Францию поглотила рождественская кутерьма, в политическом лагере полное затишье, по телеку обсуждают негуманную смерть омаров, украшающих праздничные столы, и китайские подделки, завалившие прилавки рождественских базаров. И только у министра внутренних дел Франции Бриса Ортефе нет предпраздничного настроения: до конца года ему позарез надо выслать 2000 иммигрантов. Именно столько душ не хватает для выполнения поставленной перед ним задачи на 2010 год – отловить, посадить на чартеры и отправить в небо 25 000 нелегалов. Больше – можно, меньше – нельзя. 2010 год во Франции прошел под негласным девизом: «Ату иммигрантов!» Традиционный для ультраправых политиков объект политических спекуляций был окончательно экспроприирован и освоен правящим большинством. Рост преступности или безработицы, понижение уровня успеваемости в школах – французские чиновники раз за разом пеняют на «понаехавших» и запугивают население страшилками об иммигрантах, как чертятами из табакерки. Под антииммигрантским соусом Саркози удалось провести крупномасштабный сезон охоты на цыган и несмотря на возмущения Евросоюза, запретить ношение паранджи. Были и жесткие рейды на иммигрантов в пригородах, и снос нелегальных поселений, при котором доходило и до избиения полицейскими африканок с малыми детьми. Ну да к роли козлов отпущения иммигрантам во Франции не привыкать. Репрессивные меры пытались вводить и при Жискар д’Эстене, и при Миттеране, и при Шираке. Но Николя Саркози перешел недопустимую грань. Впервые президент Французской республики – страны прав человека – открыто связал иммиграцию как таковую с преступностью. Впервые французов разделили на классы: первый сорт и низший – люди иностранного происхождения. Впервые французский паспорт стал и кнутом, и пряником – средством поощрения и наказания за проступки. По мнению Саркози, «французскую национальность надо заслужить. Надо доказать, что ты ее достоин». А что такое гражданин? Отечества достойный сын. И таких сынов из иностранных приезжих было поручено делать министерству по вопросам иммиграции, которое его – теперь уже бывший – глава Эрик Бессон предложил переименовать в «завод по производству «правильных» французов» (с ноября иммиграцией занимается министерство внутренних дел). Так каким же должен быть «правильный» француз, пример для подражания иммигрантам? Как он должен думать, жить, выглядеть, за кого голосовать? Коллективно вылепить универсальный шаблон должны были в ходе общенациональных дебатов на тему национальной идентичности французов, которые с конца прошлого года шли по всей стране. Переругались, перессорились, а единственным результатом стал заметный рост националистических настроений в стране. В ходе опроса на улицах, который мы провели тогда с коллегой, получился вот такой собирательный образ иммигранта: живущий на социальное пособие неуч и тунеядец в бейсболке козырьком назад, который бьет витрины, поджигает машины честных тружеников и освистывает Марсельезу на футбольных матчах. Кстати, если причислить знание слов Марсельезы к знакам отличия «правильных» французов от всех отбракованных, то многие французские чиновники окажутся в группе риска. Недавно журналисты телеканала Canal+ решили выяснить, хорошо ли народные избранники знают слова национального гимна. Те опрошенные депутаты, которые не отбрыкались, сославшись на занятость, плохой слух или простуду, начинали запинаться и путаться в словах уже после второй строчки (посмотреть на это можно здесь, знание французского необязательно). В организации SOS-Racisme отмечают, что «в этом году французские чиновники перешли все грани допустимого в своих высказываниях в отношении иммигрантов, в особенности арабов и мусульман». На одном из политических собраний активист правящей партии «Союз за народное движение» подвел к министру Брису Ортефе молодого человека и представил его: «Вот наш маленький араб». «Один араб всегда нужен», – удовлетворенно закачал головой министр; мол, наличие в партии представителей различных национальностей и религий положительно влияет на ее имидж. «Один-то араб – это хорошо, вот когда их много, то возникают проблемы», – продолжил размышлять вслух министр. Ортефе не заметил, что рядом включена видеокамера. Суд посчитал слова министра оскорблением на расовой почве и приговорил к штрафу в размере 750 евро, плюс выплатить судебные издержки – еще 2000 евро. Оппозиция настаивала на отставке министра, но Николя Саркози и сам известен своими «ляпами» в подобном стиле. Да и никто не сомневается, что он целиком и полностью разделяет мнение своего верного солдата Ортефе. «Последовательная стигматизация иммигрантского населения, сопровождающаяся откровенно расистскими заявлениями властей, привела к резкому всплеску нетерпимости французов в отношении иностранцев», – беспокоятся правозащитники из SOS-Racisme. К примеру, если в прошлом году арабов считали преступниками 12% населения, то в 2010 этого мнения стали придерживаться уже 27,6% французов. Раздражение и нетерпимость по отношению к иммигрантам стали проявляться даже на улицах. Наблюдаю недавно в одном из парижских магазинов одежды такую сцену: хорошо одетая дама бальзаковского возраста проходит на выход через противокражные стойки, и вдруг система сигнализации начинает оглушающе выть. Охранник устремляется к покупательнице и крайне вежливо просит показать содержимое ее пакета. Весь вид дамы пышет недовольством, но она подчиняется. Затем охранник – все в той же расшаркивающейся форме – просит ее открыть и сумочку. Тут даму прорвало: «Я не позволю какому-то арабу рыться своими грязными руками в моих вещах!» «Я француз, мадам, а не араб! Не надо меня оскорблять!» – с апломбом выдохнул охранник. Не знаю, в чем он хотел убедить покупательницу: в его праве на выполнение своих служебных обязанностей или в том, что за чистоту сумки она может не беспокоиться. Но факт в том, что, согласно опросам общественного мнения, 70–80% французов выступают обеими руками «за» жесткую политику правительства по отношению к иммигрантам. Как тут не обидеться за себя и за честных и мирных собратьев-иммигрантов? Всего во Франции 6,7 млн иммигрантов. И в общественном понимании эти 11% населения страны – тяжелое финансовое бремя для государства. Но на днях ученые из университета города Лилль попытались развеять этот миф. Три года трудились они над исследованием для французского правительства. И вот что выходит: иммигранты не только не разоряют Францию, но и приносят ей неплохой доход. В 2009 году Франция потратила на иммигрантов 47,9 миллиарда евро – это выплаты социальных пособий, пенсий, на образование и медицинское обслуживание. За тот же год в казну в виде налоговых и социальных сборов поступило от иммигрантов 60,3 миллиарда евро. Выходит, не такие уж и нахлебники – пополнили бюджет на 12,4 миллиарда евро. Ведь иммигранты во Франции – в основном люди молодого и среднего возраста. Пособия по безработице и пенсии, которые выплачивает государство иностранцам, с лихвой покрываются выплатами активной части приезжих. К тому же они не копят свои денежки по банкам и углам, а тратят большую их часть; за прошлый год НДС с покупок, сделанных иммигрантами, составил в общей сложности 18,4 миллиарда евро. Еще один распространенный миф – что французские тюрьмы кишат иммигрантами. 18% всех заключенных – иностранцы. Но значительная их часть сидит по иммигрантским статьям, то есть за нарушение законов о пересечении границ и проживания иностранцев во Франции, которые постоянно ужесточаются. Примелькались за столько лет иммигранты французам, вот они и не замечают, кто водит поезда в метро, кто улицы моет, кто дома строит, кто луковый суп в кафе варит, кто людей в пригородных больницах лечит, кто машины ремонтирует. Иммигрантов немало среди учителей, руководителей предприятий, в спортивных рядах. И этот список можно еще продолжить. «Утверждение, что Франция может обойтись без иммигрантов, – полнейшая утопия», – считает Франсуа Эран, в течение 10 лет возглавлявший французский Институт демографических исследований. Но, видимо, сложнее всего в этом будет убедить президента страны, сына венгра-иммигранта. В своем последнем телеинтервью Саркози подтвердил свое намерение и в будущем году проводить жесткую иммиграционную политику. Кто на новенького, господа иммигранты?
