В Москве «карусели» не повлияли на результат Путина

Главным итогом президентских выборов 2012 года является не сомнительная победа на них Владимира Путина, а появление беспрецедентного по своему масштабу гражданского движения за контроль за подсчетом голосов. Не менее 20 000 добровольцев дежурили на избирательных участках по всей стране; в Москве, где гражданских наблюдателей было больше всего, они со своей задачей справились и свели объем фальсификаций к минимуму. К сожалению, Москва стала единственным регионом, в котором действия наблюдателей смогли кардинально улучшить ситуацию.
Чтобы сравнить подсчет голосов по Москве на декабрьских и мартовских выборах, достаточно посмотреть на эти два графика:

Каждая точка на графике – это один избирательный участок. Горизонтальная координата показывает явку на участке, вертикальная – долю голосов за «Единую Россию» (на первом графике) и за Владимира Путина. В случае с «Единой Россией» выраженная зависимость: чем выше явка, тем выше доля голосов за ЕР. Это достигалось за счет массовых вбросов избирательных бюллетеней – примерно на половине участков «партии власти» добавлялось по несколько сот голосов. В итоге на части участков – той, где голоса были подсчитаны честно, – и доля голосов за ЕР, и явка достаточно были невелики. На другой части участков – той, на которой были вбросы, – высоки и явка, и доля голосов за правящую партию. На мартовских выборах картина совершенно другая. Большинство участков практически не отличались ни по уровню явки, ни по числу проголосовавших за Владимира Путина. На самом деле была обратная картина: там, где активность избирателей была выше, больше голосов (в процентном отношении) отдавалось за альтернативных кандидатов. На обоих графиках особняком стоит небольшая группа участков со стопроцентной явкой – это закрытые участки, расположенные в больницах, тюрьмах и военных частях. Относительную честность при подсчете голосов подтверждают и данные, полученные от наблюдателей. В течение 4 декабря на телефоны горячей линии «Гражданина Наблюдателя» поступило примерно 2000 звонков от московских наблюдателей, из которых около 564 были сообщениями о нарушениях; при этом общее число наблюдателей составляло более 3500 человек, дежуривших на 1556 участках. Картина нарушений резко отличалась от декабрьских выборов. Было немного – около 30 – случаев удаления наблюдателей (в декабре было удалено столько же, при том, что тогда, три месяца назад, наблюдателей было в 7 раз меньше). Практически не наблюдалось вбросов бюллетеней; большая часть серьезных нарушений была связана с подвозом избирателей и манипуляциями со списками избирателей. Нашими наблюдателями было выявлено около сотни случаев «каруселей». Однако нельзя утверждать, что они серьезно повлияли на результат. Доля голосов, отданных за Путина, была практически одинакова как на тех участках, где были замечены «карусели», так и на тех, где их не было. Участки с «каруселями» и голосованием по доп. спискам (90 участков): В. Путин – 43,8%, явка – 58%. Остальные участки (1486 участков): В. Путин – 45%, явка – 58%.

Разница между средними результатами по двум группам участков очень мала и не выходит за пределы статистической погрешности. Как можно объяснить такое расхождение между статистикой и очевидными фактами массового подвоза избирателей? Во-первых, по-настоящему массовые «карусели» являлись скорее исключением, чем правилом, в то время как на выборах в Госдуму массовые (по несколько сот голосов) вбросы были практически на каждом втором участке. Во-вторых, вполне возможно, что на этих выборах фальсификации наблюдались в основном на участках с низкой поддержкой Владимира Путина. Наконец, у самих наблюдателей иногда получалось пресекать нарушения. Одна из наших окружных координаторов – решительный человек, имевшая большой опыт работы на выборах, – была членом комиссии с правом решающего голоса на одном из самых «сложных» участков. Когда ей предъявили юридически ничтожный «дополнительный список», то она просто порвала его в клочья, тем самым лишив приехавших «карусельщиков» возможности проголосовать. Почему в Москве было так мало фальсификаций? Очевидно, что команды «сверху» на изменение результатов голосования не было: власть испугалась массового протестного движения и «разгневанных наблюдателей», дежуривших практически на каждом участке. Желание местного начальства добавить голосов за Владимира Путина было ограничено видеокамерами, прозрачными ящиками для голосования (что важнее) и, конечно же, дежурившими на участках наблюдателями. Насколько сильно ситуация в регионах отличалась от московской? Если судить по статистическим данным, то Москва – фактически единственный регион, в котором ситуация с нарушениями при голосовании и подсчете голосов значительно улучшилась. В остальных регионах картина не поменялась. Там, где в декабре данные указывали на наличие нарушений (как это было в Москве на первом рисунке), мартовские данные тоже говорят о массовых фальсификациях. Там, где в декабре все выглядело относительно чисто, все было чисто и в марте. В Санкт-Петербурге, как и в декабре, часть протоколов переписывалась в ТИКах. В Татарстане и Башкирии, Нижегородской и Тюменской областях данные указывают на наличие массовых нарушений. В Московской и Свердловской областях, и в ряде других субъектов федерации масштабных фальсификаций, скорее всего, не было. На Северном Кавказе, за исключением Адыгеи и небольшого процента участков в Северной Осетии и Кабардино-Балкарии, по всей видимости, подсчет голосов вообще не проводился. Смог бы Путин обеспечить себе победу в первом туре, если бы голоса в регионах считались так же честно, как и в Москве? Этот вопрос является второстепенным, хотя на него можно попробовать дать ответ при помощи анализа электоральной статистики (например, согласно оценке Сергея Шпилькина, истинная доля голосов за Владимира Путина составила 56%). Сами выборы – именно выборы, а не подсчет голосов – были бы не более и не менее легитимны, если бы доля голосов за Путина составила 49% или 57%. Возможность власти снимать кандидатов, заводить уголовные дела на кого угодно, и ее полный контроль над телевидением не позволяют говорить о том, что результат выборов отражает волю российского избирателя. Гораздо важнее другие две вещи. Чистый подсчет голосов в Москве показал две вещи. Во первых, фальсификации – это не результат деятельности чиновников на местах. Этот вопрос решается на уровне губернаторов. В Москве, например, очевидно было принято политическое решение не нагнетать обстановку. Так что высшее политическое руководство страны может, если захочет, обеспечить честный подсчет голосов на выборах любого уровня. Во-вторых, гражданское общество дало бой Системе и победило: власть испугалась массовых акций протеста, которые неминуемо возникли бы в случае фальсификаций, и не стала обострять обстановку. Наблюдатели показали, что административный ресурс не бесконечен: координированные действия большого числа граждан могут переломить обстановку и заставить власть пойти на попятную. Так есть все шансы, что следующие выборы – когда бы они ни были – станут честными. Надо только, чтобы достаточное число граждан во всех регионах было готово защищать свои права.