Фото: GettyImages / Fotobank.ru
Размышляя о судьбе постсоветского пространства на ближайшие годы, трудно избавиться от мысли, что само это пространство как таковое, как некая территориально-историческая сущность доживает свои последние дни. «Лежит в столовой на столе труп мира в виде крем-брюле. Кругом воняет разложеньем. Иные дураки сидят тут, занимаясь умноженьем. Другие принимают яд». В этих строках Александра Введенского содержится абсолютно точный диагноз СНГ, которое уже не в состоянии сдержать центробежные силы, активизировавшиеся в уходящем году из-за агрессивной политики России на Украине и связанного с ней экономического кризиса в рублевой зоне.
Можно сколько угодно умножать и вычитать, но спустя почти четверть века после распада СССР оставшаяся от него субстанция переживает вторичный распад и разложение, и весьма велика вероятность, что к концу будущего года Содружество Независимых Государств в нынешнем виде так или иначе прекратит свое существование. Да и судьба появившихся на его месте Таможенного союза (ТС) и Евразийского экономического союза (ЕАЭС) тоже вызывает вопросы. Остается надеяться, что вторичный развод между республиками бывшего Союза будет не таким болезненным, как это было в начале 1990-х, когда он сопровождался чередой вооруженных конфликтов, и все ограничится войной в Донбассе.
Украинский кризис 2014 года в разной степени затронул все постсоветские страны, но и помимо него в каждом конкретном случае есть нюансы, позволяющие предположить, что год наступающий будет для республик бывшего Союза весьма насыщенным на события и перемены. Попробуем разобраться.
Киргизия
С 1 мая Киргизия станет членом Евразийского экономического союза. Власти рассчитывают, что таким образом экономика страны получит новые стимулы для развития. Вместе с тем не исключено, что, несмотря на все подписанные документы, Бишкек в случае дальнейшего снижения курса рубля будет сознательно тормозить интеграционные процессы. Сейчас Казахстан и Россия занимают соответственно четвертое и пятое место по объему инвестиций в экономику Киргизии после США, Канады и Турции. Одним из крупнейших инвестиционных проектов России в республике является строительство каскада из четырех ГЭС на реке Нарын, но с учетом собственных проблем оно может быть заморожено. Вдобавок с учетом того, что киргизская экономика гораздо менее индустриализирована, чем экономики ее стран – партнеров по ТС, сохраняется высокий риск того, что страна просто может стать сырьевым придатком нового союза.
Реальные темпы роста ВВП Киргизии в 2015 году в Бишкеке прогнозируются на уровне 6,2%. В МВФ на текущий и будущий год в совокупности дают более осторожную оценку – 4,6–4,9%.
Вне экономической сферы сохраняются и проблемы межнациональных отношений, особенно это касается Ошской и Джалалабадской областей, где компактно проживает узбекское население: в прошлом конфликты между общинами не раз перерастали в кровавые столкновения. Остаются нерешенными приграничные споры с Узбекистаном и Таджикистаном: границы с этими странами до сих пор не делимитированы и не демаркированы. В случае открытия границ Киргизии со странами ЕАЭС возможно увеличение потока реэкспорта хлопка и овощной продукции из Таджикистана и Узбекистана в страны союза через территорию Киргизии.
Пережившей за последние девять лет две революции республике предстоит провести осенью 2015 года парламентские выборы. Причем законодательная база для этого до сих пор не определена: в парламенте сейчас находится сразу несколько противоречащих друг другу законопроектов о выборах. Эта ситуация повышает риск межпартийных конфликтов. С точки зрения оппозиции правительство мало что изменило в системе власти, за коррумпированность которой в 2010 году президент Курманбек Бакиев был изгнан из страны.
