Когда в России перепись населения закончилась, у нас в Китае она только начиналась и заканчивается сегодня – шестая по счету. Первые пять проводились в 1953, 1964,1982, 1990 и 2000 годах. В последний раз в Китае насчитали 1,29 млрд человек. Официальные данные за 2006 год приводят цифру в 1 млрд 314 млн человек, без учета жителей Гонконга и Макао. Нынешняя перепись должна обойтись государству в 700 млн юаней (примерно $104 млн.). В течение десяти дней 6,5 миллионов переписчиков старались обойти 400 миллионов семей и собрать данные не только о численности населения, но и об уровне образования, занятости, национальной принадлежности и жилищных условиях – всего 18 пунктов стандартной анкеты. Между тем, каждому десятому респонденту предложили заполнить расширенный опросник, состоящий из 45 пунктов, среди которых уровень доходов, вероисповедание и много других довольно личных вопросов. Впервые в переписи участвовали иностранцы. Для нас выпустили анкеты на пяти языках, в которых всего 8 пунктов: кроме имени на китайском (его каждый волен выбрать себе сам), пола и года рождения, правительство интересуется нашим образованием и длительностью проживания в Китае. По некоторым оценкам, нас тут несколько миллионов. И среди нас есть нелегалы. То есть те, кто работает не по рабочим визам, те, кто ведет незаконный бизнес, те, кто живет без регистрации. Поэтому наряду с более глобальными задачами перепись призвана несколько почистить и упорядочить наши ряды. Меня и мою семью переписали уже на второй день (перепись началась 1 ноября). Надо сказать, что в Пекине к переписи активно готовились с начала сентября: к нам уже приходили и «уточняли списки». Две милых месткомовских дамы лет 60-ти вошли с тяжелыми сумками и кучей извинений. Они уже все о нас знали, благо мы всей семьей зарегистрированы в полиции по месту жительства, да и с визами все в порядке. Поэтому переписались мы, можно сказать, формально. На следующий день вечером приходили еще раз, видимо, по ошибке. В России же, как я понимаю, до многих так и не дошли. Вообще, к этой переписи здесь самое серьезное отношение. Дело доверили не студентам (им, вообще говоря, надо учиться), а местным «общим собраниям жильцов нашего дома», которые ходят по окрестностям, скорее, по-соседски. Открывают, впрочем, далеко не все: видимо, многие не хотят отвечать на те личные вопросы, которые из расширенного опросника. Прекрасно понимая, что переписчикам, каждому из которых необходимо обойти в городах по 120–150 семей, предстояло стучаться во многие двери по нескольку раз, китайское правительство припасло в избытке пряники и кнуты. В рамках масштабной подготовительной кампании, проходившей под лозунгами типа «перепись – священный долг каждого гражданина» и «помоги государству решить социальные проблемы», было объявлено, что все собираемые данные будут сугубо конфиденциальны. Кроме того, респондентам вручаются подарки. Мне перепал набор отверток, знакомым подарили полотенце. Также государство обещает снизить в 2 раза штрафы тем семьям, которые «предъявят» неучтенных ранее детей, и обеспечить последним прописку. Между тем, штрафы эти весьма внушительные. Например, в провинции Гуандун семья с годовым доходом в $15 000 должна выплатить за второго ребенка порядка $42 000 штрафа. Теперь есть возможность сэкономить 21 000. Это пряники. Что касается кнутов, то китайское правительство утвердило циркуляр, по которому категорический отказ от переписи фактически приравнивается к нарушению общественного порядка. В отношении несознательных граждан с крепкими дверями переписчики могут прибегать к помощи полиции. Существенным нововведением нынешней переписи стало то, что учет производится не по месту прописки (то есть регистрации, по-китайски, «хукоу»), а по фактическому месту пребывания того или иного лица. Основная цель – оценка числа рабочих-мигрантов и условий их жизни в городах. Есть данные, что рабочих-мигрантов в Китае порядка 200 миллионов. Это вчерашние крестьяне, тот самый «неиссякающий» источник дешевой рабочей силы. Прописаться в городах они не могут, а отсутствие «хукоу» не позволяет им пользоваться социальным обеспечением и льготным медицинским обслуживанием, не дает их детям получить любое образование, а также лишает некоторых других прав, которыми они могли бы пользоваться по месту прописки. В общей массе условия жизни трудовых мигрантов поистине ужасны. Но, с точки зрения государства, проблема еще и в том, что они практически не поддаются учету, поскольку постоянно переезжают из города в город, находятся зачастую в полулегальном положении, поэтому очень неохотно вступают в контакт с властями. Это в равной степени относится и к семьям с неучтенными детьми, а таких немало. Например, в 2000 году выяснилось, что в стране имеется на 3 миллиона больше детей в возрасте 10 лет, чем должно было быть по данным рождаемости за 1990 год. Если предположить, что каждый год в стране появляется на 3 миллиона больше детей (хотя, думается, эта цифра занижена), то за 30 лет в Китае могли «недоучесть» население двух Украин... Почти все они не имеют «хукоу» и, соответственно, не охватываются социальными программами даже по месту рождения. Однако сами по себе трудности учета и статистические погрешности – лишь верхушка айсберга. Китай стоит на пороге серьезных социально-экономических преобразований, и перепись населения – один из важных инструментов для того, чтобы оценить фронт работ и масштабность проблем. Через год к власти придет новое поколение китайских правителей, которое начнет новый этап реформирования общества. Закрывшийся недавно пленум КПК определил основные направления этих реформ: модернизация экономики и строительство общества «сяокан», то есть среднего достатка. В современном Китае это прежде всего означает сбалансированное развитие и распределение доходов. По сути, доходы населения увеличиваются значительно медленнее, чем растет ВВП страны. Эта диспропорция порождает целый ряд глубоких структурных проблем. В частности, Китай не может снизить зависимость экономики от экспорта за счет внутреннего потребления без наличия среднего класса, который в состоянии покупать. Между тем, в отличие от городских рабочих, служащих, работников сферы услуг и даже официально зарегистрированных крестьян, доходы низкоквалифицированных рабочих, которые составляют не менее 60% от общего числа рабочей силы, остаются очень низкими, а современная система социального обеспечения практически не охватывает эту категорию населения. За несколько десятилетий реформ примерно 250 миллионов китайских крестьян сумели найти работу в промышленности и сфере услуг. Однако урбанизация продолжается и деревня выплескивает на рынок труда новые миллионы крестьян, стремящихся найти более доходные места. Тут скрывается сразу две проблемы. С одной стороны, государство вынуждено кардинально модернизировать систему социального обеспечения, которая сегодня полностью опирается на «хукоу», а также систему налогообложения и ценообразования. С другой стороны, постоянный приток дешевой рабочей силы сдерживает рост доходов более квалифицированных рабочих, которые, таким образом, также будут нуждаться в господдержке. Поэтому правительство собирается сосредоточить усилия на расширении социальных программ для деревни и создании там рабочих мест, чтобы увеличить ее привлекательность на фоне мытарств городских мигрантов. Дисбаланс проявляется не только между городом и деревней, но и по регионам страны. Развитые и бурлящие юг и восток, с одной стороны, и малозаселенный отсталый запад – с другой. Программа развития Западного Китая должна сыграть ключевую роль в жизни страны в XXI веке. У Западного Китая есть огромный потенциал благодаря внушительной территории (1/6 часть страны) и запасам природных богатств. При условии развития инфраструктуры, этот регион сможет поглотить избыточное население приморских районов и даст новый толчок для экономического развития в целом. Еще одна острая демографическая проблема и, соответственно, статья расходов – это старение нации. К 2015 году число пожилых китайцев может перевалить за 200 миллионов, и тенденция старения сохранится. Через 20 лет традиционная китайская бережливость уже не сможет уберечь от серьезного экономического прессинга сегодняшних студентов, которые будут вынуждены в одиночку содержать 2–4 престарелых родственников. Таким образом, в ближайшие 10 лет мы станем свидетелями масштабных реформ и преобразований, которые потребуют колоссальных государственных расходов. Пока Китаю удавалось нивелировать социальные диспропорции за счет бурного экономического роста. Однако экстенсивное развитие не может длиться вечно. От способности Китая сохранить относительно высокие темпы роста при одновременном переходе к более интенсивной экономике зависит будущее самой большой нации мира. Нации, которая хочет жить в достатке. Хотя бы среднем.
