«Жил на свете частник бедный» | Акулы-ростовщики | В поисках смысла | Что дальше? | Некоторые выводы для иностранного бизнеса
С февраля месяца Китай наводняют слухи о том, что мелкие и средние производители переживают кризис, сравнимый по масштабам с 2008 годом, когда резкое падение китайского экспорта сильнейшим образом отразилось на частном секторе. В июле многие китайские газеты опубликовали статьи о новой волне банкротств в южных и юго-восточных провинциях страны. Местные телеканалы передают репортажи о бегстве владельцев компаний, в том числе иностранцев, и о выступлениях рабочих, которые иногда приходится разгонять с помощью полиции. Всекитайская торгово-промышленная Ассоциация (главный рупор частного бизнеса страны) направила в Госсовет КНР отчет, в котором говорится о том, что 7,5 миллиона мелких и средних предприятий (МСП) находятся под очень серьезным экономическим прессингом и нуждаются в немедленной поддержке государства. По разным оценкам, в течение следующих 2–3 лет банкротство ожидает от 10% до 20%, а в некоторых южных регионах – до 30% МСП.
До начала 90-х годов прошлого века частные китайские компании не имели права торговать с заграницей напрямую. Внешнеторговые сделки осуществлялись крупными экспортно-импортными корпорациями, имевшими для этого специальные лицензии. В целях развития приморских областей китайское правительство запустило в них пилотные проекты, позволив частникам свободно экспортировать за рубеж. Так началась история расцвета самых богатых провинций Китая: Гуандуна, Фуцзяна и Чжэцзяна. Сегодня там сосредоточена значительная часть экспортно-ориентированных производств, именно там процветают все формы частного бизнеса, именно туда инвестировали капитал многие иностранные производители и импортеры. Эти провинции сильно отличаются от остального Китая, там сложились свои законы, своя бизнес-среда и даже свое лобби, которое иногда противостоит официальному Пекину. Именно там сегодня складывается наиболее тяжелая ситуация, поставившая многие предприятия на грань жизни и смерти и, по сути, грозящая безработицей миллионам людей. С января по апрель только в Чжэцзяне по официальным данным закрылось более 7300 фабрик. Даже если предположить, что все они мелкие предприятия, на которых занято 100 – 200 человек, это значит от 730 000 до 1,5 млн безработных.
Прежде всего, под ударом оказались производители текстиля, игрушек, сувениров, мебели и прочие «мануфактуры» с низкой добавленной стоимостью и высокой занятостью рабочих. Основные причины лежат на поверхности: постепенная ревальвация юаня, рост цен на сырье и удорожание рабочей силы сводят на нет все конкурентные преимущества китайской формулы «цена–качество». Если вам нужно качество – оставайтесь, если цена – попробуйте Вьетнам или Камбоджу: там зарплата рабочего $60, а в Гуандуне перевалила за $200.
Для того, чтобы как-то нивелировать растущие издержки южным производителям могли бы помочь банковские кредиты, однако тут ситуация не менее сложная. Борясь с избытком ликвидности на рынке, Пекин в течение двух лет поднимал ставки по кредитам без малого 10 раз, а также другими путями старался дисциплинировать кредитное рвение китайских банков. Сегодня ставки по кредитам составляют 6,56%, однако для частного бизнеса проблема не в ставках. Крупные китайские банки традиционно любят крупные китайские компании, особенно государственные, а вот получить частный кредит – дело весьма сложное. В качестве гарантий китайские банки любят видеть землю и недвижимость, а не сложно исчисляемые EBITDA и DSCR.
Как же быть тем, у кого нет ни того, ни другого? Изыскивать возможности в мелких банках на периферии. Хорошо, если у компании с банком сложились «отношения»: по блату можно выцыганить кредит под 10–12%, заложив последнюю, еще не пришитую к пиджаку Armani, пуговицу. А остальные вынуждены обращаться к частным кредиторам. Тут ставки по процентам могут достигать 5–6% в месяц. Естественно, это привело к бурному росту «черного кредитного рынка». Ведь когда крупная государственная (или аффилированная) компания может взять в банке кредит под 6,5%, а потом перепродать его частникам за 30–40% – зачем вообще заниматься чем-то еще? Многим этот кусок кажется настолько лакомым, что ростовщиками пытаются стать целые деревни, которые собирают кредитный капитал вскладчину. Правда это часто заканчивается печально. Тем не менее, только по официальной статистике, к марту 2010 года на долю «черного кредитного рынка» приходилось около 5,6% всех кредитов страны, по неофициальной – в несколько раз больше.
Самый большой курьез в том, что все это происходит на фоне беспрецедентного увеличения кредитования МСП в масштабах страны. По статистике, к концу 2010 года на долю малых и средних предприятий приходилось $1,12 млрд или 24% всех корпоративных кредитов, что является приростом на 33,9%. При этом кредитование госпредприятий было сильно урезано. Почему же кредиты не доходят до южных провинций? Знает ли об этом Пекин? Конечно, знает. Может ли спасти 7,5 млн МСП, стоящих на грани разорения? Конечно, может. Будет ли?..
Как я писал в одном из моих предыдущих постов, основными задачами 12-го пятилетнего плана КНР на 2011–2015 гг. стали многоплановая модернизация экономики и повышение общего уровня жизни населения. Тогда же я говорил о том, что частный сектор, получивший стремительное развитие за счет дешевого труда, льготной аренды земли, субсидированного сырья, возврата экспортного НДС и ряда других факторов, теперь должен «отдавать долги». Да, в 90-х годах экспортно-ориентированные предприятия сыграли огромную роль в развитии Китая. Но времена меняются: они стали терять экономический смысл, по крайней мере, в развитых южных провинциях. Кроме того, как я говорил выше, вокруг этих компаний развилась целая индустрия теневого спекулятивного кредитования, что стало ощутимой проблемой для финансовой системы страны.
В последние годы с дешевыми производствами мирились постольку, поскольку они обеспечивали рабочими местами вчерашних крестьян из Сычуаня, Аньхоя и Хэнаня. Но уже сегодня мигранты отказываются от такой работы, а наём персонала во многих местах превратился в настоящую «охоту за головами». Порой владельцы мелких производств самолично ездят по вокзалам, пытаясь найти потенциальных рабочих в толпе приезжих. Мигранты должны постепенно покинуть приморские провинции Китая. Пекин активно создает рабочие места в центральных и западных регионах страны. Кроме того, ожидается, что туда переберется часть приморских производств.
Дешевые экспортно-ориентированные МСП замечательно удобрили почву южных провинций для развития наукоемких, высокотехнологичных производств, которые получают огромные государственные субсидии. Приморские регионы и дальше будут локомотивом китайской экономики, просто сам локомотив заменят на более современную модель. Это не случится в одночасье, но этот процесс необратим.
Итак, что же произойдет с теми 7,5 млн МСП, которые так уповают на государственную поддержку? У них есть выбор: а) перебраться в центральные и западные регионы Китая; б) уйти из Китая в страны с более дешевым производством; в) перестроиться с экспортной модели на производство для внутреннего рынка; г) модернизировать производство за счет внедрения новых технологий и передового менеджмента; д) погибнуть.
Конечно, государство не может позволить себе просто «закрыть глаза» на миллионы банкротств. Скорее всего, правительство создаст видимость некой поддержки МСП, стараясь не допустить резких социальных обострений в наиболее проблемных регионах. Кроме того, китайские банки будут уделять очень большое внимание мелкому бизнесу, диверсифицируя каналы и возможности кредитования. Главным условием для получения кредитов МСП должен стать не залог имущества, а экономическая целесообразность, «современность» компании. Хотя мелким мануфактурам в этом смысле надеяться, увы, не на что.
Сегодня многие иностранные инвесторы спешно пересматривают свои китайские стратегии, по-новому оценивая перспективы и риски. Импортеры с большой осторожностью подходят к выбору китайских поставщиков, уделяя большое внимание проверкам состоятельности компаний. Многие уже убедились, что банкротство в Китае далеко не всегда происходит через обращение владельцев компании или кредиторов в суд. Частый случай – в одночасье закрытое помещение завода, бегство, а иногда и самоубийство владельца.
Заводы, принадлежащие иностранцам (из Тайваня, Сингапура, Кореи, Гонконга, Малайзии, США и др.), а также компании, занимающиеся сорсингом в южных регионах, стоят перед сложной дилеммой поиска новых территорий для размещения производств. Трудно прогнозировать, сколько из них останется в Китае, а сколько уйдет, и, если уйдет, то куда.
Несомненно, новой экономической конъюнктурой могут воспользоваться не только слаборазвитые Вьетнам и Камбоджа, но и те страны, которые страдали (или, по крайней мере, делали вид, что страдают) от китайского «демпинга», убивавшего их местного производителя. Что ж, вот ваш шанс, пользуйтесь: Китай больше не будет подавлять вашу текстильную и мебельную промышленность. Он готов вернуть вам производства с низкой добавленной стоимостью. В обмен на современные и высокотехнологичные. Свято место пусто не бывает.
С февраля месяца Китай наводняют слухи о том, что мелкие и средние производители переживают кризис, сравнимый по масштабам с 2008 годом, когда резкое падение китайского экспорта сильнейшим образом отразилось на частном секторе. В июле многие китайские газеты опубликовали статьи о новой волне банкротств в южных и юго-восточных провинциях страны. Местные телеканалы передают репортажи о бегстве владельцев компаний, в том числе иностранцев, и о выступлениях рабочих, которые иногда приходится разгонять с помощью полиции. Всекитайская торгово-промышленная Ассоциация (главный рупор частного бизнеса страны) направила в Госсовет КНР отчет, в котором говорится о том, что 7,5 миллиона мелких и средних предприятий (МСП) находятся под очень серьезным экономическим прессингом и нуждаются в немедленной поддержке государства. По разным оценкам, в течение следующих 2–3 лет банкротство ожидает от 10% до 20%, а в некоторых южных регионах – до 30% МСП.
ЖИЛ НА СВЕТЕ ЧАСТНИК БЕДНЫЙ
До начала 90-х годов прошлого века частные китайские компании не имели права торговать с заграницей напрямую. Внешнеторговые сделки осуществлялись крупными экспортно-импортными корпорациями, имевшими для этого специальные лицензии. В целях развития приморских областей китайское правительство запустило в них пилотные проекты, позволив частникам свободно экспортировать за рубеж. Так началась история расцвета самых богатых провинций Китая: Гуандуна, Фуцзяна и Чжэцзяна. Сегодня там сосредоточена значительная часть экспортно-ориентированных производств, именно там процветают все формы частного бизнеса, именно туда инвестировали капитал многие иностранные производители и импортеры. Эти провинции сильно отличаются от остального Китая, там сложились свои законы, своя бизнес-среда и даже свое лобби, которое иногда противостоит официальному Пекину. Именно там сегодня складывается наиболее тяжелая ситуация, поставившая многие предприятия на грань жизни и смерти и, по сути, грозящая безработицей миллионам людей. С января по апрель только в Чжэцзяне по официальным данным закрылось более 7300 фабрик. Даже если предположить, что все они мелкие предприятия, на которых занято 100 – 200 человек, это значит от 730 000 до 1,5 млн безработных.
Прежде всего, под ударом оказались производители текстиля, игрушек, сувениров, мебели и прочие «мануфактуры» с низкой добавленной стоимостью и высокой занятостью рабочих. Основные причины лежат на поверхности: постепенная ревальвация юаня, рост цен на сырье и удорожание рабочей силы сводят на нет все конкурентные преимущества китайской формулы «цена–качество». Если вам нужно качество – оставайтесь, если цена – попробуйте Вьетнам или Камбоджу: там зарплата рабочего $60, а в Гуандуне перевалила за $200.
АКУЛЫ-РОСТОВЩИКИ
Для того, чтобы как-то нивелировать растущие издержки южным производителям могли бы помочь банковские кредиты, однако тут ситуация не менее сложная. Борясь с избытком ликвидности на рынке, Пекин в течение двух лет поднимал ставки по кредитам без малого 10 раз, а также другими путями старался дисциплинировать кредитное рвение китайских банков. Сегодня ставки по кредитам составляют 6,56%, однако для частного бизнеса проблема не в ставках. Крупные китайские банки традиционно любят крупные китайские компании, особенно государственные, а вот получить частный кредит – дело весьма сложное. В качестве гарантий китайские банки любят видеть землю и недвижимость, а не сложно исчисляемые EBITDA и DSCR.
Как же быть тем, у кого нет ни того, ни другого? Изыскивать возможности в мелких банках на периферии. Хорошо, если у компании с банком сложились «отношения»: по блату можно выцыганить кредит под 10–12%, заложив последнюю, еще не пришитую к пиджаку Armani, пуговицу. А остальные вынуждены обращаться к частным кредиторам. Тут ставки по процентам могут достигать 5–6% в месяц. Естественно, это привело к бурному росту «черного кредитного рынка». Ведь когда крупная государственная (или аффилированная) компания может взять в банке кредит под 6,5%, а потом перепродать его частникам за 30–40% – зачем вообще заниматься чем-то еще? Многим этот кусок кажется настолько лакомым, что ростовщиками пытаются стать целые деревни, которые собирают кредитный капитал вскладчину. Правда это часто заканчивается печально. Тем не менее, только по официальной статистике, к марту 2010 года на долю «черного кредитного рынка» приходилось около 5,6% всех кредитов страны, по неофициальной – в несколько раз больше.
Самый большой курьез в том, что все это происходит на фоне беспрецедентного увеличения кредитования МСП в масштабах страны. По статистике, к концу 2010 года на долю малых и средних предприятий приходилось $1,12 млрд или 24% всех корпоративных кредитов, что является приростом на 33,9%. При этом кредитование госпредприятий было сильно урезано. Почему же кредиты не доходят до южных провинций? Знает ли об этом Пекин? Конечно, знает. Может ли спасти 7,5 млн МСП, стоящих на грани разорения? Конечно, может. Будет ли?..
В ПОИСКАХ СМЫСЛА
Как я писал в одном из моих предыдущих постов, основными задачами 12-го пятилетнего плана КНР на 2011–2015 гг. стали многоплановая модернизация экономики и повышение общего уровня жизни населения. Тогда же я говорил о том, что частный сектор, получивший стремительное развитие за счет дешевого труда, льготной аренды земли, субсидированного сырья, возврата экспортного НДС и ряда других факторов, теперь должен «отдавать долги». Да, в 90-х годах экспортно-ориентированные предприятия сыграли огромную роль в развитии Китая. Но времена меняются: они стали терять экономический смысл, по крайней мере, в развитых южных провинциях. Кроме того, как я говорил выше, вокруг этих компаний развилась целая индустрия теневого спекулятивного кредитования, что стало ощутимой проблемой для финансовой системы страны.
В последние годы с дешевыми производствами мирились постольку, поскольку они обеспечивали рабочими местами вчерашних крестьян из Сычуаня, Аньхоя и Хэнаня. Но уже сегодня мигранты отказываются от такой работы, а наём персонала во многих местах превратился в настоящую «охоту за головами». Порой владельцы мелких производств самолично ездят по вокзалам, пытаясь найти потенциальных рабочих в толпе приезжих. Мигранты должны постепенно покинуть приморские провинции Китая. Пекин активно создает рабочие места в центральных и западных регионах страны. Кроме того, ожидается, что туда переберется часть приморских производств.
Дешевые экспортно-ориентированные МСП замечательно удобрили почву южных провинций для развития наукоемких, высокотехнологичных производств, которые получают огромные государственные субсидии. Приморские регионы и дальше будут локомотивом китайской экономики, просто сам локомотив заменят на более современную модель. Это не случится в одночасье, но этот процесс необратим.
ЧТО ДАЛЬШЕ?
Итак, что же произойдет с теми 7,5 млн МСП, которые так уповают на государственную поддержку? У них есть выбор: а) перебраться в центральные и западные регионы Китая; б) уйти из Китая в страны с более дешевым производством; в) перестроиться с экспортной модели на производство для внутреннего рынка; г) модернизировать производство за счет внедрения новых технологий и передового менеджмента; д) погибнуть.
Конечно, государство не может позволить себе просто «закрыть глаза» на миллионы банкротств. Скорее всего, правительство создаст видимость некой поддержки МСП, стараясь не допустить резких социальных обострений в наиболее проблемных регионах. Кроме того, китайские банки будут уделять очень большое внимание мелкому бизнесу, диверсифицируя каналы и возможности кредитования. Главным условием для получения кредитов МСП должен стать не залог имущества, а экономическая целесообразность, «современность» компании. Хотя мелким мануфактурам в этом смысле надеяться, увы, не на что.
НЕКОТОРЫЕ ВЫВОДЫ ДЛЯ ИНОСТРАННОГО БИЗНЕСА
Сегодня многие иностранные инвесторы спешно пересматривают свои китайские стратегии, по-новому оценивая перспективы и риски. Импортеры с большой осторожностью подходят к выбору китайских поставщиков, уделяя большое внимание проверкам состоятельности компаний. Многие уже убедились, что банкротство в Китае далеко не всегда происходит через обращение владельцев компании или кредиторов в суд. Частый случай – в одночасье закрытое помещение завода, бегство, а иногда и самоубийство владельца.
Заводы, принадлежащие иностранцам (из Тайваня, Сингапура, Кореи, Гонконга, Малайзии, США и др.), а также компании, занимающиеся сорсингом в южных регионах, стоят перед сложной дилеммой поиска новых территорий для размещения производств. Трудно прогнозировать, сколько из них останется в Китае, а сколько уйдет, и, если уйдет, то куда.
Несомненно, новой экономической конъюнктурой могут воспользоваться не только слаборазвитые Вьетнам и Камбоджа, но и те страны, которые страдали (или, по крайней мере, делали вид, что страдают) от китайского «демпинга», убивавшего их местного производителя. Что ж, вот ваш шанс, пользуйтесь: Китай больше не будет подавлять вашу текстильную и мебельную промышленность. Он готов вернуть вам производства с низкой добавленной стоимостью. В обмен на современные и высокотехнологичные. Свято место пусто не бывает.
