Документальный фильм немецкого режиссера русского происхождения Кирилла Туши «Ходорковский» стал самым обсуждаемым и скандальным фильмом Берлинского международного кинофестиваля 2011 года. Картина, рассказывающая о жизни опального олигарха, экс-главы компании «Юкос» Михаила Ходорковского снималась в течение пяти лет на территории России, Германии, Великобритании, Израиля и США. За это время режиссер связался с фигурантами дела «Юкоса», в частности, с бывшим топ-менеджером компании Леонидом Невзлиным, который заочно приговорен в России к пожизненному заключению, пообщался с членами семьи Ходорковского, известными мировыми политиками и взял первое с ареста видеоинтервью у заключенного. Все это для того, чтобы ответить на главный занимавший инициатора фильма вопрос – зачем олигарх, признанный Amnesty International узником совести, вернулся на родину, зная, что тюремное заключение неизбежно? «Дурак ли он, попавший со своим отрядом в плен», как выразился бывший юрист компании Дмитрий Гололобов, или же игрок, «пожертвовавший ферзем, дабы выиграть партию», как в свою очередь уверен бывший бизнес-консультант узника Кристиан Михель?

http://www.youtube.com/embed/SJZ8MM_Ghxs?rel=0

Лента проехала по фестивалям буквально всего мира – от показа в Европейском парламенте в Брюсселе до Мельбурнского кинофестиваля. Фильм Туши уже вышел в прокат в Германии, Франции, Сербии, Польше, Швейцарии, Эстонии и Литве. Почти сразу после нью-йоркской премьеры он выйдет в прокат и в России: с 1-го декабря в регионах, со 2-го – в Москве, но, правда, в ограниченный. Москвичи смогут увидеть «Ходорковского» только в кинотеатре «Эльдар», галерее Fotoloft на Винзаводе да на дизайн-заводе FLACON . Сеть «Москино» и сеть «Каро» за несколько дней до премьеры отказались от показа картины без каких-либо аргументированных объяснений. Тем не менее прокатчики разрабатывают план альтернативных вариантов показа и надеются, что после выборов в Государственную Думу 4 декабря кинотеатры образумятся.

Накануне премьеры режиссер-романтик Кирилл Туши дал интервью Slon:

– Насколько я знаю, у вас была идея снять поезд и проехать на нем от Читы по Транссибирской магистрали до Карелии, чтобы останавливаться в каждом городе и показывать фильм. Да вы мечтатель! Неплохо уже зная Россию, вы до сих пор верите в подобные чудеса?

– Да! Понятно, что для этой идеи нужны большие деньги. Даже если бы мы нашли деньги на аренду поезда, то у нас бы ничего не вышло, так как железная дорога принадлежит людям Путина. Они бы не дали мне прокатиться по стране и показать его людям. Да, я мечтатель, и это мой единственный капитал. Пока у меня нет других идей, как показать этот фильм. Надо признать, я постепенно становлюсь реалистом. И это к лучшему. Но так как я сам не так быстро меняюсь, я не могу заставить людей измениться, а тем более всю страну.


Леонид Невзлин, бывший вице-президент компании <<Юкос>>, Лондон: Невзлин и Брудно были действительно суперзвездами фильма, потому каждое предложение, каждое слово, сказанное ими, оно выстреливало! Связаться с Невзлиным было очень сложно. Меня очень долго проверяли, прежде чем до него допустили.

Когда я впервые услышал о том, что кинотеатры отказались от показа картины, это меня потрясло. Я этого не ожидал. Ольга (Ольга Паперная, арт-директор компании-дистрибьютора фильма KINOCLUB), которая занимается прокатом картины, договорилась изначально с 30 кинотеатрами в России и получила официальное разрешение. Это было грустно, но сейчас мне уже не так грустно, потому что я думаю, что появятся альтернативные площадки.

– С чем вы связываете отказ кинотеатров показывать картину?

– Скорее всего, дело в самоцензуре. Может быть в провинции и могло быть какое-то давление, но в Москве и в Санкт-Петербурге вряд ли. Я слышал от людей, близких к Кремлю, что никаких указаний запрещать фильм не было.

– Как вы относитесь к идее показать фильм в сети?

– Я думаю, в перспективе это было бы возможно. В любом случае это решение будет принимать дистрибьютор. Пока я хочу, чтобы фильм смотрели в кинозалах, а после просмотра его все вместе обсуждали.


Дмитрий Гололобов, бывший юрист <<ЮКОСа>>, Лондон: Мы взяли его в фильм, потому что он очень эмоционален. Нам были необходимы сильные эмоции, большинство же героев были скупы на эмоции. Лично для меня было важно найти кого-то в <<Юкосе>>, кто придерживался критической позиции в отношении Ходорковского.

– Какой вы себе представляли Россию до начала съемок «Ходорковского», и как впоследствии изменилось ваше мнение об этой стране?

– Естественно, у меня были какие-то классические представления о России, доставшиеся мне от матери, о поэзии, музыке, интеллигенции, Достоевском, Тарковском… Но я открыл для себя другую Россию – с проституцией, мафией, безработицей. Мне, например, говорили, эй, сними мою девушку в своем фильме, я тебе заплачу! Я раньше судил о КГБ по подвалам Лубянки и по фильмам о Джеймсе Бонде, а когда познакомился с бывшим главой службы безопасности «Юкоса», генералом КГБ Алексеем Кандауровым, то понял, что не все однозначно. Я увидел в нем очень глубокую, прочувствованную натуру, хотя он охотился в свое время на диссидентов, и ему приходилось сажать людей.

Ходорковский был капиталистом, он любил Тэтчер, Буша, был за войну в Ираке. Но сейчас он стал другим. И я не думаю, что он лицемерит. Ходорковский не может быть таким, знаете, абсолютным злом, так как вранье требует больших энергетических затрат. Врать в таком огромном количестве, как ему инкриминируют, невозможно. Я в это верю.


Йошка Фишер, экс-глава МИДа Германии: Он мне нравится. Обычно политики думают одно, а говорят другое. Он же был откровенен. Сначала мне было сложно договориться о встрече с ним, но вторая попытка, год спустя, оказалась успешной. Мне помог наш общий друг. Одного телефонного звонка было достаточно. Он был достаточно расслаблен, съемка проходила у него дома.

– Молодежь сегодня не участвует в политической жизни страны, потому что уверена, что не может ничего изменить – выборы предрешены. На ваш взгляд, что может сподвигнуть молодежь ходить на митинги, протестовать, проявлять свою гражданскую активность?

– Это вопрос к вам. Вопрос, который волновал меня раньше, почему Ходорковский все-таки вернулся в Россию, хотя знал, что его ожидают у трапа самолета, мне сегодня не так интересен, как вопрос, почему вы пассивны, почему вы ничего не делаете, почему вы не возмущаетесь? В 80-е годы я тоже ни о чем не заботился. Наши родители были более политизированы, чем мы. Ходорковский в этом смысле, я считаю, очень мудро поступил – он организовал «Открытую Россию», которая занималась образовательными проектами.

– Россия – страна, которая победила фашизм. Тем не менее, в России сегодня проходят «русские марши», тогда как в Германии – гей-парады. Не считаете ли вы, что произошла некоторая рокировка?

– Интересно. Я считаю, что поражение Германии во Второй мировой войне – лучшее из того, что с ней случилось. Люди были вынуждены думать и учиться, молодежи прививали мысль, что национализм – это плохо. Гордость немцев за свою страну впервые после войны нашла выход в 2006 году на Чемпионате мира по футболу, до этого же это было неприлично. Национальные настроения вообще обостряются в моменты кризиса. Когда я приезжал в Россию, у меня были опасения встретить местных неонацистов, но я ожидал, что на улицах их будет больше.


Павел Ходорковский, сын, Америка: Я вышел на сына через Елену, первую жену Михаила Ходорковского. Я встретил Елену в Чите. У нее был мой номер, но ее номера у меня не было. Спустя два месяца после встречи она мне позвонила. Потом мы полетели вместе в Нью-Йорк.

– На все ли вопросы, которые вы задавали себе в начале работы над фильмом, вы ответили?

– Нет, не на все. Да, я ответил на вопрос, что двигало Ходорковским, когда он вернулся в Россию, зная, что его ожидает. Но я не уверен на 100%, например, кто его отправил в тюрьму. Сам Путин или его ближайшее окружение по кооперативу «Озеро»? Или в комбинации Сечин и Абрамович?

– С кем вы еще хотели встретиться и побеседовать? Кто отказался и почему? Что в фильм не вошло?

– Я хотел встретиться с Путиным, Медведевым, Дворковичем, Чубайсом, Волошиным, Абрамовичем, Потаниным. Единственным, кто был близок к этому кругу и кто согласился дать мне интервью, был Игорь Юргенс (советник президента РФ по экономическим вопросам – прим. ред.). Он был в Лондоне, поэтому, как мне кажется, и согласился встретиться со мной.


Игорь Гнездилов, бывший сокамерник Ходорковского: Мы встретились с ним в Чите. История с ним – сама одна большая драма, отдельная большая история, которую мы не могли целиком взять в фильм. Она была слишком интересной, чтобы оказаться правдой. Я вообще подумал, что он актер. Другие зэки не говорили так чисто по-русски, как он. Татуированные, со вставными золотыми зубами, все они только матерились. У него был ребенок от женщины, совершившей убийство. Когда ребенку исполнилось 3 года, его отобрали, увезли из тюрьмы. Хороший повод для шантажа! Гнездилову сказали, если ты не настучишь (на Ходорковского – прим. ред.), ребенка тебе не видать. Мы хотели пригласить его на Берлинский фестиваль, но ему не дали визу.

– Когда, вы полагаете, Ходорковский выйдет на свободу?

– Когда Путин выйдет на пенсию.

– Не хотели бы вы снять документальное продолжение истории про Ходорковского, когда он уже выйдет на свободу?

– Мы продолжим эту историю и не дожидаясь его выхода. Конечно, я хотел бы встретиться с ним, когда он выйдет на свободу. Кроме того, я готов спорить, что у Невзлина и других сотрудников «Юкоса» достаточно грязного белья на Путина. Но пока у Путина есть заложник, они будут молчать, чтобы ему (заложнику) не навредить.

Сейчас Уильям Браудер (глава фонда Hermitage capital), например, пытается найти ответственных в гибели Сергея Магнитского. Я спросил у адвоката Ходорковского Антона Дреля: «Почему вы не делаете то же самое?» Он мне объяснил: «У нас есть заложник».


B интервью с Михаилом Ходорковским в зале суда (первое с момента ареста видеоинтервью Михаила Ходорковского): (рассказывает продюсер Елена Дурден-Смит) Мы сидели в суде и разговаривали о том, как нам хочется сделать интервью с Ходорковским. Со мной рядом сидела Карина Москаленко. Она говорит: «А что ты думаешь, иди к суде и попроси». Мы пошли с Кириллом к судье Данилкину. Как ни странно, он вышел, но сказал, что это невозможно – интервью журналистам не дают. На что я сказала, что мы не журналисты, мы делаем кино, мы делаем кино для немецкого телевидения. Он сказал, напишите мне письмо. Мы составили следующей же ночью текст прошения, принесли в суд, отдали секретарю. А на следующий день, когда мы днем снимали одно интервью на улице, к нам выскочил Вадим Клювгант и сообщил, что нам дано 10 минут, быстро бегите. Мы не ожидали, что так быстро разрешат. Кирилл сам снимал это интервью и на ходу задавал вопросы. Потом журналисты все удивлялись, как нам это удалось.

– Страсбургский суд отказался признать политическую подоплеку дела «Юкоса». Как вы расцениваете реакцию запада на дело Ходорковского?

– Для меня это был большой скандал. Я подумал, неужели и Страсбургский суд тоже коррумпирован? Конечно, это большая победа для Кремля. Жаль, у меня нет времени встретиться с судьями и выяснить, почему они приняли такое решение. У меня сейчас просто совсем нет сил, может быть, вы это сделаете? Кто-то ведь должен этим заняться. Все СМИ в Германии очень быстро соскочили с поезда, когда узнали, что в стране находится 15 миллионов Ходорковского. Они эту тему сразу же закрыли. Все знают об этих деньгах, но предпочитают не говорить о политической стороне этого дела.