Фото ИТАР-ТАСС/ Сергей Фадеичев
Организаторы «антиоранжевого» митинга 4 февраля собрали рекордное количество митингующих в московском метрополитене: с полудня до двух часов дня станции метро от «Киевской» до «Парка Победы» были заполнены немолодыми людьми, студентами, организаторами, идейными и безыдейными. На станциях Киевская-радиальная и «Парк победы» группами собирали людей, в основном, по территориальному признаку: рукописные таблички в руках организаторов собирали сотрудников из Беляево, Медведково, Любино и других районов Москвы.
– Мы же можем засвидетельствовать, что мы все сюда пришли, мы же видели друг друга? Может, пойдем? – обсуждали собравшиеся на станции.
В тоннелях перед прилегающей к Поклонной станции «Парк Победы» образовалась пробка из прибывавших поездов. У края платформы случилась опасная давка, поезда открывали двери через один: половина была и так переполнена и больше не могла вместить митингующих. «Новости надо читать!» – рявкнул в ответ на вопрос, куда все спешат, человек пятидесяти лет на платформе. Сам он, по его утверждению, на митинг не собирался.
Основная давка образовалась на выходе с «Парка Победы»: на то, чтобы выйти из метро в общем потоке, требовалось не менее получаса. Служба информации метрополитена предупреждала, что станция работает только на выход. «Здесь все в добровольно-принудительном порядке», – ворчал полицейский на станции. «Неправда! Меня сюда никто не принуждал идти!» – набросилась на него проходившая мимо дама в платке. По ее словам, ее возмущают «Немцовы-Удальцовы», которые хотят устроить революцию в стране. «Вот и в большевиков никто не верил, что они устроили революцию, – объясняла она опасения. – А они пришли и все церкви разрушили!». «А вы мечети понастроили, – парировала ей соседка. – Вокруг сплошные мечети!». Обе дамы были явно недовольны, но недовольны разным, в основном – друг другом. «Я тут с работы, – с оптимизмом делился мой попутчик. – Работаю в одном из бюджетных учреждений». Впрочем, называть конкретнее места работы большинство отказывалось.
«Я работала на избирательном участке. Все было тихо, нечего тут возмущаться и обманывать, – жаловалась попутчику в переходе недовольная митингующая. – Если бы что-то было, у нас бы все было видно!». «Да, – соглашался с ней попутчик в жилете и без куртки. – Вот я вам скажу: все, в чем обвиняли Сталина, и что про него говорили – это же все первое еврейское правительство сделало!» И, выдержав паузу, заговорщически добавил, что он «вообще-то не против евреев». «И я», – подмигнула ему собеседница.
В подземном переходе на выходе из метро стоял такой густой пар от надышанного, что создавалось ощущение дымовой завесы. Выбравшиеся из давки, тщетно пытались найти «своих», выкрикивая имена коллег и друзей на весь переход.
На улице было не в пример свободнее: ни толкучки на Аллее победы, ни у рамок металлоискателей, чуть более тесное скопление было ближе к сцене с выступающими. Впрочем, происходившее на близлежащих от митинга улицах больше напоминало хаос: все окружающее пространство было заполнено людьми, шедшими в разных направлениях. Как потом оказалось, на митинге бурно циркулировали участники – с одного края аллеи образовался плотный поток людей, покидавших митинг (и это в самый его разгар); с противоположной стороны параллельно тянулась такая же цепь шедших, наоборот, к трибуне.
В основном митингующие держались группами – те, кто успел найти друг друга. Остальные, обремененные неработающей сотовой связью, бесцельно блуждали по аллее в поисках «своих». Некоторые находили организаторов, отмечались и поворачивали в сторону метро: впрочем, станция в эти часы работала только «на выход». Чуть в стороне стояли двое студентов медакадемии – они сказали, что не могут найти однокурсников. На политическом митинге были впервые – до этого участвовали только в студенческом шествии. Об акции им рассказали в институте на общем собрании, попросив прийти и поддержать митинг «За Россию!». «Конечно, добровольно», – язвительно отвечали они на вопрос о своем участии в митинге. Свои политические взгляды они обозначить затруднились: «За Россию – пойдет такой ответ?».
Еще одна девушка на выходе с митинга рассказала, что она работает «в бюджетном учреждении», но на митинг пришла добровольно, потому что она поддерживает курс Путина и считает его единственным реальным кандидатом в президенты. В политических акциях ранее она также не участвовала а сейчас, по ее словам, пришла потому, что «сейчас нестандартная ситуация», имея в виду выборы. Зюганов, по ее словам, «слишком стар», а Прохоров «предлагает неконкретные меры». Путина же, по ее словам, следует поддержать только за то, что он сделал для страны.
Всего на площади было несколько видов однотипных плакатов: голубые с надписями «Честным выборам – да, оранжевым – нет!», «За Россию! За Путина!», «Путину – да!», «Выбираю Путина – выбираю будущее!». Нашлось и несколько «авторских» плакатов: «Он нам нравится!» и «Мы на горе, а вы в болоте». Участники митинга держали российские флаги, флаги «Союза пенсионеров России», группы компаний «Пик» и нескольких экзотических организаций вроде «Рузское молоко». Ни одного флага с символикой «Единой России» заметно не было, зато по аллее ходили люди в курках с символикой «Общероссийского народного фронта».
На фоне остальных выделялись члены казачьих и православных организаций, которые держались вместе и несли над собой имперские флаги и хоругви. Наряженные в форму и папахи «казаки» охотно фотографировались со всеми подряд.
Выступающих со сцены собравшиеся на Поклонной горе не слушали. «Они хотят развала. Они хотят утопить Россию в крови», – кричал со сцены телеведущий Максим Шевченко. «Мы говорим им «нет». Мы говорим «нет» деструкции России. Мы говорим «нет» оранжевому высокомерию. Мы говорим «нет» американскому посольству, куда они, как коровы, шли на водопой. Вынесем оранжевый мусор», – обращался к собравшимся ведущий Сергей Кургинян. «Мы все должны быть антиоранжевыми!» – завершил он свое выступление. Выступающие со сцены уверяли собравшихся, что собравшиеся на Болотной называют своих конкурентов с Поклонной «быдлом» – правда, реакции собравшихся выступающие так и не дождались. Александр Проханов заявлял, что «только с Путиным русский звездолет долетит до Марса».
За сценой с выступающими в ряд стояли «газели», автобусы и микроавтобусы. У одной из «газелей» разливали горячий чай и раздавали бутерброды с сыром: там кормили работников муниципалитетов Южного административного округа и выдавали им валенки на митинг. Совсем рядом грелись их коллеги из СВАО и Московской теплоэнергедической компании. «Нам просто сказали прийти в обязательном порядке, – сказала чиновница ЮАО. – Нет, ничем не грозили, но мы же понимаем...».
В качестве музыкантов митинга выступил ансамбль «Играй, гармонь». «Мы деревня, мы село!» – прокричали они, уходя со сцены. После того, как сцена опустела, перед ней оставалась стоять сотня людей, которые размахивали флагами и пританцовывали под фонограмму, доносившуюся из динамиков. Через час после начала митинга собравшиеся начали активно расходиться.
На выходе с митинга людей поджидали молодые люди, которые, по их словам, являлись представителями различных «клубов», поддерживающих Владимира Путина. Они предлагали сфотографироваться с портретом премьера («Все фотографии потом будут опубликованы на нашем сайте») или хотя бы подписаться в его поддержку на предстоящих президентских выборах. Кто-то пытался протиснуться в метро, кто-то садился в маршрутные автобусы до «Киевской», кто-то – в свои, экскурсионного типа, на которых их и привозили на митинг. Несколько десятков тысяч человек растянулись вдоль Кутузовского проспекта в поисках теплого места или транспорта. Многочисленные продуктовые магазины вдоль проспекта моментально собрали вокруг себя группы мужчин, пытающихся согреться водкой и перцовкой, несмотря на многочисленные палатки с чаем на месте проведения митинга. Во дворах отмитинговавшие пытались справить нужду где-нибудь в углу – несмотря на обилие биотуалетов на Аллее Победы.
В троллейбусе, отъехавшем от остановки рядом с митингом, я заметил молодого парня, читавшего бумажный лист формата A4. Вверху листа – заголовок текста: «Памятка агитатора». Как следовало из аннотации ниже, она предназначалась агитаторам на митинге, рекрутированным неким фондом «За Путина!». Далее шли инструкции о том, как вести себя в разговоре о Путине, как агитировать за него как кандидата в президенты РФ, в алгоритмической форме: «Если собеседник ответил на этот вопрос «да», тогда говорите...». На просьбу посмотреть «памятку» или как-то прояснить содержание текста, парень напрягся и наотрез отказался что-либо говорить. «Нам дали такие инструкции», – демонстративно отвернувшись к окну, сказал он и вышел на следующей станции вместе с девушкой такого же возраста, ехавшей вместе с ним.
