Фото: Сергей Михеев/Коммерсантъ

Сегодня с поста главного редактора журнала «Власть» был уволен Максим Ковальский, руководивший изданием с 1999 года. Решение о том, чтобы снять его с должности было принято лично владельцем издательского дома «Коммерсантъ» Алишером Усмановым. Кроме того, в отставку также был отправлен генеральный директор ЗАО «Коммерсантъ-Холдинг» Андрей Галиев. Причина оставки – публикации, которые вышли в последних номерах журнала «Власть». Скорее всего, речь идет о фотографии испорченного бюллетеня, а также текста под названием «Яблочный пуй». «Эти материалы граничат с мелким хулиганством», – пояснил Усманов. Он также не исключил, что, возможно, в ближайшее время подаст в суд на Максима Ковальского. Slon расспросил Ковальского, не жалеет ли он о том, что выпустил материалы, из-за которых был уволен:

– Максим, прокомментируйте, пожалуйста, ситуацию. Это давление на независимые СМИ? Как вы отреагировали на происходящее?

– Что касается меня, то это слишком серьезно. Я не буду выступать как лирический герой (смеется). Свершилось событие, меня уволили, такое бывает. Давлением это не назовешь. Давление – это когда ты остаешься в должности, а тебе звонят и говорят, что делать, а чего не делать. В этом смысле давления не было. Я его не испытывал в последнее время. Справедливо ли решение? Могу ответить, что я бы себя не увольнял.

– Какова была реакции ваших коллег на происходящее?

– Есть множество, более одного [сотрудника редакции] (правда я не проводил опрос), которые считают, что этого [публиковать материалы] делать не стоило, что это уже за гранью. Есть и те, кто, увидев номер и пролистав его, увидев фото, даже и не подумал, что будут какие-то последствия. Они абсолютно спокойно отреагировали и не подумали, что это что-то из ряда вон выходящее. –

«Власть» всегда придумывала и публиковала что-то креативное, были ли замечания со стороны владельцев раньше?

– Такое (увольнение) впервые. А вообще бывали трудные времена, когда я узнавал, что Кремль недоволен, что владелец недоволен. Но обычно я узнавал об этом постфактум, после публикации. То есть возможности изменить что-то у них уже не было. Но в последние недели ничего не предвещало. –

А когда?

– Летом, но не хотел бы говорить об этом подробно. Понимаете, я сейчас еду на работу и пока что не получил уведомление об увольнении. Вдруг я приеду в редакцию сейчас, там стоит огромный торт и все говорят, что я – лучший на свете. Мне кажется, сейчас не совсем корректно говорить об этом.

– Владельцы имеют право вмешиваться в работу издания? Генеральный директор Демьян Кудрявцев говорил, что между коммерческим отделом, владельцем и редакцией должна быть бетонная стена...

– В «Ъ» всегда так и было. Нельзя сказать, что Кудрявцев во что-то вмешался. –

Когда Усманов приобрел издательский дом «Ъ», он обещал не вмешиваться в политику издания, получается, что он свое собственное слово не сдержал?

– Я помню, как он встречался с редакцией, помню, как он сказал, что не будет вмешиваться, если только не будут затронуты вопросы чести. Я так понимаю, что в данном случае, был затронут вопрос чести. У людей бывает разное представление о том, где проходят границы допустимого. Так что в данном случае мне не кажется, что он нарушил какие-то обязательства.

–

Кто-то из редакции сейчас не готов уволиться просто в качестве протестной меры?

– Может быть, такое кто-то и скажет – в первый день эмоции захлестывают людей, но не стоит относиться в первый день к такому серьезно. Под влиянием эмоций люди много чего могут наговорить. –

То есть лучше продолжать честно делать свое дело и не сдаваться?

– Я не имею морального права звать кого-то с собой и говорить: «Умри со мной вместе» – все свободные люди, каждый для себя решает. –

Что ждет ИД «Ъ», как вам кажется?

– Мне трудно отвечать на этот вопрос. Это место очень дорого мне – я там проработал всю сознательную жизнь, с 1989 года, пришел туда, когда мне было 25 лет, и ни разу оттуда не выходил. Я бы очень не хотел, чтобы ИД куда-то двинулся в сторону сервильности. Надеюсь, что в издательском доме работает достаточно профессиональных и здравомыслящих людей, которые смогут сохранить лицо. Не считаю, что если меня не будет – все повалится. Я далек от таких теорий.