В психологии есть понятие «когнитивного диссонанса», когда в сознании происходит столкновение противоречивых знаний и убеждений. Когда слышишь одно, а видишь другое. Или, если упрощенно, когда слова расходятся с делами. В банковском секторе такая же ситуация: и у участников рынка, и у регулятора есть понимание, куда нужно двигаться, но на практике все происходит по-другому. На деле регулятор часто становится автором инициатив, снижающих конкурентоспособность банковского сектора. Почему так происходит, и что больше всего волнует банковский сектор, говорили на конференции «Банковская система – 2011», проведенной Ассоциацией региональных банков на прошлой неделе. Ключевых моментов на ней обсуждалось три. Сколько нужно банков | Где найти длинные рубли | Откуда взять капитал
СКОЛЬКО НУЖНО БАНКОВ Во-первых, банкиров волнует проблема конкуренции. И в первую очередь вопрос, как ее стимулировать, как ограничивать доминирование тех или иных игроков в определенных секторах и на конкретных территориях. Почему-то у нас по-прежнему эта сложнейшая проблема сводится к вопросу: сколько должно быть банков в России? Кто тот провидец, который это должен решать? Странно, почему на повестке дня с завидной регулярностью появляется вопрос, насколько надо урезать банковский сектор? Разве в рыночной экономике, которую мы построили, не потребители должны определять, сколько им нужно банковских услуг, и не сами хозяйствующие субъекты, сколько они могут предложить этих услуг? От разных федеральных органов власти и крупных банков то и дело раздаются призывы уполовинить банковский сектор. При этом, из каких соображений исходят инициаторы при определении необходимого количества, совершенно неясно. Больше всего удивляет, что такие предложения звучат и от либеральных экономистов. Или они либеральные только на словах, а по сути являются махровыми апологетами плана. Если уж мы действуем в рамках доктрины рыночных реформ и постепенной либерализации, эти же принципы должны распространяться и на банковский сектор. Но на деле получается, что инициативы по сокращению количества банков дискредитируют решения, принятые до этого уполномоченными государственными институтами. Банки – это особые экономические участники. ЦБ выдает лицензии кредитным организациям, предварительно изучив бизнес-план создаваемого банка и рассмотрев целесообразность его организации на той или иной территории, и выдачей лицензии фактически признает ее. Получается, что теперь призывы сократить количество банков обесценивают ранее принятые решения регулятора. Но объективной необходимости сокращать банковский сектор нет. Монетизация ВВП низкая, а насыщенность банковскими услугами сильно отстает от развитых стран. Когда говорят, что в стране работает 1000 банков, при этом умалчивают, что на самом деле мы имеем дело с примерно 240 банковскими группами, контролирующими не по одному банку. Есть группа ВТБ, группа «Газпрома», группа «Внешэкономбанка», до недавнего времени была группа правительства Москвы и т.д. Получается, реальное количество игроков меньше, чем, например, в крохотной Швейцарии, где банков – четыре сотни. Но ведь при этом и страна-то у нас огромная, в некоторых регионах в ближайшее отделение банка, если это не Сбербанк, надо ехать за десятки километров. Краеугольный камень в вопросе о конкуренции состоит в том, что в банковском секторе слишком много государства. Больше половины активов приходится на 6 крупнейших банков с преобладающим государственным участием, и их монополизм, особенно на отдельных рынках, никуда не делся. Пусть те, кому суждено умереть, умрут сами собой, но таким образом сделав благое дело – заставят соседей по рынку стать лучше. Потребитель всегда выигрывает от развития конкуренции. Ведь всем уже очевидно: чем меньше участников на рынке, тем больше задираются цены. ГДЕ НАЙТИ ДЛИННЫЕ РУБЛИ Вторая важная проблема – это рефинансирование банковского сектора и противоречие между высоким спросом на кредиты и низким качеством ресурсной базы. У банков нет длинных пассивов и долгосрочных источников фондирования инвестиций. 80% длинных денег в США и Японии – это 20–30-летние государственные облигационные обязательства. А у нас происходит просто скупка валюты. И куда идут эти средства? В основном либо на поддержку сырьевого сектора, либо на потребление. Но какое у нас потребление? Продовольствие – на 40% импортное; вся техника и мебель, продукция легкой промышленности – иностранного производства. Отсюда вопрос: мы кого финансируем с нашей эмиссионной моделью? Министр финансов Алексей Кудрин говорит правильные вещи о том, что именно банки являются форпостами в отборе и финансировании инновационных инвестиционных проектов с возможностью дальнейшего рефинансирования в Банке России. Эти заявления находятся в русле мер, принимаемых президентом для модернизации страны. Но только слова расходятся с делами. Система рефинансирования с 1 января 2011 года фактически свернута. Откуда же взять банкам средства на кредитование технического перевооружения нефинансового сектора? При таком высоком оттоке капитала, низкой норме накопления, неразвитости фондового рынка только банковский сектор может предоставить реальные финансовые ресурсы. Только банки предлагают механизм трансформации накоплений населения в инвестиции и модернизацию. Но при отсутствии длинной пассивной базы и, в частности, нежелании правительства РФ принимать закон о безотзывных вкладах, сделать это можно либо за счет внешних заимствований, либо имея за плечами развитую систему рефинансирования. Ведь банку важна уверенность, что при временной нехватке ликвидности или при возникновении паники вкладчиков он сможет рефинансировать длинные кредиты в Банке России. Но даже если средства будет найдены, неподъемные, часто абсолютно необоснованные нормативы по длинным кредитам в новые технологии и продукты убивают этот вид кредитования. Факт, что любое новое предприятие, если это крупный проект, в течение 3–5 лет не может быть доходным. Но под кредитование таких проектов ЦБ требует создавать огромные резервы, и банки, которые начнут это делать, просто не смогут справиться с нормативами, особенно по доходности. Сколько я не пытался выяснить у регулятора, как в рыночной экономике, сопряженной с рисками, компания фактически обязана всегда получать прибыль, так и не добился разумного ответа. Вот и получается, что не на словах, а на практике недостаток возможностей рефинансирования и нормативы регулятора снижают возможности банковского сектора включиться в процесс кредитования новых предприятий модернизации. ОТКУДА ВЗЯТЬ КАПИТАЛ И последний вопрос, это капитализация банковской системы. Де-факто российская банковская система низкокапитализированная. Парадоксально, но при этом нормативы достаточности капитала уже даже выше, чем нормативы Базель-3. Тут мы, как и с внедрением МСФО, – впереди планеты всей и уж точно святее Папы Римского. Проблема в том, что нашего регулятора (в отличие, например, от ФРС США) волнует в первую очередь инфляция, а не экономическое развитие. Из-за этого и появляются инициативы, снижающие конкурентоспособность банковского сектора. Но если приоритетом делать экономическое развитие, то необходимо будет принимать другие, стимулирующие меры. Например, необходимо стимулировать собственников банков к рекапитализации прибыли путем льготного налогообложения. Можно задуматься о том, чтобы изъять из налогооблагаемой базы суммы, которые направляются на капитализацию прибыли. В равной мере это должно относиться и к прибыли акционеров при направлении её на повышение капитала банков. И не надо ограничиваться только банками, надо стимулировать капитализацию всех секторов экономики, например, за счет нулевой ставки налога на прибыль при ее реинвестировании в капитал для всех предприятий. В разгар кризиса президент снизил налог на прибыль с 24% до 20% и (по опросу РСПП) эта мера стала одной из самых эффективных мер государственного регулирования. Если мы хотим здоровой конкурентной среды – не нужно за рынок решать, сколько на нем должно быть игроков. Если хотим, чтобы банки стали локомотивами отбора и финансирования инновационных проектов – нужны длинные качественные деньги и «заточенные» под кредитование новых предприятий нормативы резервирования. Если мы боремся за повышение капитализации банковской системы – надо создавать возможности направлять прибыль на техническое перевооружение и модернизацию. Общая идея проста: надо не планку завышать, а помогать как можно большему количеству эффективных игроков до нее допрыгнуть.