Еврокризис подбирается к Парижу

Если французские банки окончательно потеряют доверие рынка, не исключена и их национализация, по образцу ирландской. Сколько она будет стоить для Франции страшно даже подумать. Например, обязательства трех крупнейших американских банков (Bank of America, JP Morgan и Citigroup) составляют $5,86 трлн, или 39% ВВП США, в то время как долги BNP, Crédit Agricole и Société Générale оцениваются в 4,7 трлн евро, около 250% ВВП Франции. Если правительство Франции вынуждено будет в том или ином объеме принять на себя долги банковского сектора – госдолг Франции может резко вырасти. Как это будет происходить может опять подсказать пример Ирландии – в 2007 госдолг страны составлял всего 25% ВВП, а в 2011, после вынужденной национализации де-факто обанкротившихся банков, достиг 114% ВВП. Почувствуйте, как говорится, разницу.
Эти перспективы заставляют инвесторов переоценить кредитные риски второй экономики еврозоны. Так, пятилетние свопы кредитного дефолта (фактически это стоимость страховки от невыплаты долга эмитентом) по Франции отметили начало сентября 2011 резким ростом – прямо как их менее удачливые соседи по еврозоне PIGS год назад и как Италия прошлым летом. Сегодня CDS по госдолгу Франции добрались до рекордного уровня в 198 б.п. или $198 000 за контракт в $10 млн (год назад было 79 б.п.).
Что это значит в сравнительной перспективе? Это значит, что кредитный риск Франции оценивается рынком выше, чем кредитный риск Филиппин (169 б.п.), Чехии (122 б.п.), Колумбии (167 б.п.), Панамы (162 б.п). Франция – на уровне Латинской Америки! При этом гособлигации Франции до сих пор имеют высочайший кредитный рейтинг AAA, в то время как исходя из стоимости CDS и спрэдов доходности облигаций к тем же эталонным немецким госбумагам, рейтинг должен был бы быть существенно ниже.
Слухи о возможном скором снижении кредитного рейтинга Франции впервые появились еще в августе, после снижения рейтинга США. Повод для этого имеется. Франции давно была присуща некая амбивалентная роль в текущем еврокризисе – ее нельзя было отнести к европериферии, но и до уровня эталонных экономик еврозоны вроде Германии и Нидерландов она явно не дотягивала. Разумеется, Франция это вам не Греция и даже не Италия. Во французской экономике можно отметить множество сильных черт – например, это одна из немногих экономик ОЭСР, имеющая адекватную энергетическую и инфраструктурную государственную политику. Вслед за нефтяным эмбарго 1973 Франция твердо решила, что не станет впредь заложницей экспортеров нефти и сделала ставку на атомную промышленность, оставив в этой области позади практически всех (недавний инцидент на одной из атомных станций во Франции случился как нельзя некстати – одно из французских достижений поставлено теперь под сомнение).
Другим успехом Франции стала жесткая консолидация банковского сектора, произведенная правительством после краха пузыря недвижимости в начале 1990-х, когда некоторые банки вынуждены были либо слиться с конкурентам, либо обанкротиться. Действительно, в Испании слишком много Cajas (мелких региональных банков), а в Германии столь же много Landesbanken. И этот факт был одной из причин того, что слабый риск-менеджмент мелких банков позволил им направить слишком много капитала на финансирование весьма сомнительных затей во время последнего кредитного бума. Во Франции банкиры в золотые 2000-е с real estate и кредитными фокусами были поаккуратнее. Но зато слишком сильно вложились в периферийные страны – теперь это решение может стать для них роковым.
Может ли стать Франция новым объектом финансовой атаки в Европе так же, как Италия летом текущего года? Вполне. Ведь в итоге все преимущества Франции сходят на нет, когда инвесторы смотрят на возможные чудовищные потери в банковском секторе – ресурсов для минимизации этих потерь в случае возможной национализации у Франции просто нет – госдолг и так уже подбирается к 90% ВВП, дефицит госбюджета тоже очень большой – 8,5% ВВП.