Ни один производитель из Грузии (несмотря на все прелести работы на российском рынке), ни Минсельхоз Грузии не стали участвовать в новом переговорном процессе. Достаточно емко и образно о своем отношении к работе отечественных виноделов на российском рынке в свое время высказался Каха Бендукидзе, в то время госминистр экономических и структурных реформ: «Ведь могло быть на месте России море? Мы же не смогли бы продавать свою продукцию в море. Представьте, что там море!» Тогда, в 2006 году, впервые в истории новой России был введен всеобъемлющий комплексный страновой запрет на ввоз продукции (вино, крепкий алкоголь, минеральная вода, овощи и фрукты), который был реализован несколькими российскими государственными органами (Роспотребнадзор, Россельхознадзор, ФТС). Эмбарго по политическим основаниям не часто встретишь, но все же случается в отношениях между странами. США десятилетиями не допускают экономических отношений с Кубой, приняв соответствующий закон, где четко изложены основания, меры и наказание нарушителей. Однако в случае с Грузией, как в 2006 году, так и пять лет спустя, российские власти отрицают политические мотивы. Запрет на ввоз вина объяснялся российским потребителям как действия по защите их здоровья – в вине в наших лабораториях нашли пестициды. Запрет «Боржоми» объяснили еще изящней – большое число подделок, по фруктам – фито-санитарными проблемами. И ни одна другая страна, в том числе страны Таможенного союза, ЕврАзЭС и СНГ в борьбе с пестицидами в грузинском вине или с подделками «Боржоми» нас не поддержала, не говоря уже про Евросоюз, Китай и США, где грузинскую продукцию (вино, воды) можно приобрести без всяких ограничений. Покупка «Боржоми» или грузинского вина российскими чиновниками в супермаркетах Минска и Астаны стала проявлением либеральности взглядов и... неэффективности работы Таможенного союза. Ведь его правила требуют солидарности в отношении допуска продукции на общий рынок. Но Казахстан и Белоруссия отказываться от грузинских товаров не хотят. Пестициды в вине очень необычны и теоретически могут выявляться, если на стадии выращивания винограда их применение было бесконтрольным. Очень странно, что найти эти вещества удалось только российским химикам. По запрету «Боржоми» факт многочисленности подделок как основание для запрета воды – еще более непонятен. По той же причине можно было запретить в России все программное обеспечение из США: программные продукты Microsoft на российском рынке часто подделывают. Или запретить производство и продажу всей российской водки: все 20 лет эта продукция не отличалась 100%-ной степенью легальности. Так, только в 2010 году контрафактной водкой отравилось почти 69 000 россиян (17 540 летальных исходов). Запретить без разбору, легальный ты производитель или нет, без расследования в каком районе Подмосковья или соседних областей эти поддельные бутылки водки или диски были изготовлены. Так и произошло, только не в отношении США или собственных производителей водки, а для Грузии.

Для грузин виноград, вино, виноделие – священны. Это часть культуры и идентичности. Простые грузины гордятся своим умением делать вино, передавая технологию из поколения в поколение. На гербе Грузии есть виноградная лоза, которую грузины почитают, как россияне – хлеб. Заявления о несоответствии вина в 2006 году были восприняты как оскорбление. И пострадали от этого запрета, прежде всего, крестьяне, которые не смогли продать выращенный в 2006 году виноград для переработки, и оптовые компании, ориентировавшиеся на российский рынок. Пострадала и репутация наших надзорных органов, формально ответственных за запреты. Все последующие ограничения на ввоз (творог и сыр из Белоруссии, куриное мясо из США, овощи из ЕС) стали рассматриваться как меры, не имеющие никакого отношения к охране здоровья, а как формы давления в рамках переговорного процесса по вступлению в ВТО или просто в рамках какого-то процесса интеграции. Или наоборот – деинтерграции.
До момента вступления России в ВТО стабильным для Грузии и возможно для некоторых других стран российский рынок не будет, а риск в одночасье потерять рынок сбыта будет превалировать над возможной прибылью. Завоз под обещание «не тронем» – возможен, но рискован.
Ситуация с поставками могла бы измениться после вступления нашей страны в ВТО или раньше, если Россия отменит в одностороннем порядке принятые в целях защиты здоровья и благополучия в 2006 году ограничения и признает, что они уже дали свой «положительный» эффект и стали избыточными. А пока разговоры о переговорах продолжатся.