В воскресенье часть коллектива «Известий», где сейчас происходит реформирование, распространила заявление для СМИ. Большая часть коллектива оказалась незадействованной в дальнейшем выпуске газеты, а те 38 человек, которые получили предложение продолжить работать на нынешнего собственника, перевезли свои вещи в новое здание. В этих же помещениях на 5-й улице Ямского поля располагаются также редакции газет «Жизнь», «Твой день» и Life News, основанные Арамом Габреляновым. Он же – заместитель генерального директора «Национальной МедиаГруппы», владеющей «Известиями». Коллектив, посчитавший назначенного «НМГ» главного редактора Александра Малютина не легитимным руководителем, намерен обратиться к руководству ОАО «Известия» с требованием «незамедлительно и безусловно привести деятельность акционерного общества в соответствие с действующим законодательством Российской Федерации». Авторы письма заявили, что утвердили заместителя главного редактора газеты Сергея Мостовщикова и.о. главного редактора «Известий».

Slon.ru выяснил у Мостовщикова и Габрелянова, что они собираются делать дальше.
Сергей Мостовщиков: «Редакцию и не уволили, и не дают выпускать газету «Известия»
Арам Габрелянов: «Мы станем круче намного, чем «Коммерсантъ» и «Ведомости»
На вопросы Slon.ru ответил заместитель главного редактора «Известий» Сергей Мостовщиков.
СЕРГЕЙ МОСТОВЩИКОВ:
«РЕДАКЦИЮ И НЕ УВОЛИЛИ, И НЕ ДАЮТ ВЫПУСКАТЬ ГАЗЕТУ «ИЗВЕСТИЯ»»
– Вас уволили?
– Слово «увольнение» произносить некорректно, просто изначально этот процесс был связан с большим количеством нервов и нелегитимностью. Сначала здесь появился Арам Габрелянов, который разговаривал матом и объяснял концепцию передовых СМИ, а потом он привел человека Малютина, который везде давал комментарии от имени главного редактора «Известий», хотя ни разу не был принят в редакцию газеты «Известия». Он сотрудник другой организации, которая сейчас выпускает «Известия», но тем не менее он месяц трудился, не будучи сотрудником «Известий».
– Это вам отдел кадров сказал?
– Да. То есть Малютин официально не был сотрудником «Известий». И то, что хочется сделать, – обезопасить себя от возможного беззакония. Штука заключается в том, что, начиная с воскресенья, люди не могут исполнять обязанности, ради которых они сюда наняты на работу. Они наняты, чтобы производить газету «Известия» и выпускать. Они не могут ее производить и выпускать – целой редакцией. Отсюда ушло 38 человек вместе с версткой и корректурой – из 140 журналистов: не объясняя условий работы, ничего, заставили написать заявления и вывезли отсюда вместе с глобусом. Редакцию и не уволили, и не дают выпускать газету «Известия». Это странная ситуация.
– И с вами никто не разговаривал даже?
– Разговоров было много – о том, что будет нечто. Но одно дело разговоры, другое – официальные действия, в которых могло бы быть сказано: «Дорогой товарищ, ты не идешь в светлое будущее, контракт расторгается через два месяца, [следуют] поиски работы, вот – компенсация, вот как будет все происходить, давайте подпишем такие-то и такие-то документы». Ничего этого сделано не было. Вот и все.
– Сколько нужно денег, для того чтобы рассчитаться со всем коллективом?
– Я думаю, больше двух миллионов долларов. Думаю, это – по минимуму. Это, во-первых, компенсация отпуска. Я думаю, что для того, чтобы компенсировать журналистам неиспользованные отпуска, нужно уже 1 миллион долларов. Надо заплатить зарплату за май. Надо заплатить еще зарплаты за два месяца. Я думаю, это очень большая сумма денег. И если есть возможность не платить (так я понимаю логику собственников), то лучше не платить.
– Она есть?
– Я не знаю. Я не собственник.
– А вообще вся эта история с переездом почему произошла, по-вашему? Классное здание в центре Москвы?
– Я не берусь судить об этом потому, что не имею никакой об этом информации. Я думаю, что речь идет о каких-то предвыборных перегруппировках в медиа. Я не знаю, насколько они вменяемые, но очевидно, что они происходят. Кто-то должен делать в связи с выборами, и газеты – в том числе. А второе обстоятельство – это здание. Думаю, те люди, которые посажены сдавать в аренду помещения, – это один тип бизнеса, кто-то должен на нем сидеть. А геморрой в виде газеты решили отдать Габрелянову просто потому, что он очень хочет это. Он такой живчик, и почему бы и нет? В его прекрасной и изумительной короне из драгоценных изданий только «Известий» и не хватало. Конечно, он хочет, это – шик.
– Александр Малютин публично говорил на днях, что вместе с уехавшими переезжают и ветераны «Известий», например, Андрей Иллеш.
– Поймите, мне сложно отвечать за слова Малютина. Я вообще не знаю, кто этот человек, и не хочу следить за его высказываниями. Мало ли что сказал, мало ли кто что говорит. Говорил и говорил, и слава богу.
– Нет, на самом деле. Кто те люди, которых взяли?
– Наиболее известные из них – это: Елена Александровна Ямпольская, человек, который проклял Японию, и сила ее проклятия вызвала землетрясение и гибель станции «Фукусима», и Елена Александровна Овчаренко – шеф-редактор «Известий», бывшая сотрудница «Комсомольской правды». Это – две наиболее яркие фигуры. Насколько это традиционно для «Известий», сейчас уже сложно сказать. Когда я работал здесь в свое время, Елена Александровна вряд ли представляла себе, что такое православие, империализм и Путин. Это то, что пропагандирует она сейчас. Овчаренко здесь тоже не было. Традиция это или не традиция, мне сложно судить.
– «В свое время» – это когда вы работали в «Известиях» маленьким мальчиком, начиная свою карьеру?
– Когда я работал в «Известиях» при тираже в 6 миллионов экземпляров, когда работали все звезды советской журналистики, которых можно было только вообразить. Я работал в то время.
– Что намерены делать оставшиеся сотрудники? Будут ли какие-то акции протеста, альтернативные номера?
– Очень сложно говорить об этом. Мы в самом начале горького пути. Здесь никто вообще не собирался устраивать никакой бучи. И сейчас нет желания никакого устраивать какие-либо демонстративные акции. Все, насколько я представляю состояние людей, утомлены. За последний год здесь сменилось 12 главных редакторов (утрирует, на самом деле с 1991 года Малютин – восьмой редактор – Slon.ru), здесь все уже раскатаны и утомлены этим калейдоскопическим явлением необъяснимым. Здесь нет протестных настроений. Здесь работают люди, привычные к унижению. Весь вопрос заключается в том, чтобы по-человечески с ними расстаться, просто сказать «До свидания» и пожать им руку – за то, что они так долго терпели. Например, Батенева Таня, медицинский обозреватель, проработала здесь 15 лет, и ее не взяли с собой в светлое будущее. Все, что нужно, – сказать им «Спасибо» и не забывать их, как забыли в пьесе «Вишневый сад» Фирса на даче Лопахина. Нужно сказать им «Спасибо» и отправить по домам.

Что касается номеров, то мы сделаем выпуск какой-то «Известий» – из психотерапевтических соображений. Зачем в центре Москвы нужно иметь пьющий и страдающий коллектив, состоящий из людей с подвижной психикой? Ну, зачем? Пускай они займутся свойственным им делом.

Мне очень важно сказать об изменениях в так называемой информационной политике, которая живет в головах у тех, кто издает средства массовой информации. Общее место всех этих перемен сводится к тому, что время очень изменилось, время динамичное, очень много информации, бумага умирает, надо переходить в интернет, надо быть очень оперативными, новости должны сменяться через каждые 15 секунд, бумага умрет, а мы должны быть на гребне. По моему глубокому убеждению, это все – лажа, обман. И я исхожу не из каких-то своих завиральных идей, а из опыта. Мне, чтобы ознакомиться с новостями, которые существуют на свете, хватает пяти минут в день, не больше. Нынешнее время характеризуется тем, что никаких новостей нет, полное отсутствие новостей – условие для существования цивилизации. Это помогает цивилизации делать иллюзию новостей.
Арам Габрелянов – абсолютно великий (я сейчас не шучу), великий медиаменеджер. И это стоит признать. Он, в отличие от многих, шестым чувством понял, как быть в ситуации, когда на свете не существует новостей, когда даже 400–500 страниц WikiLeaks никого не в состоянии увлечь на длительный промежуток времени. Это забывается на второй день – если удается докопаться хоть до чего-нибудь. Арам Габрелянов проинтуичил, что надо заниматься шоу-бизнесом: новости надо придумывать, не то, чтобы высасывать из пальца, а разыгрывать, караулить кого-то где-то, надо, чтобы плачущие журналисты притворялись ранеными матерями, звонили кому-то, вытаскивали кого-то на провокативный разговор. Нужно изобретать их из ничего. Аудитория этого весьма понятна: это люди, у которых нет денег на кино, на dolby suround. Они обращаются к услугам этой индустрии, которая выдумывает новости, высасывает их из пальца. И весь вопрос в следующем: насколько расширяется эта аудитория и насколько она жизнеспособна. Она имеет тенденцию к тому, чтобы развиваться? Или она будет деградировать на тех же самых новостях и плавно перейдет к чтению газеты «Вестник ЗОЖ»? Ответа я не знаю, но понимаю, что в этом заключается нерв момента.

Что касается «Известий», я не хочу никаких преференций для себя, я не хочу из этой ситуации выгоды, мне, в общем, даже и денег не надо. Я не хочу унижаться за них и клянчить их. Я не готов переубеждать весь мир, если он считает журналистов малосущественной тварью, которую можно выставить за дверь без объяснения причин. Но даже при этом я считаю, что необходимо правильно, корректно, справедливо и достойно отблагодарить людей за проделанную ими работу и расстаться с ними цивилизованным образом.

– Вы можете охарактеризовать то, как изменилась редакционная политика за последний месяц?
– Я вообще не стал бы охарактеризовывать это как политику. Ну какая редакционная политика? Это же чушь собачья! Я считаю, какой бы газета большой ни была, что газету делают три–четыре человека, которые мыслят примерно одинаково. Наверное, на каком-то этапе она неназванная существовала.

У меня было свое видение «Известий». Я год пытался понять, что это такое, а потом мне пришла в голову мысль, что «Известия» имеют свое специальное место в этой картине дня. Мне казалось, что я понял, зачем человеку брать в руки «Известия», и об этом здесь внутри говорил неоднократно разным руководителям. Мне казалось, что газета «Известия» существуют для того, что больше не имеет значения и никогда не будет иметь значения впредь. Это очень полезное сведение: явно же происходит борьба, что-то остается живым, а что-то умирает, и «Известия» печатали то, что никогда не произойдет. Например, если вы ставите на первой полосе «Известий», что скоро будет единая электронная карточка для всех россиян, это означает, что никогда никакой единой карточки больше не будет. Об этом можно смело забыть и никогда к этому не возвращаться. Или «Известия» печатают на позиции номер один, что армия делает ставку на ракету (я путаюсь в их названиях), на ракету «Дурдом» или на ракету «Абрикос». Это значит, что ракета никогда не полетит, а денег на их создание уже нет заранее. Не знаю, было ли это политикой, скорее, помогала интуиция и какие-то профессиональные навыки.

А как сейчас? Есть такая несложная поговорка у многострадального русского народа: «От осинки не растут апельсинки». Законы издательского дома Арама Габрелянова ни от кого не скрываются. Они всем видны. Не значит, что плохие, но такие, как есть.

АРАМ ГАБРЕЛЯНОВ:
«МЫ СТАНЕМ КРУЧЕ НАМНОГО, ЧЕМ «КОММЕРСАНТЪ» И «ВЕДОМОСТИ»».
На вопросы Slon.ru ответил также и издатель «Известий», заместитель генерального директора «НМГ» Арам Габрелянов.

– Зачем вы увезли из здания автомат с икрой?
– С какой икрой?
– Там продавалась икра всегда. Сегодня этого автомата там нет.
– (Хохочет 10 секунд.) То есть, я уже и автомат с икрой увез? (Хохочет 5 секунд.) Ты в каком издании работаешь, вообще?
– Вы даете интервью Slon.ru.
– Я понял. Я сейчас читаю все, что пишут, и это пишут люди, которые все время ругают желтую прессу, газету «Твой день», «Жизнь» – ни слова ведь правды нет.
– Давайте покончим сначала с икрой, а потом скажем всю остальную правду.
– С какой икрой? Он что, в редакции «Известий» стоял?
– Автомат стоял на входе в здание «Известий» – по продаже красной икры.
– Откуда я знаю? Там миллион фирм, «Известия» сдают [площади] в аренду. Какое это имеет отношение к газете?
– Хорошо. Вы можете опровергнуть меня? Причина смены руководства в «Известиях», когда вы пришли и пришел Александр Малютин, – интерес акционеров к зданию?
– При чем тут здание? Газета была совершенно неэффективная как бизнес. Газета приносила убытки. Моя прямая обязанность как замгендиректора НМГ – разобраться в эффективности любого проекта, связанного с бумагой и с интернетом, и привести в нормальное состояние. Вот я его и привожу, привожу в эффективное состояние.
– Вы собираетесь жить на деньги, которые пойдут от сдачи здания [в аренду]?
– Мы собираемся жить на деньги, которые будет зарабатывать газета «Известия». К деньгам от здания мы не будем иметь никакого отношения. Я всегда считал, что если СМИ не является эффективным и не приносит прибыль, у него нет никакого влияния. Я никогда не издаю невлиятельные СМИ.
– Оставшиеся сотрудники, которых вы не взяли с собой, оценивают долги им в два миллиона долларов, как минимум.
– Оставшиеся сотрудники могут оценивать как угодно свои долги, они могут считать, как угодно. Каждому из них или предложили, или не предложили. Тому, кто был интересен как менеджер, как журналистская единица, предложили поработать. Кто-то отказался, кому-то мы не предложили. Все были предупреждены. Я лично предупреждал о реорганизации, собирал, и лидер этого повстанческого движения Сережа Мостовщиков три дня назад меня убеждал в коридоре «Известий»... Я это сейчас могу говорить, потому что была договоренность, что мы нормально, по-человечески, с ним ситуацию разрулим. Ни о каких письмах, ни о каком коллективном движении мы не говорили. В пятницу он меня убеждал: отдайте мою месячную зарплату, спокойно уйду – ни вам не буду создавать головной боли, ни мне не будет головной боли. А если не хотите – буду создавать вам проблемы. Вот, решил, что создаст мне проблемы таким образом. (Смеется.)
– А можно было с людьми по-человечески распрощаться?
– А кто с ними не по-человечески распрощался?
– Я лично знаю людей, которым ни слова не сказали, никуда не вызывали и которые не понимают, что им дальше делать и где работать.
– Назови фамилию конкретно. Зачем ты бросаешься словами, если я с каждым лично разговаривал?
– Это не пишущие люди.
– Администрацию я сразу предупредил, что никто из нее не перейдет, потому что администрация неэффективная не нужна. Они знали об этом прекрасно. Я им все об этом объявил.
– А люди, которые делают дизайн газеты, например? Они тоже не предупреждены, насколько я знаю.
– Все верстальщики переехали. Какой дизайн?

Там есть целая редакция, которая издает газету «Известинец». Понимаете, что такое «Известинец»?

– Понимаю.
– У вас есть в «Слоне» «Слоновец»? Вы издаете для своих сотрудников отдельную газету «Слоновец»? Нет? Чего не издаете-то? Издавайте!
– Нет-нет-нет, я о людях, которые делали, например, и пятничную «Неделю», и ежедневную газету.
– Я еще раз объясняю: я с каждым сотрудником «Недели» переговорил, что в том виде, в котором она была, она мне неинтересна. Я предложил руководителю «Недели» Волошиной перейти в «Известия» и работать. Лично. Она мне сказала: «Нет, я не хочу».
Наталья Осс, которая выложила в блоге письмо, за ночь передумала и присоединилась к тому коллективу (ответ Наталии Осс см. здесь – Slon.ru). Поэтому человек хочет – переходит. Но немногие хотят много работать и хорошо получать. Многие хотят мало работать и хорошо получать.
– Я хочу вам сказать, что те люди, которых я имею в виду, работали над дизайном газеты «Известия», а не над дизайном газеты «Известинец».
– Еще раз говорю: вся верстка, все 14 человек перешли.
– Нет. Я лично знаю людей, которые не перешли. Хорошо, я поняла вашу позицию. Скажите, каков статус Александра Малютина?
– Совет директоров его назначил. Какой у него может быть статус? Он – главный редактор газеты «Известия».
– Люди, которые остаются, выяснили, что он не главный редактор и даже в штате «Известий» не значится.
– Как они могут выяснить что-то? Люди, которые остаются, что они могут выяснить? Что значит «люди выяснили», если они ходили на планерки, которые проводил Малютин и на которых я сидел? Мостовщиков докладывал на планерке какие-то темы. То есть он сейчас только, в воскресенье, выяснил, что Малютин не главный редактор? Так, что ли?
Разговор идет о том, что группа людей, которые дармоедничали годами, не написали ни одной заметки (пример – Сережа Мостовщиков, который просидел полтора года и не написал ни одной заметки)...
– Но он – зам. главного редактора.
– Зам. главного редактора не должен ничего писать?
– Бывают такие замы, которые не пишут.
– В «Слоне» есть такие?
– Есть. И были.
– Мое почтение и уважение тогда. У нас так не принято. Зам.главного редактора должен писать. И ему первым делом было сказано: все замы будут писать. У нас главный редактор пишет. Везде так было – во всех СМИ, которыми я руководил, писали и будут писать. Это как в любой авиаэскадрилье: командир должен летать лучше всех. Было бы странно, чтобы главный редактор не умел и не хотел писать. Мостовщиков сказал: «Я не буду». Какие вопросы?
– А вы сами писали, когда были главным редактором?
– Конечно, всю жизнь.
– О чем?
– Обо всем. Писал, правил, давал задания, до сих пор правлю, пишу.
– А правда, вы проводите летучки вместо Малютина? Вы, говорят, вещаете, что и как будут освещать «Известия», что формально вы ведете летучки, а не Малютин.
– Это неправда, это – полное вранье. Я как издатель, как генеральный директор и как председатель совета директоров в первое время давал указания: что бы я хотел видеть, какую я хотел бы видеть газету. Как руководитель, который в НМГ отвечает за подразделение, я имею полное право рассказывать о своем видении газеты. Если я знаю, что в издании куча народа, которые не написали за год ни одной заметки, а они значатся, я могу потребовать, чтобы писали заметки. Журналисты тоже не должны писать заметки? У «Слона» есть такие журналисты, которые не пишут заметки?
– Что вы пристали к «Слону»?
– Потому что когда вас касается – это одно, а когда «Известий» – другое. Это нормально, когда из 130 журналистов только 30 пишут, а остальные 100 – хрен знает, что делают? Когда есть менеджеры, которые непонятно чем занимаются? Я так не работаю. Мне нужны эффективные газеты, эффективные менеджеры.
– Как вы видите газету? Какой она должна быть?
– Это будет общенациональное, респектабельное, деловое и общественно-политическое издание. Это будет первая газета по влиятельности – среди респектабельных изданий в стране. И мы через полтора года это сделаем.
– Вы хотите сказать, что станете круче, чем «Коммерсантъ» и «Ведомости»?
– Я хочу сказать, что мы станем круче намного, чем «Коммерсантъ» и «Ведомости».
– А за счет чего?
– Когда я пришел в газету «Жизнь», стал делать ее и газету «Твой день», была такая распространительская фирма «Логос». И я им сказал, что выхожу на рынок желтой пресы: «Комсомольской правды», «МК». И точно также они смеялись. Только теперь они не смеются.
– Не смеются?
– Нет.
– А в чем причина вашего успеха?
– Причина одна – я много работаю. И не сплю. У меня нет времени совершенно праздновать свои успехи. Вот в этом причина.

– Словом, вы людям не заплатите ни за два месяца, ничего?
– Я ничего людям не плачу. Люди работают в ОАО «Известия». Есть обычная процедура. Никто их не увольнял. Те, кто остался и не захотел переходить в новое общество «Ньюсмедиа», которое будет издавать газету «Известия», должны разговаривать со своим генеральным директором.
Была прямая договоренность Мостовщикова, Юшкина со мной, что в понедельник они должны были прийти и разговаривать с генеральным директором. Я лично с ними разговаривал. Есть обычные юридические процедуры. Никто их никуда не увольнял. А они, не дождавшись встречи, стали писать открытые письма, избрали себе мифического редактора «Известий». Зачем это было делать в воскресенье? Большего объяснения, чем попытки надавить на акционеров и на руководство ОАО «Известия» – чтобы выбить себе побольше выплат. Вот и все.
– Те, кто остались, должны будут выпускать «Известия», чтобы не потерять работу?
– Что хотят – пусть выпускают. Им не принадлежит газета «Известия». Если Мостовщиков соберет людей и захочет выпускать еще один «Крокодил», пусть выпускает. Ему не впервой.
– Что будет на выборах? Вы кого поддерживать будете?
– В смысле?
– В прямом.
– Мы тут при чем? Мы – общенациональная газета. Мы – зеркало. Мы будем рассказывать о том, что происходит на выборах.
– Путина или Медведева?
– А что, уже есть выбор между Путиным и Медведевым? Может, они объявили уже, что идут на выборы? А чего ты не спрашиваешь: Зюганова или Жириновского? Ты хороший журналист, но думаешь, что я – плохой?