Пора бояться | Религиозно-освободительная | Не в шутку занемог | Преимущества преемника

Справедливость все никак не восторжествует. Только на CNN обрадовались, что революции перекинулись на те страны, в которых они, согласно западной картине мира, должны произойти в первую очередь: на теократический Иран и шизофреническую Ливию, – как третьей в очередь на революцию встала еще одна страна-союзник с респектабельным королем во главе и особыми отношениями и с Белым домом, и с двуспальным английским лёвою. Бахрейн по-арабски значит «два моря», и востоковеды отождествляют его с островом блаженных шумерской и прочей месопотамской мифологии. Шумеры, вероятно, имели в виду, что на острове много пресной воды – вот и два моря: соленое снаружи, пресное внутри. Я забываю песни муз, мне моря сладкий шум милее. Третьего, которое снизу, потому что после его открытия Бахрейн стал по-настоящему островом блаженных. ВВП на душу населения здесь, по некоторым подсчетам, – фантастические $40 000 (по оценке ЦРУ). Цифры, сопоставимые с США и Швейцарией. Сравнение со Швейцарией уместно еще и потому, что во время гражданской войны в Ливане сюда из Бейрута перебралась большая часть ближневосточного банковского сектора, так что Бахрейн мудро стал из нефтяного эмирата крупнейшим центром исламского банкинга и самой диверсифицированной экономикой среди стран залива. ПОРА БОЯТЬСЯ И вот этот самый Бахрейн третьим приблизился к порогу революции. Здешняя власть мечется, как метался до этого Мубарак. В понедельник и вторник утром стреляли по демонстрантам и убили двоих, во вторник вечером король обратился к нации, сожалел о «гибели двух наших дорогих сыновей» и создал комиссию по расследованию, в среду демонстранты заняли палаточным лагерем Жемчужную площадь и протестовали беспрепятственно, а в четверг полиция смела палаточный лагерь, погибли шестеро, ранены десятки, и в столицу ввели танки, в четверг вечером народ пошел на танки. Революции в исламских странах происходят по пятницам. Не в одну, так в другую. Live-хронологию событий можно читать здесь. В Тунисе и Египте нет нефти, Бахрейн – из числа цветущих нефтяных монархий, которым есть на что купить стабильность. Оказывается, и на нефтяные деньги ее можно купить не всегда. Две предыдущие революции были в псевдореспубликах со светскими правителями – наследниками национально-освободительных антиколониальных антимонархических революций. После них надо было начинать бояться Баширу Асаду в Сирии, Моаммару Каддафи в Ливии, Абдель-Азизу Бутефлика в Алжире. После начала революционных беспорядков в Бахрейне пора бояться благоверным монархам Персидского залива, чьи каменные пещеры полны алмазов. Есть у Бахрейна, Саудовской Аравии и прочих монархий Залива важная общая черта с Египтом и Тунисом. Это режимы, что называется, прозападные: то местный Магомет съездит в гости к горе в Белый дом, то сама Гора в гости к местному Магомету – как Буш в Бахрейн в 2006 году. Про Бахрейн достаточно сказать, что это с 70-х годов – база Пятого флота США. Если будут бомбить Иран – так оттуда, как до этого Ирак. Здесь открытая экономика: национальная нефтяная компания Bapco стала бахрейнской только в 1997 году, а до этого была бахрейнско-совместной и управлялась американским или британским директором. Англичанин был главой разведслужбы Бахрейна до 1998 года, а с 2004 года у Бахрейна договор о свободной торговле с США – к неудовольствию соседей: ведь монархии Залива собирались создать экономический и даже валютный союз между собой. Особые, высокие отношения. Но, как и в случае других союзников Запада на Востоке, дружба держится на правящей верхушке, народ внимает ей хладно и равнодушно. РЕЛИГИОЗНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНАЯ У бахрейнской революции есть оттенок, которого не было в Тунисе и Египте. Большинство населения страны – мусульмане-шииты, а королевская семья, высшие чиновники и крупный, сросшийся с государством бизнес – сунниты. Суннитское меньшинство привольно расположилось с чемоданчиками на социальном верху и спихивало вниз представителей шиитского большинства. Но это был не его чемоданчик. Так было в Ираке, пока американские морпехи не совершили там революцию. Королевский двор Бахрейна рассматривает шиитскую оппозицию и вообще шиитское большинство как постоянный источник угрозы. Предыдущий монарх эмир Иса шиитов-оппозиционеров в основном душил, как Шариков кошек. Однако под конец жизни подобрел или просто сменил тактику: душение одной рукой стало сопровождаться нежным поглаживанием другой. В 1995 году в составе правительства появились первые шиитские министры. Нынешний король-либерал Хамад и вовсе допустил, что на парламентских выборах 2006 года шиитской оппозиции позволили занять 40% избираемых мест в избираемой половине парламента (другая назначается королем) и назначил шиита вице-премьера. Но и душение не прекратилось. Выборы 2010 – точно так же, как в Египте, – были шагом назад по сравнение с предыдущими: сотни оппозиционных шиитских политиков и активистов были арестованы по обвинению в антимонархическом заговоре и проиранской деятельности. И точно так же, как в Египте, откат назад на пути демократизации создал полезную для революций атмосферу несбывшихся надежд. Шииты недовольны тем, что их не пускают по-настоящему управлять государством, бизнесом, нефтью и вообще, они тут униженные и оскорбленные. Одно из важных обвинений: правительство пытается изменить демографию государства. Как и все страны Залива, Бахрейн – слегка рабовладельческое общество. Количество приезжих работников здесь сопоставимо с местным населением: 44% гастарбайтеров. И вот шииты обвиняют власти в том, что они намеренно пускают рабочих из более бедных суннитских стран: Египта, Пакистана, Сирии – и раздают им гражданство, чтобы изменить соотношение между общинами, а своим родным шиитам вместо работы – шиш. Действительно, в результате долгого неравномерного распределения нефтяных благ по религиозной принадлежности, Бахрейн сильно отличается от соседних маленьких да богатеньких государств Залива: здесь довольно большая бедность и безработица – 15% (для сравнения в соседнем Катаре – 0,5%), а фантастические $40 000 на душу населения распределены не в пользу шиитских душ. Какая гадость эта ваша заливная монархия. Сунниты обвиняют шиитов в том, что они пятая колонна: хотят продать страну царству шиитской свободы – Ирану. В XVII–XVIII веках Иран владел Бахрейном, в 1970-м, накануне провозглашения независимости в 1971 г. предъявлял на него территориальные претензии, в 1979-м пытался экспортировать сюда свою исламскую революцию. С тех пор власти периодически раскрывают среди местных оппозиционеров проиранские политические заговоры, а в каждом лидере шиитской оппозиции (кстати, как в шахском Иране, главные из них – клирики) видит потенциального местного Хомейни. Поэтому среди шиитских лидеров множество тех, кто прошел тюрьму и эмиграцию, а пытки при отце нынешнего короля были трудовыми буднями местной прокуратуры. Тут ничего не поделаешь: чем была страна Советов для угнетенных трудящихся всего мира, тем является Иран для обиженных шиитов. Однако посол США в Бахрейне Адам Эрели в выложенной на WikiLeaks телеграмме сентября 2008 года с обзором политических сил Бахрейна пишет, что главная шиитская оппозиционная партия Wifaq – сила вполне вменяемая, приверженная закону и продемократическая, в то время как поддерживаемые правительством две главные суннитские партии «Асала» и «Аль-Минбар» (бахрейнский филиал «Братьев-мусульман») – гораздо ближе к радикальному исламизму. Опять, как бывает у американцев на востоке, друзья оказываются страшнее врагов.

НЕ В ШУТКУ ЗАНЕМОГ Революция в Бахрейне имеет еще одну особенность. Она проходит под лозунгом «Долой дядю!». В Тунисе и Египте гнев был направлен на само первое лицо. Здесь пока мало кто покушается на самого короля Хамада ибн Ису аль-Халифа. Вся ненависть направлена на честных правил премьер-министра и королевского дядю шейха Халифу бин Салмана бин Халифу. Этот великий визирь руководит правительством с момента отделения Бахрейна от британской империи и провозглашения им независимости в 1971 году – пусть умоются Мубарак с Бен-Али со своими жалкими 20-ти и 30-ти летними сроками. По сути, страной с самого начала правил братский тандем из эмира Исы аль-Халифа и его младшего на два года брата Халифы, один монарх, другой премьер. Далекий аналог нахожу только в братской Польше Качиньских. Старший брат умер в 1999 г, трон достался сыну. Население сразу решило, кто в новом тандеме визиря-дяди и короля-племянника за старшего. Дядя Халифа – символ могущества, богатства, но и коррумпированности и самовластья королевской семьи. Именно он, а не относительно молодой король надоел и стал предметом ненависти революционных масс. А молодой преемник-реформатор все не решается отправить его в отставку, быть может, предузнав издалека кончину дяди-старика. Когда же черт возьмет тебя? У молодого короля есть кредит доверия. Он сам в некотором роде революционер – инициатор множества смелых либеральных реформ, которые он вынужден проводить, как считают местные демократы, преодолевая сопротивления консервативного окружения, доставшегося от отца. Царь хорош, отцовская свита плоха. А бывает – помните Горбачева в первые годы в старом брежневском политбюро? ПРЕИМУЩЕСТВА ПРЕЕМНИКА В таком тандеме из старого и молодого, прежнего и нового народ склонен приписывать либеральные шаги младшему дуумвиру, а жестокости и репрессии – старшему. Это Медведев выпустил Светлану Бахмину, но это Путин заново упек на 13 лет Ходорковского. Это племянник-король во вторник просил у народа прощение за гибель на демонстрации «наших двух дорогих сыновей», это дядя-визирь раздавил в четверг танками палаточный лагерь в Манаме. Мой рассказ о похожей ситуации в Сирии и Азербайджане можно прочесть здесь, а также в моей только что вышедшей книжке про WikiLeaks. Король Хамад действительно много чего модернизировал. Для начала он восстановил парламентаризм и превратил монархию в конституционную. Потом трижды провел выборы, причем в 2010-м, несмотря на репрессии против оппозиции, шиитская партия Вифак получила на выборах в парламент незначительное большинство: вещь немыслимая ни для одной страны Ближнего Востока, кроме Турции или Ливана. За время правления Хамада в правительстве появились министры-женщины, в королевском совете тоже женщины, причем одна из них христианка, а другая иудейка. В 2008 году представительница остатков еврейской общины Бахрейна (большая ее часть эвакуировалась в Израиль и в Англию в 1948 году после арабо-израильских столкновений, вызванных созданием Израиля) Худа Нону стала послом Бахрейна в США – первым послом-евреем из исламского мира, вероятно, за столетие. В докладе Комитета против пыток ООН признается, что «после реформ 2001 года систематические пытки в Бахрейне больше не применяются». Не то что при отце-эмире с братом-визирем. Относительная молодость короля Хамада может спасти бахрейнскую монархию от свержения. Точно так же, как относительная молодость спасает от революции короля Иордании Абдаллу, которому для того, чтобы успокоить волнения, достаточно было отправить в отставку правительство. Именно статус пока еще молодого, нового, сравнительно либерального преемника своего строгого жестокого отца пока спасает от революции Сирию, которая, если бы до сих пор в ней правил Асад-старший, ничем бы не отличалась от Египта. В Египте или Тунисе меры вроде отставки министров, правительств, назначения новых кабинетов и вице-президентов не убеждали народ. В Сирии, Иордании и в Бахрейне это может сработать. Бахрейнский король может пожертвовать ферзем – дядей – и народ примет жертву. Другое дело, примет ли ее ферзь, который, бывает, ужинает и королями. А ведь непотопляемый дядя не так уж и стар, он моложе Мубарака, Бен Али и Берлускони (чуть не сказал «вместе взятых»): всего-то 1935 года рождения, и печально подносить лекарство августейший племянник будет еще долго. А может, революция подсобит и король, прилетев в деревню дяди, его найдет уж на столе, как дань, готовую земле. Бахрейнская революция это не только восстание шиитов против суннитов и народа против правителя. Часть протестующих пока считают, что выступают на более прогрессивной стороне конфликта внутри власти: на стороне племянника против дяди, либеральной сыновней части элиты против консервативной отцовской. Народ пока готов поддержать младшего против старшего. Но это разделение перестанет работать, если по народу продолжать стрелять. Шиизм – религия не Пророка-победителя, а Имама-мученика с даже более сильным, чем в христианстве, поклонением смерти, ранам, несправедливому страданию праведного. Судя по Ирану, смерть одних демонстрантов выводит на улицы толпы других. Еще немного мучеников, и народ перестанет различать дядю и племянника, и перейдет к лозунгу «Долой всех аль-Халифа».