейского судьи для населения. Хорошо это или плохо, судить не берусь, все зависит от того, как институт омбудсмена будет реализован на практике c 2011 года. Боюсь, что анонсированное открытие приемной омбудсмена окажется «лубочным» решением. Во-первых, пока под соглашением с омбудсменом не подпишутся банки с многочисленной клиентурой (например, Сбербанк или «ВТБ24»), его деятельность не будет оказывать никакого заметного влияния на банковскую культуру. Во-вторых, в работе омбудсмена важна не столько его личность, сколько организационный аппарат и механизм массового обслуживания населения. К примеру, в странах Европы банковским омбудсменам приходится урегулировать споры по несколько десятков тысяч раз в году. Сколько физически сумеет принять решений Павел Медведев даже при наличии в своем распоряжении помощников и адвокатов? Для полноценной работы служба омбудсмена должны иметь десятки отделений по всей стране. Сопоставимым размахом обладает сеть нотариальных палат. А только в одной Москве число нотариусов составляет около тысячи. Вот и выходит, что для того, чтобы сэкономить на судебных издержках, упростить и улучшить взаимоотношения с клиентом банковскому сектору потребуется раскошелиться на немаленькую сумму. Учитывая, что почти во всех крупных розничных банках действуют собственные отделы по разрешению споров с клиентами, банки вряд ли выстроятся в очередь на обслуживание у первого омбудсмена. Надо иметь в виду, что банки никогда не отдадут на откуп омбудсмену решения по договорам с большими суммами. Клиенты могут рассчитывать на досудебное урегулирование спора на сумму не более 300 000 руб. Скорее всего, офис омбудсмена будет интересен небольшим банкам, и далеко не очевидно, что они будут московскими. Таким образом, открытие приемной первого омбудсмена России может закончиться двумя исходами. Либо омбудсмен останется причудливой миниатюрой, не играющей сколько-нибудь заметной роли в банковской жизни и культуре (как говорили наши предки, «черт-те что и сбоку бантик»). Либо благодаря конкуренции между ассоциациями омбудсмены начнут плодиться и размножаться. Сначала на федеральном, а затем и на региональном уровне. Ведь не зря же сторонники омбудсмена приводят в пример Германию, где этот институт хорошо развит. А между тем в Германии число схем внесудебного разрешения споров приближается к тремста.