Эта статья была написана два года назад. Но в связи с демонстрацией президентом Путиным новых возможностей российского оружия вновь обрела актуальность.
Конфликт России – то ли с Украиной, то ли с Америкой, то ли со всем миром сразу – происходит не только и не столько на поле боя, сколько на экранах телевизоров и в сводках новостей, и в этой риторически пропагандистской войне российские политики расчехлили в последнее время боеприпас стратегического назначения.
Разговорам о ядерном оружии как об универсальном ответе на любые претензии Запада скоро исполнится год, и начались они на самой высокой ноте: сюжет Дмитрия Киселева о том, как мы можем превратить США в радиоактивный пепел, трудно превзойти. Но то, что в прошлом марте казалось экстравагантной выходкой, сегодня уже воспринимается едва ли не как общее место: Владимир Жириновский повторяет слова «ядерные фугасы» едва ли не чаще, чем выражение «однозначно»; редкое выступление телеведущего Михаила Леонтьева обходится без предложения ответить на санкции ядерным ударом; политолог Георгий Бовт, чьи колонки в «Газете.ру» выглядят как дайджест неформальных разговоров автора с кремлевскими источниками, сообщает, что Запад ПОЧЕМУ-ТО исходит из того, что Россия не захочет применить полторы тысячи ядерных боеголовок в качестве «последнего салюта империи», – но они могут жестоко ошибаться. «Тополи» и «Искандеры» превратились из зловещего секретного оружия в картинки на прикольных футболках. В утреннем эфире «Эха Москвы» ведущие обсуждают со слушателями возможность ядерной войны примерно в той же тональности, в какой обычно говорят про повышение штрафов за неправильную парковку. Апелляция к ядерному оружию стала делом обыденным, никто от этих слов не вздрагивает и не крестится, ну, война и война, ядерная и ядерная, делов-то.
