Французы выбрали конкурента Саркози. Кто он?

Как ни цинично это звучит, но политическая смерть Доминика Стросс-Кана, бывшего главы МВФ и главного претендента на президентский пост Франции от социалистов, уберегла предвыборную гонку страны от предсказуемости и апатии. Не обвини нью-йоркская горничная ДСК в изнасиловании, и на 90% можно было бы быть уверенным в предрешенности политического курса Франции на ближайшие годы. Кандидатура Стросс-Кана на выборах весной 2012 года наверняка удовлетворила бы не только социалистов, но и значительную часть правых буржуа. Разгромный шах и мат Саркози вместе с кандидатами-аутсайдерами типа националистки Марин Ле Пен практически не вызывал ни у кого сомнений. 

Но, как оказалось, не только домохозяйки способны управлять государством, но и горничные могут вершить судьбы целых стран. Стросс-Кан, подобно Икару, уже вряд ли когда-нибудь сможет взлететь на прежнюю вершину политического олимпа. Зато во французской предвыборной кампании снова возникла интрига, у кандидатов появился азарт, а избиратели замерли перед телевизорами в ожидании беспощадных словесных побоищ между претендентами.

Устранение с дистанции Стросс-Кана спутало социалистам все карты. Конечно, недостатка в кандидатах не возникло: побороться за главный пост страны вызвались сразу шесть членов партии. Однако ни один из них не обладал одновременно тем опытом, харизмой и обаянием, благодаря которым ДСК стал бесспорным фаворитом гонки. 

У социалистов вошло в традицию выбирать партийного кандидата в президенты путем «праймериз». Делалось это трижды (в 1995-м, 2002-м и 2007 годах), но так уж совпало, что после Миттерана (1981–1995), когда этот обычай и был заведен, «левые» больше не выигрывали во Франции ни одних президентских выборов. 

В этот раз социалисты решили пойти на определенный риск. Впервые в «праймериз» было предложено принять участие не только обладателям партийных корочек, а всем французам, готовым подписаться под хартией левых ценностей и сделать символический взнос в размере как минимум одного евро. Смелость данного решения в том, что открытость голосования давала возможность политическим противникам соцпартии саботировать выборы: мобилизовать необходимые силы и перетянуть чашу весов на сторону самого бесперспективного кандидата. 

Однако результаты первого тура в целом совпали с прогнозами опросов, так что нечистоплотных методов борьбы удалось избежать. Во второй тур «праймериз», как и ожидалось, прошли бывший и нынешний генсеки партии: 57-летний Франсуа Олланд, набравший 39% голосов, и 61-летняя Мартин Обри – 30%. Программы обоих кандидатов за исключением некоторых нюансов настолько схожи, будь то пенсионная реформа, усиление контроля над банками или отказ от атомной энергии, что выбирать между двумя социалистами французам пришлось исключительно исходя из оценки их личностных качеств.

Лед и пламень, не столь различны меж собой, как боевая, слегка агрессивная и высокомерная Мартин Обри и спокойный, вечно улыбающийся, расслабленный Франсуа Олланд. Оба кандидата прошли одну политическую школу (их наставником был отец Обри, бывший министр финансов при Миттеране и глава Еврокомиссии Жак Делор), но обладают неравнозначным политическим опытом. 

Франсуа Олланд никогда не занимал министерских должностей. Самая весомая строчка в его резюме – 11 лет у руля Социалистической партии. Но даже на этом поприще мягкотелость Олланда, желание угодить всем и каждому помешали ему проявить себя в качестве настоящего лидера и положить конец многолетним раздорам в стенах партии. 

За пределами Франции Олланда скорее знают как бывшего гражданского мужа Сеголен Руаяль, соперницы Саркози на выборах 2007 года – социалистки , от которой у него четверо детей. Поэтому если Олланду и удалось стать наиболее популярным кандидатом от социалистов после Стросс-Кана, то уж точно не за счет своих карьерных достижений, а скорее благодаря умению вести диалог, хорошему чувству юмора, олимпийскому спокойствию и бесконфликтности.

Олланд постоянно акцентировал внимание французов на том, что он «самый обычный человек», ездит на работу на потасканном скутере, эдакий бонвиван (bon vivant) из народа. И этот образ отлично сработал. На нападки своих соперников по партии Олланд отвечал с благодушной улыбкой агнца: «Я предпочитаю быть добрым, чем злым, потому что в фильмах зло всегда проигрывает».

Мэр Лилля Мартин Обри, напротив, не забывала при каждом удобном случае напоминать о своем министерском опыте. Она дважды занимала пост министра труда – при Миттеране и при Шираке. Именно ей французы обязаны эпохальным сокращением рабочей недели с 39 часов до 35. 

Слабая сторона Обри – ее характер. Во время дебатов она проявила себя как склочная и нервная стерва. Главным объектом ее нападок постоянно становился Франсуа Олланд. Она называла его слабым звеном партии, у которого (если литературно переводить) пусто в штанах. 

Пожалуй, единственное, что объединяло Обри и Олланда – это острое желание избавить Францию от нового мандата Саркози. И, похоже, что справиться с этой миссией Олланду действительно удастся лучше. По политическим взглядам Обри гораздо «левее» своего соперника, который придерживается, скорее, левоцентристских позиций. Поэтому Олланд гораздо более популярен, чем Обри, у французов с достатком выше среднего. 

К примеру, в Париже по результатам первого тура «праймериз» Обри поддержали все мало- или среднеобеспеченные районы столицы, тогда как Олланд одержал вверх в самых зажиточных из них. Предусмотрительный Олланд уже приоткрыл двери и для правых, и для центристов, как всегда в своей наивной и незатейливой манере: «Среди тех, кто голосовал за Саркози, есть и хорошие люди, которым теперь стыдно за свой выбор. Надо будет протянуть им руку». 

Французы с большой ответственностью подошли к предложенной им возможности выбрать кандидата в президенты от социалистов: публичные телевизионные дебаты социалистов собирали у экранов настолько обширную аудиторию, поднимая рейтинг программам, что в какой-то момент социалистов стало даже слишком много. У телевидения в погоне за рейтингами случился левый уклон, ну или детская болезнь левизны.

Специальному совету по контролю за телерадиовещанием, который подсчитывает эфирное время каждой партии, пришлось даже пригрозить французским СМИ санкциями: за последние месяцы скандал со Стросс-Каном и «праймериз» социалистов почти полностью вытеснили из медийного пространства другие партии. Что же делать, разводят руками телевизионщики, если покаяние Стросс-Кана в прямом эфире смотрели одновременно 13 миллионов французов – абсолютный рекорд за последние 6 лет. А первые дебаты социалистов привлекли большую аудиторию, чем одна из самых популярных кулинарных передач на другом канале. Интересно, смотрели бы так в России дебаты участников единороссовских или зюгановских праймериз.

Все без исключения выбывшие в первом туре «праймериз» кандидаты-социалисты единогласно поддержали кандидатуру Франсуа Олланда. Поэтому его уверенная победа во втором туре, прошедшем в минувшее воскресенье, была почти неизбежна. Однако схватку с Саркози Олланду будет выиграть гораздо сложнее. 

На данный момент опросы общественного мнения выводят Оланда в лидеры президентской гонки: 31% голосов против 21% у Саркози. Не столь большой разрыв, который Саркози, возможно, еще удастся значительно сократить за предстоящие полгода. Не стоит забывать, что решающую победу над Сеголен Руаяль в 2007 году Саркози одержал именно в ходе финальных дебатов. Хороший оратор и умелый тактик, Саркози без труда подловил соперницу на нескольких технических деталях, продемонстрировав ее некомпетентность. Без должной подготовки Олланд с легкостью может угодить в ту же ловушку, что и его бывшая дама сердца.