Цифрами указано число образцов в каждой базе
Дорогая экспертиза | Британцы впереди | База неблагонадежных Подозреваемых в подрыве «Невского экспресса» будут искать по оставленному ими рядом с местом преступления «генетическому материалу» – волосам и кусочкам кожи. Но вряд ли найдут. Государственный банк ДНК в России пока ничтожно мал, а работа по его созданию, как заявляют в МВД, парализована. Как сообщил сегодня заместитель руководителя экспертно-криминалистического центра МВД Андрей Семенов, закон «О государственной геномной регистрации в РФ», вступивший в силу с 1 января, так и не заработал. На создание банка данных не поступило ни копейки, и на 2010 г. финансирование не предусмотрено. Россия сильно отстала в области генной регистрации преступников от большинства западных стран и даже от своих соседей. В Британии и США в такие банки данных уже попали миллионы граждан, у нас – всего несколько тысяч. Но, возможно, эта отсталость не так уж плоха. Ведь, хотя использование баз ДНК и удобно в оперативно-розыскной деятельности, реальная раскрываемость растет не так сильно. А угроза неприкосновенности граждан растет значительно. ДОРОГАЯ ЭКСПЕРТИЗА
ДНК-анализ при раскрытии преступлений в России практикуют уже достаточно давно, и за год проводятся десятки тысяч таких экспертиз. Искать преступников можно, сопоставляя генетические признаки с места преступления (например, пятна крови, фрагменты слюны, кожи и волос) и с маркерами ДНК конкретных подозреваемых. Но пока это, в основном, индивидуальные экспертизы, для которых необходимо или задерживать подозреваемых, или хотя бы получить их личные вещи.
Законом о геномной регистрации учрежден федеральный банк генетических образцов, который будет работать по модели дактилоскопических баз данных. В банк заносятся данные лиц, осужденных и отбывающих наказание за тяжкие и особо тяжкие преступления (особенно половые), а также неустановленных преступников и неопознанных трупов. Геномная карта включает идентификационные данные человека и 13-маркерный ДНК-код.
В начале года в базе МВД было всего 3000 – 4000 образцов. Планировалось, что каждый год в банк ДНК будут вноситься данные на несколько сотен тысяч человек, и тогда бы база вышла на «рабочую мощность» через 3 – 4 года, после накопления хотя бы 1 млн геномных карт.
Но и сейчас в банке, по словам Семенова, всего около 6000 образцов: из-за кризиса финансирование свернули. Впрочем, и изначально выделенного бюджета (1,2 млрд руб.) хватило бы лишь на 60 000 человек: по оценке МВД, на регистрацию одного образца уходит порядка 20 000 руб.
БРИТАНЦЫ ВПЕРЕДИ В деле геномной регистрации Россия сильно отстала от Запада. Недавно журнал Economist опубликовал график, показывающий успехи разных государств по созданию баз ДНК, и выяснилось, что чемпион в этой области – Великобритания. В Британии база ДНК была создана первой в мире, еще в 1995 г. Сейчас в нее внесено уже 8,4% населения. На втором месте – Эстония, где в Тартуском университете находится один из ведущих центров по исследованию и картированию ДНК (впрочем, в абсолютных величинах там охвачено на несколько порядков меньше людей). В прошлом году информация из базы данных использовалась при расследовании 58% преступлений в Англии и Уэльсе и около 70% – в Шотландии. Неплохих показателей добились при помощи генетического анализа и в США, чья база в рейтинге Economist идет на четвертом месте. Утверждается, например, что в Калифорнии за прошлый год базы ДНК помогли раскрыть около 8000 преступлений, во Флориде – около 10 000. БАЗА НЕБЛАГОНАДЕЖНЫХ
Британская база так хороша, потому что полиция идет на довольно жесткие меры, чтобы ускорить работу по проекту. Как сообщалось в одном из официальных докладов, доходит даже до массовых арестов, нацеленных, прежде всего, на пополнение базы данных. Особое внимание при составлении банка ДНК уделяется темнокожему населению: в полицейскую базу уже попали три четверти британских негров. Заместитель главного редактора информационного центра Agentura.ruИрина Бороганговорит
ДНК-идентификация как способ идентификации человека по биоматериалу (начиная от перхоти и кончая остатком любых частиц, вплоть до крови) дает высокую результативность как объективное доказательство в суде. В чем проблема: это все относится к раскрытию преступления.
У нас пока этой базы в стране нет, и это очень хорошо. Сбор таких баз – это опасная тенденция, у нее огромное количество сторонников, а страх перед преступностью будет увеличивать их число. Речь идет о создании баз данных большого количества ДНК-образцов, просто собранных у населения. У всех «подозрительных» лиц, чей круг можно расширять до бесконечности, от людей, совершивших тяжкие преступления, до тех, кто были оштрафованы или должны судебным приставам.
У нас пока так просто забирать у граждан ДНК нельзя, пока еще это выглядит диким. Недавний закон о геномной регистрации позволяет это делать только с лицами, совершившими тяжкое преступление: в этом случае в экспертный центр МВД попадают твои данные, находятся там вечно.
Но вот в Англии насобирали такую базу данных почти на 5 млн человек: для страны с 50 млн человек это немало – и все это под предлогом борьбы с терроризмом, нелегальной эмиграцией и т.д. Как это сделать? Ведь 5 млн преступников нет. Тогда они завели такое правило, что можно забирать ДНК у задержанных по любому обвинению. Так что главное – это арестовать. Это привело к тому, что полиция намеренно устраивает аресты, в основном черной молодежи, для забора ДНК. Потом человек идет в суд, где его оправдывают, но ДНК-то уже в базе. Так база пополняется.
Европейский суд признал это незаконным: нельзя забирать данные персональные без согласия человека. Россия тоже подписала европейские конвенции, и нам по идее это грозить не должно. Но огромное количество людей толкает национальное законодательство к тому, чтобы эти барьеры снять.
Что же с эффективностью таких мер? Практика показывает, что раскрываемость не растет по мере расширения базы (впрочем, так же, как и от увеличения количества камер). В британской (самой большой в мире) базе, по данным BBC, 4 587 430 человек. В прошлом году при каком-либо (даже очень косвенном) участии этой базы раскрыто 83 убийства и 184 изнасилования. Не очень много. А опасность есть: базы данных характеристик человека, находящихся в распоряжении властей, будут все расти. Это не только ДНК, но и отпечатки пальцев, радужные оболочки глаз, базы голосовой идентификации (уже довольно большие в России).
Эти базы могут быть не только у спецслужб, но и у других ведомств, если они под видом введения карточек – социальных, например, или пенсионных свидетельств – будут собирать данные. Тогда этими данными будут распоряжаться и соцслужбы, как сейчас в Англии, где этими данными пользуется и минздрав. Это означает, что у власти будет возможность тотального контроля над любым гражданином. Наибольшая опасность в том, что будут контролироваться не просто оппозиционеры, а люди, которые занимают активную гражданскую позицию.
У нас общественные активисты уже включаются в базы данных. Правда, все же еще не базы генетического материала – в первую очередь в базу данных «Экстремист», даже если они не совершали правонарушений. [Председатель «Нижегородского правозащитного союза»] Сергей Шимоволос попал в эту базу в процессе подачи заявок на митинги. Департамент по противодействию экстремизму, как они объяснили в суде (он с ними судился), включил его туда «на основе оперативных данных».
Развитие таких мер подталкивает правоохранительные органы собирать данные, потом данные будут интегрироваться между ведомствами. Причем для обычных граждан опасность куда больше: преступник изначально маскируется, а законопослушный гражданин или оппозиционер, который идет на митинг, – он не маскируется.
Пока у них биологических данных мало, в отличие от данных дактилоскопии, которых они насобирали 71 млн, включая мигрантов. И, например, всех, кого на митингах задерживают, стараются сразу «скатать пальчики». Раньше этого не было. И сразу в базу, не спрашивая никакого согласия.
Как сказал [Андрей] Семенов, глава [экспертно-криминалистического центра МВД], в соответствии с законом база будет использоваться в целях эффективности борьбы с преступностью, в том числе с экстремизмом. Вот этот экстремизм – это подозрительно, ведь большая часть преступлений экстремистского толка – это «преступления слова», нетяжкие. А они под борьбу с экстремизмом собирают все.
0 
, что сбор таких баз данных опасен для прав человека и частной жизни людей. Британцы, по ее мнению, идут к усилению контроля над личностью, когда в одних руках концентрируются самые разные данные, от содержания корреспонденции и маршрутов передвижения до отпечатков пальцев и ДНК. При этом результативность раскрытия преступлений не так велика, как утверждают сторонники геномной регистрации. В Британии за два года генетические образцы преступников удалось идентифицировать в 17 614 случаев, но из них убийств только 83, изнасилований – 184, а остальные дела – более мелкие. Так что база данных на 5 млн человек не так уж и эффективна. В России пока законодательство запрещает повальный сбор данных, который практикует британская полиция. Но законодатели могут и передумать. И правоохранительным органам, говорит Бороган, это было бы весьма выгодно: сейчас они активно собирают, например, отпечатки пальцев у задержанных на митингах, хотя те и не обвиняются ни в каких преступлениях. Пока, впрочем, правозащитникам беспокоиться рано. На систему генетического надзора у МВД банально не хватает денег, и всерьез об этом можно будет говорить не меньше чем через 4 – 5 лет.
