Фото: Саид Амиди.
Plug and Play Tech Center – возможно, самый легендарный бизнес-инкубатор Силиконовой долины. Один из его основателей Саид Амиди больше 10 лет назад сдавал в аренду свои офисы тогда еще совсем молодым командам Google, PayPal и Logitech. С тех пор из инкубатора вышли сотни хайтек-компаний. Plug and Play Tech Center предлагает молодым бизнес-проектам офисы, инфраструктуру, дата-центры, консультантов, образовательные программы, а заодно находит для них инвесторов. Сам Амиди тоже инвестирует в инновационные компании через свой фонд Amizad. С прошлого года Амиди зачастил в Россию. Plug and Play Tech Center открывает у нас представительство, осенью инкубатор уже выбрал своих первых российских резидентов.
Во время недавней поездки в Петербург Саид Амиди ответил на вопросы Slon.
– Вы только что приехали из Западной Европы, где также искали команды в инкубатор. Как оцениваете уровень наших стартапов, претендующих на вашу поддержку? Много неожиданностей?
– Честно говоря, не вижу никакой разницы. До этого я был в Испании, те же самые люди. Немного различается темперамент, что хорошо видно на презентациях проектов. Мне очень нравится ездить по миру и смотреть команды в разных странах еще и потому, что американцы уже научились делать презентации в режиме конвейера. Это очень красиво, красочно, мультимедийно, но меня иногда не покидает ощущение, что их делает какой-то один человек. Там даже фрики умудряются все показать так, что на минуту начинает казаться, что они завтра станут миллионерами. За пределами США все немного не так. Чудаки остаются чудаками. В Испании к нам пришли какие-то парни в татуировках, явно навеселе, отказались рисовать схему на ватмане в знак протеста против вырубки деревьев… Ну, вы понимаете. А в России люди очень нервничают, у всех явно небольшой опыт публичных выступлений.
– Важно, чтобы было убедительно? Качество презентации проекта для вас какую-то роль играет?
– Совершенно неважно. Я вообще не очень люблю презентации, но это, к сожалению, самая удобная форма знакомства с большим числом команд. Потом я уже стараюсь говорить с каждой командой лично, только так можно понять, что они на самом деле имели в виду. Ведь что такое публичная презентация? Это реклама, маркетинг. Как и любая реклама, она ничего не говорит о реальном содержании бизнес-проекта, только о маркетинговых способностях его инициатора. Поэтому, когда я вижу, что у русских команд все не очень хорошо с самопрезентацией, в душе радуюсь: значит, возможно, они больше думали о том, как это будет работать, а не о том, как будет выглядеть.
– И как в результате у нас с содержанием? Судя по вашему выступлению, вы скорее скептически настроены, нет?
– Честно? Не очень. Но это общая проблема. Содержательно ваш рынок мало чем отличается от европейского, индийского, азиатского. Как и все, отличается от американского – там гигантская индустрия (в ней, правда, в последнее время тоже сложно отыскать что-то неожиданно интересное). В прошлом году в Москве мне два разных человека в разное время показали один и тот же, новый для рынка, сервис. Очевидно, не сговариваясь, по разному оформленный, но практически идентичный. За неделю до этого ровно такую же штуку мне показали в Гонконге. Идея, видимо, в воздухе, но и нельзя сказать, что сейчас все об этом только и говорят.
– Расскажите, что это было?
– Я не буду подробно описывать идею, вдруг она еще найдет свое место. Это приложения социальных сетей для «умных телевизоров». Скоро, если вы не в курсе, все будет завалено сервисными и игровыми приложениями, адаптированными под большой телевизионный экран. Интерес Apple и Google к телевидению стал знаком, что на этом рынке что-то происходит, многие сразу попытались стать пионерами. В результате таких пионеров сотни, милые ребята.
– И что вы говорите, когда вам приносят очередной телевизионный твиттер?
– Что говорю? Говорю, окей, это круто, но вас слишком много для нашего маленького инкубатора. Если честно, идея хорошая, и нам приносили прекрасно проработанные прототипы. Но мы привыкли работать с командами, а не с идеями, а менеджеров, которые способны довести эту идею до ума, я в этих командах не увидел.
– К стартапам – и вообще к стартап-буму – в последнее время все чаще принято относиться иронично. Вы в этой среде больше 10 лет, вам не обидно?
– Очень хорошо понимаю тех, кто над нами всеми шутит. В медиа очень много говорят про стартапы, слишком много. При этом мало, кто понимает, о чем идет речь. Я люблю Late Late show на CBS. Недавно решил посмотреть в интернете один из выпусков: о боже, там тоже сидит какой-то парень в очках, в майке с Дональдом Даком, и рассказывает про сервис, который превращает закладки браузера в изображения котиков. Можете себе представить? Мир рушится. Я думаю, если неопытный историк через 20 лет решит изучить историю стартап-движения, у него сложится впечатление, что стартапы начались где-то в 2002 году, когда появилась соответствующая рубрика в The New York Times. Но они были всегда, просто по-другому назывались. И индустрия инвестиций была, но вокруг нее не было никакого шума. Просто сейчас есть шум, есть шоу, есть шоу-бизнес вокруг этого. Все эти благородные мудрецы, которые летают из страны в страну, собирают залы и учат делать стартапы. Меня тоже в этом можно упрекнуть.
– Да, вы ведь тоже часть этой индустрии, многочисленные встречи с вами тому пример.
– Я езжу и ездят мои партнеры. Но у нас прямые бизнес-задачи. Мы ищем сотрудников, места, инфраструктуру и команды. Мои выступления, если вы слышали, содержат мало общих советов. Я рассказываю о том, как попасть в инкубатор, какие у нас критерии, как мы работаем. Это рабочий семинар. Есть большое заблуждение, что стартап это предмет обучения, как математика в школе. Это заблуждение породило огромный образовательный рынок вокруг. Я убежден, что это скорее минус, чем плюс. Во-первых, создается лишний шум – сюда приходят те, кто мог бы заняться более понятным делом. Во-вторых, многие обманываются. Слышат много общих красивых слов и попадают в мир иллюзий. А потом, если ты постоянно сидишь в каком-нибудь из технополисов Кремниевой долины, тебе в какой-то момент начинает казаться, что ничего кроме стартапов не существует, что весь мир и есть большой стартап. Впрочем, мы шутим, а верующие считают, что так и есть.
– А как вы избавляете от иллюзий? Вам же все равно приходится консультировать молодые команды, это одна из задач инкубатора.
– Ой, вы ждете, чтобы я сам сейчас стал тем, кого критикую. Учить кого-либо жить мне хочется меньше всего. Но одно соображение все-таки есть. На каждом втором семинаре вам скажут, что главное – сверхидея, что вы должны стать ее рабом, думать о сверхидее, а из нее уже получится бизнес. Я всегда говорю так: не обманывайте себя, хороший бухгалтер и надежный дата-центр важнее идеи. Не слушайте, что вам говорят. Из нашего инкубатора вышли десятки действующих, успешных компаний. Там не было ни одного человека, портрет которого нам сейчас рисуют: взъерошенный идеалист, мечтающий изменить мир. Это были скучные менеджеры-зануды, которые большую часть времени думали о том, как оптимизировать расходы на канцелярию или IP-телефонию.
– Но вот, например, один из главных ориентиров, Марк Цукерберг, сейчас и кажется таким взъерошенным идеалистом. В своем письме инвесторам он пишет о глобальной социальной миссии, о том, что меняет мир, а не зарабатывает деньги.
– Вы общались с Цукербергом? Я – да. Уверяю вас, сейчас он может говорить что угодно, ведь его бизнес уже сделан. А впереди IPO, готовясь к бирже ничего не говорят просто так. Это лишь образ мальчика в спортивных тапочках. Он просто крутой менеджер, как Генри Форд.
Возвращаясь к предыдущему разговору об идеях. Я сейчас рискну выступить в роли человека, произносящего пустые слова. Но истина, которую я понял, работая с людьми, у которых действительно все получилось: идей миллион, они все хорошие, бери любую, но дальше уже на результат влияет исключительно управленческий талант. И это не имеет отношения к ИТ-бизнесу, просто все мы здесь работаем и разбираемся в нем лучше. Цукерберг при всем желании казаться чудаком прекрасно руководил бы General Motors, Exxon или, например, «Газпромом». А я бы, скорее всего, не смог. Потому он идет за миллиардами на IPO, а я вынужден просматривать по десять телевизионных твиттеров в день. Шучу, шучу.
