Фото: Fotolia/PhotoXPress.ru

Вероятность дефолта Греции, по мнению владельцев CDS, приблизилась к 100%. Выход страны из еврозоны обсуждается как один из самых вероятных вариантов событий уже в ближайшее время. В противовес общему настрою участников рынка и доводам в духе «любому дураку ясно, что...» я рискну привести несколько причин, по которым страны еврозоны сделают все возможное для того, чтобы не допустить выхода Греции из валютного союза, а единая валюта не прекратит своего существования.

Еврозона – не только валютное, но и торговое объединение; доля внутрирегиональной торговли в объединенной Европе устойчиво растет, и экономики стран-участниц работают во многом по принципу сообщающихся сосудов. Введение евро ускорило специализацию ее членов как производителей и потребителей, стимулируя наиболее конкурентоспособные экономики региона и вгоняя в долги менее эффективные. Греки – активные покупатели немецких товаров: положительное сальдо германо-греческой торговли выросло с 2 млрд евро в 1999 г. до более чем 8 млрд в предкризисном 2008 г. Цифра выглядит незначительной на фоне ежемесячного 10-миллиардного торгового профицита ФРГ, но позволяет признать, что расточительность греков льет воду и на немецкие мельницы. Юридическое право Германии отказаться от поддержки «слабого звена» еврозоны идет вразрез с ее моральной ответственностью как организатора и главного бенефициара проекта «евро». Скорее всего, моральная составляющая и извечный немецкий Schuldkomplex не подведут и на этот раз.

Членство Греции в еврозоне обладает большим символическим и идеологическим значением. В 1990-е евроинтеграция приобрела статус культурного проекта, и присутствие Греции как колыбели европейской цивилизации во флагманском интеграционном проекте – зоне евро – было в большой степени предопределено. В 2001 году страна была допущена в еврозону, несмотря на то, что и на тот момент не соответствовала требуемым критериям. То, что для формального выполнения требований еврозоны национальная статистика была «приукрашена», Греция не пыталась отрицать уже в начале 2000-х. Когда в прошлом году достоянием общественности стала информация о своп-соглашениях Греции с Goldman Sachs, негодованию еврочиновников в прессе не было предела. Однако сложно поверить, что спецоперация по посадке «безбилетника» на борт евролайнера обошлась без непосредственного участия финансовых и политических властей еврозоны.

Выход из зоны евро – операция не только юридически неочевидная, но и экономически невыгодная. Полноценных прецедентов такого рода событий не было, но экономисты UBS посчитали, что выход из еврозоны может обойтись Греции и Португалии в половину ВВП. Это не самый благоприятный сценарий как для самих «ренегатов», так и для их торговых партнеров: потеря 2% ВВП ЕС – не самая лучшая терапия для «старушки Европы». Кроме того, несмотря на нынешние злоключения валютного союза, синергетический эффект от единой валюты еще никто не отменял. Поэтому выход недисциплинированных стран из еврозоны в силу непредсказуемости последствий попросту не нужен никому.

В любой цепи найдется слабое звено. В случае еврозоны ценность Греции как самого слабого звена состоит в малом размере ее экономики. Отказаться от Греции и Португалии – значит подставить под удар Испанию и Италию, что равно капитуляции евро как такового. Идея европейской интеграции без сомнения стоит нескольких десятков миллиардов, которые требуются для окончательного решения греческого вопроса. Ставки высоки, а присутствие «мальчика для битья» в виде Греции до недавнего времени позволяло решать вопросы стабильности европейской валюты малой кровью. Сегодняшние события – плата за излишнюю щепетильность и нерешительность, проявленные в прошлом году, и, возможно, последний шанс сделать валютный союз тем, чем он должен являться в теории и на практике. Основным препятствием для необходимых преобразований остается ничто иное как демократия. Европейская политика по-прежнему делается не в Брюсселе, а во множестве национальных столиц, политические элиты стран-участниц вынуждены отрабатывать национальный мандат, и для принятия неотложных мер нужно в красках донести весь драматизм ситуации до немецкого избирателя.

Как известно каждому из заставших Советский Союз хотя бы в школьном возрасте, главное в жизни – дисциплина. В случае Европейского валютного союза главное – дисциплина финансовая. Этот вопрос был сознательно упущен в момент создания единой валюты, когда приоритетом была скорость и внезапность интеграционных маневров: на повестке дня стоял прием в ЕС «неприкаянных» стран бывшего соцблока, и понимание того, что процесс принятия решений после расширения союза может существенно осложниться, сплотило ядро Европы вокруг евро. Кстати, несколько лет спустя проект по принятию Конституции ЕС благополучно провалился. Необходимые для функционирования единой валюты механизмы контроль фискальной политики, системы трансфертной поддержки и контроля долгового рынка, единые инструменты внешних заимствований – были, что называется, опущены. Подменявшие их Маастрихтские критерии, слишком косные, чтобы быть эффективными, и в мирное время постоянно нарушались, а в кризис моментально треснули по швам. Нынешняя ситуация – лучший шанс на полном ходу достроить паровоз под названием «евро», и, думается, европейская элита это отлично понимает. ФРГ как главная сила евроинтеграции в условиях экономического и политического ослабления Франции, Италии и других членов «ядра» постарается максимально использовать возможность укрепления «вертикали власти» валютного союза.

Китай недвусмысленно намекнул на готовность активно поучаствовать в покупке проблемных облигаций стран еврозоны; однако, по- видимому, цена такой помощи – широкий допуск китайских товаров на европейский рынок, к чему европолитики вряд ли готовы. ЕС всегда делал ставку на развитие внутренней торговли и экспорта, и энтузиазм Китая может подвигнуть власти союза к более решительным мерам по установлению нового финансового порядка. К тому же, самым очевидным решением для рынка суверенных долгов стран евро является постепенное превращение этого рынка из международного во внутренний – подобно рынку облигаций американских штатов. Действительно, никому в голову не приходило говорить о возможном отказе Калифорнии от доллара в связи с бедственным финансовым положением этого крупнейшего по ВРП американского штата. Введение облигаций зоны евро в обозримой перспективе маловероятно; пока еврозона обходится выпуском облигаций EFSF, возможности которого, судя по всему, будут в ближайшее время расширены. При должной решительности Европа вполне может обойтись своими силами, а силы эти у нее пока имеются в достатке.

Состояние европейской экономики не так плачевно, как может показаться. Соотношение госдолга членов еврозоны к ее ВВП, по нынешним меркам, довольно умеренное – около 85%. При этом рост ВВП еврозоны заметно превосходит США, а общая безработица находится примерно на том же уровне. Основная экономика еврозоны – Германия – демонстрирует почти трехпроцентный рост ВВП, что по нынешним временам просто роскошно. Уровень безработицы в немецкой экономике – минимальный за последние двадцать лет: нынешние 7% особенно внушительно выглядят на фоне хронических 10–11% середины прошлого десятилетия. Кстати, и сама европейская валюта скорее жива, чем мертва, во всяком случае, судя по ее многолетней динамике: с момента ввода в наличное обращение в 2002 г. евро укрепился к доллару на 55%. Ослабление курса евро только пойдет на пользу экономической ситуации в странах союза, поддержав экспортеров. Сейчас многое указывает на то, что экономика и политический рационализм наконец одержат победу над политиканством и популизмом. В этом случае списывать евро со счетов будет рано.