Известие о том, что компания Ford вступит в альянс с российским автопроизводителем Sollers, удивило многих экспертов авторынка. До недавнего времени предполагалось, что Sollers будет работать совместно с Fiat, и альянс обещал выпускать до 500 000 машин в год. Однако материального воплощения этот союз так и не получил, а для американцев, между тем, вопрос о российском партнере стоял очень остро. Поэтому Ford решил переключиться на Sollers. Теперь компании поделят свои производственные площадки: завод Ford во Всеволожске (Ленинградская область) и принадлежащие Sollers производства в Набережных Челнах и в ОЭЗ «Алабуга».

На Женевском автосалоне 2011 года корреспонденту Slon.ru удалось побеседовать с CEO Ford of Europe Стивеном Оделлом. Оделл рассказал о том, когда начнет работу альянс с Sollers, какие активы Ford передаст в это СП и о других планах развития в России.

– Должна вас поздравить: для большинства журналистов сообщение об альянсе Ford и Sollers стал настоящим сюрпризом. Можно сказать, все мы в этом случае сработали хуже, чем пресс-службы компаний. Насколько спонтанным было решение? 

– О таких вещах не договариваются за один–два дня. Переговоры шли уже с середины прошлого года. Я рад, что нам удалось сохранить их в секрете до того момента, когда мы сделали официальное заявление. 

– До этого были сообщения, что у Ford может появиться в России второй завод. Когда в компании пришли к пониманию, что лучше развиваться в рамках альянса? 

– Мы рассматривали разные варианты. Расти самостоятельно. Расти с партнером А. Расти с партнером В. Переговоров по этому поводу – и внешних, и внутри компании – было много. Одна из причин, по которой мы выбрали именно этот альянс – Sollers обладает качествами, прекрасными для партнерства. Мы рассчитываем с его помощью быстро увеличить объемы производства, что сократит для клиентов время ожидания машин. Спрос растет, и выпуск машин на предприятии под Санкт-Петербургом нам, скорее всего, потребуется увеличить в любом случае. Но в рамках нового альянса у нас появляется много новых возможностей. 

– То есть Sollers был не единственным автопроизводителем, с которым вы в России вели переговоры? 

– Я не буду комментировать этот вопрос. 

– Увеличение производства за счет альянса необходимо Ford для того, чтобы эффективнее справляться с нехваткой машин, которая сейчас наблюдается на рынке? 

– Нет, не совсем так. В конечном счете, нужно поступать так, как лучше для бизнеса в целом. Когда намечаешь цель – выиграть в долгосрочной перспективе, надолго закрепиться на рынке, – стремишься принять правильные решения и выбрать подходящих партнеров. Скорость выпуска новых машин – лишь один из факторов, которые при этом рассматриваешь. Но не главный аспект, которым руководствуешься. 

– То есть, первые машины в рамках альянса появятся только в 2012 году? 

– Мы пока не можем говорить о сроках, так же как и о том, какие именно новые модели будем вместе выпускать. В третьем квартале мы должны подписать все соглашения по СП. Надеюсь, в четвертом квартале оно уже начнет работу. И тогда руководство совместного предприятия встретится, чтобы определиться с выбором моделей, решить, где именно они будут производиться. 

– Планируется ли экспортировать машины в Европу? 

– Все три завода, которые станут частью СП, будут делать машины для России. Только для России – так мы смотрим на ситуацию сейчас. Будут ли у нас возможности для экспорта? На данном этапе не могу сказать, не знаю. 

– Но Ford подписал с Минпромторгом новое соглашение по промсборке? 

– Мы подали с компанией Sollers совместную заявку в Минэкономразвития России на заключение дополнительных соглашений в соответствии с новым режимом промышленной сборки. 

– Это ведь означает, что производство должно будет составлять минимум 300 000 машин в год.

– Совершенно верно. 

– Но ведь в рамках того же соглашения Ford взял на себя обязательство построить завод по производству двигателей. Мне представляется, что он будет рентабельным лишь в случае выпуска 400 000 – 500 000 двигателей в год. 

– Нет. 

– Нет? 

– Целью этого завода станет обеспечение двигателями тех машин, которые производятся в стране. Зачем же их делать больше, чем нужно? 

– Но, может быть, избыточные двигатели можно использовать для других машин... 

– Наш разговор никуда так не зайдет. Все, что я могу пока сказать: мы будем исполнять все требования, которые предъявляет к нам новый режим промсборки. Но ни объемов производства, ни объема экспорта, ни сроков я пока назвать не могу. 

– По тону ваших ответов создается впечатление, будто выполнить требования по «новой» промсборке будет легко...

– Я бы точно не сказал, что это «легко». Как я это вижу? Российское правительство установило такие критерии, которые должны увеличить количество инвестиций в автомобилестроение внутри страны. Логика простая: если ты инвестируешь, то в ответ получаешь определенные преимущества при расширении производства. Конечно, это стало для нас своего рода вызовом: как добиться того, чтобы удовлетворить те критерии, которых требует новая промсборка? Ведь в какой-то момент Россия войдет в ВТО, и вопрос о преодолении высоких пошлин уйдет сам собой. А значит, не следует вступать в партнерские отношения в России с единственной целью преодоления высоких пошлин. Такое партнерство должно быть сделано с расчетом, что планируешь оставаться на рынке навсегда. 

– Тем не менее, вы отдаете половину собственного завода в Санкт-Петербурге этому альянсу. Это потребует серьезных структурных изменений и изменений по форме управления заводом, не так ли? Как будет выглядеть новая структура? 

– И завод под Санкт-Петербургом, и национальная компания по продажам, и компания по дистрибуции запчастей отныне переходят в состав нового совместного предприятия. И Sollers тоже передает свои площадки, включая две уже существующие, в это – СП. Оценку этого вклада проводила группа независимых компаний. А потому мы убеждены, что вклад обеих сторон равнозначен. Совместное предприятие невозможно, если оно не принадлежит акционерам 50% на 50% и если вклады обеих сторон не одинаковы. Бесспорно, есть риск, когда собственные площадки становятся вкладом в СП. Но ведь Sollers берет на себя точно такие же риски. Такой вещи, как бизнес без рисков, вообще в природе не существует. Но мы убеждены, что риски в данном случае управляемы, а альянс – правильное решение для каждого из нас. 

– А существует ли у вас ощущение, что в Sollers понимают, что им нужно будет полагаться на ваши решения? Понимают ли, что у вас больше опыта и больше знаний того, как развивать бизнес? 

– Доверие в бизнесе очень важно. И мне кажется, у нас возникло очень хорошее взаимопонимание по поводу того, как мы будем работать с точки зрения управления процессами, как будут разрешаться конфликтные ситуации. Сразу оговорюсь: никаких деталей я вам не сообщу. Скажу только, что и в отношении финансов и в области организации управления мы смогли организовать все таким образом, чтобы они соответствовали стандартам обеих компаний. А доверие, повторю, – это дело необходимое. В моем представлении, с доверия начинается альянс, затем доверие нужно доказать, а потом снова и снова доказывать… Но я уверен, что мы можем доверять нашим партнерам. 

– А тот факт, что альянс Fiat и Sollers не сложился, вас совсем не смущает? 

– Sollers четко сделал свой выбор в пользу альянса c Ford. Это был их собственный выбор. Ford никак на отношения Sollers с Fiat не влиял. 

– Но, тем не менее, сейчас на заводах Sollers модели Fiat собираются. Выпуск «фордов» начнется только после того, как Fiat площадки покинет? 

– После того, как по нашему СП будут согласованы все детали, мы сможем говорить о сроках запуска здесь производства моделей Ford. 

– Такой альянс дает Ford возможность выпускать одновременно большее количество разных моделей? 

– Очевидно, что сейчас для компании остается несколько ценовых сегментов, в которых Ford не может на равных конкурировать. При этом, считаю, что с Mondeo и Focus мы достаточно успешны на рынке. И хотя я сейчас не могу говорить о том, какие модели будут производиться в рамках СП, отмечу, что мы внимательнейшим образом будем изучать те сегменты рынка, где мы пока не представлены, и каким образом следует делать инвестиции, чтобы наша капитализация увеличилась. 

– Во время Московского автосалона мы беседовали с г-ном Овенденом (президент и управляющий директор Ford в России), и он уже тогда говорил о том, что увеличение производственных мощностей до 300 000 будет затруднительным, если не выводить на рынок новую массовую бюджетную модель. Но, в действительности, так ли нужна Ford такая модель, когда у вас есть Focus? C его популярностью мало кто в России до сих пор может конкурировать. 

– Повторю, мы пока еще никаких заявлений о том, что за автомобили будут производиться в рамках СП, не делали.

– Вместе с тем, Ford Focus III – такую точку зрения поддерживают многие журналисты, которые уже опробовали этот автомобиль – вышел из ниши бюджетных машин. Он перебрался в категорию выше, оставляя место для появления бюджетной модели... 

– Вскоре вы сможете сами убедиться: ценовой диапазон на Focus очень широк. Это может быть очень высокотехнологичный автомобиль со всеми возможными опциями, которые нужны автомобилю такого уровня, но он же может быть и достаточно простым. Но насколько простым... Хорошая новость заключается в том, что при всей своей технологичности и богатстве комплектации, это будет не слишком дорогая машина.

– Но вы не станете подтверждать информацию о том, что бюджетный автомобиль для России у Ford тоже будет? 

– Именно так, я не стану этого подтверждать.