Фото: ИТАР-ТАСС/EPA
В январе 2016 года в России из-за резкого падения курса рубля обострилась проблема ипотечных валютных кредитов. Валютные заемщики провели ряд акций в нескольких банках (в том числе «Райффайзенбанке» и «ВТБ 24»), добиваясь реструктуризации своих кредитов. Между тем пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков признался, что у властей страны нет готовых рецептов решения проблемы валютных заемщиков. При этом, по мнению чиновника, граждане, взявшие ипотечный кредит в валюте, сознательно сделали свой выбор и должны были осознавать возможные риски. Slon Mazagine решил вспомнить, какие меры предпринимались властями стран Восточной Европы при возникновении аналогичных ситуаций.
Девальвация может доставить массу неприятностей любому, но об этих мелочах становится как-то неудобно говорить, когда представишь, каково в такой момент приходится счастливым обладателям валютных кредитов. Подорожание импорта, ставшие недоступными поездки за границу, усохшие накопления – разве все это может сравниться с тем, что и без того немаленький ежемесячный платеж по ипотеке вырос в два раза? И вырос он не просто на время кризиса, которое надо напрячься и перетерпеть, – нет, он вырос на ближайшие лет 20–30, так что напрягаться и терпеть придется до старости.
Тут можно говорить об особой безответственности российских банков, раздающих кабальные кредиты; о вопиющей финансовой безграмотности российских заемщиков, которые теперь должны пострадать ради наглядного урока остальным; или вообще о бездарности российских регуляторов, не уследивших за тем, какой опасный кошмар творится на подведомственном им рынке. Все это будет правдой, только ничего специфически российского в этой проблеме нет. Искушение валютных кредитов непреодолимо для любой нации – почти все страны Восточной Европы столкнулись с этой проблемой еще в 2008 году, причем в гораздо более тяжелых масштабах, чем Россия. Мучения их продолжаются до сих пор – сейчас опять обострились из-за очередного скачка вверх курса швейцарского франка. И тем не менее некоторые из этих государств за прошедшие шесть лет все-таки смогли придумать несколько способов, позволяющих более-менее разрешить проблему валютных кредитов.
Стабильный кредит
Страны Восточной Европы массово столкнулись с валютными кредитами в начале 2000-х годов, когда принялись активно интегрироваться в Евросоюз. Тогда большинство национальных банков было скуплено западными финансовыми группами, которые могли без труда выдавать кредиты хоть в евро, хоть в швейцарских франках, хоть вообще в иенах. Среди неопытных постсоветских жителей Восточной Европы новая услуга пользовалась большой популярностью. Во-первых, ставка по валютным кредитам была ниже. Во-вторых, в течение нескольких лет перед кризисом 2008 года курс восточноевропейских валют к евро и франку укреплялся, что дополнительно (как потом выяснилось, временно) снижало размер ежемесячных платежей. Ну и в-третьих, банки, играя на курсовой разнице, зарабатывали на валютных кредитах гораздо большую маржу, поэтому навязывали их населению самым активным образом.
Некоторые способы втюхивания валютных кредитов были совсем трогательные. Например, любимым аргументом банкиров было: смело берите кредит в швейцарских франках – это же «самая стабильная валюта в мире». Тут бы заемщикам стоило насторожиться – им же не зарплату в них получать предлагают, а, наоборот, кредит взять. Это же им потом придется где-то доставать эту «самую стабильную валюту в мире», чтобы вернуть занятое. Так что если занимать, то лучше бы, наоборот, в какой-нибудь нестабильной – дайте в индонезийских рупиях, в ганском седи, в гривнах, наконец.
Но нет, в постсоветских головах намертво засело, что стабильность – это здорово. Плевать, что зарплату мы получаем в румынских леях или сербских динарах, с которыми неизвестно, что на следующей неделе случится. Зато хоть кредит будет в самой стабильной валюте в мире. Давайте, выпишите мне стабильной франковой ипотеки тысяч на триста.
Хотя чаще все было еще проще, сомневающимся заемщикам говорили прямо: возьмете в местных тугриках – будете нам возвращать по четыре тысячи в месяц, возьмете в швейцарских франках – будете возвращать по три. И все сомнения у заемщиков отпадали сами собой, потому что банкиры предусмотрительно не уточняли, как долго сохранится такая выгодная разница. Да и чего лишний раз волноваться, все равно все верили, что через пару лет перейдут на евро и будет уже без разницы.
На этой волне оптимизма нулевых жители Восточной Европы набрали столько валютных кредитов, сколько России и не снилось. В Болгарии, Хорватии, Венгрии, Сербии, Румынии доля валютных кредитов в общем объеме займов составляла по 60–70%. В некоторых странах, особенно Польше и Венгрии, ситуация осложнялась еще и тем, что люди активно брали кредиты не только в евро, но и в швейцарских франках, на которые в отличие от евро эти страны точно никогда не перейдут, а значит, валютный риск будет вечным. А потом наступил кризис 2008 года, когда курс валют Восточной Европы упал к франку и к евро примерно в полтора раза, и стало понятно, что валютные кредиты могут быть не только временно выгодными, но и представлять смертельную опасность для всей банковской системы.
Все ради курса
Тогда в Восточной Европе начались поиски выхода, и у всех он оказался разный. Самый прямолинейный, но в то же время по-своему эффективный выбрала Латвия.
