Закон против геев и новая блокада Петербурга

Итак, губернатор Санкт-Петербурга Георгий Полтавченко утвердил закон о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних, в котором однополая любовь приравнена к педофилии. Закон этот, разрабатывавшийся депутатами городского ЗАКСа в прошлом году, был подписан еще 7 марта, однако общественности об этом доложили лишь спустя четыре дня: надо полагать, в канун 8 марта решили погодить и не обижать на праздник лесбиянок. Главным следствием нового закона станет рост самоубийств и помешательств среди петербургских подростков, которые раньше могли пойти к психологу, а теперь он повесит на дверь табличку: «Киоск закрыт». Сказать: «У тебя болезнь, деточка», – не всякий специалист сможет, гомосексуализм ВОЗ давно исключила из списка болезней, а вслед за ней это сделал и Минздрав, к тому же вряд ли ребенок этим утешится, а сказать: «Все нормально, малыш, спи спокойно, ты такой же, как все, полноценный гражданин», – отныне запрещает г-н Полтавченко. То есть, на ухо это сообщить, конечно, можно, как страшную скабрезность: запрещены только публичные высказывания, «деятельность по целенаправленному и бесконтрольному распространению общедоступным способом информации, способной нанести вред здоровью, нравственному и духовному развитию несовершеннолетних, в том числе сформировать у них искаженные представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных брачных отношений». Но нельзя требовать от людей подвига, даже от психологов, и понятно, что они предпочтут не транслировать «искаженные представления» – от греха подальше. Подростку, замученному комплексами, открывается светлый путь в петлю. Его запретили. Запретили также и культурку. «Лолиту» сразу кидаем в топку. Вычищаем из всех библиотек, куда могут заходить дети, всякие разности от «Тысячи и одной ночи» до «Пира» Платона, добрую половину Греции и Рима, включая богов и героев. Что там стонал Ахилл над телом Патрокла («о, бедер друга близость благодатная»)? Не было рядом депутатов ЗАКСа. Но это, положим, поди найди: тут нужно углубляться в источники. А в пересказах же все в порядке, они для детей сделаны, при Сталине И.В. изданы. Черта лысого – в пересказах тоже полно крамолы. Куна изымаем – я не описался: Кона, разумеется, тоже, но вместе с ним проф. Куна Николая Альбертовича, автора книги «Легенды и мифы Древней Греции», миллионными тиражами разошедшейся по всей стране Советов. Что тут поделаешь? Вольно было профессору излагать мифы об Аполлоне, Кипарисе и Гиацинте. Это же пропаганда мужеложства и педофилии разом, и автор еще с особенным цинизмом извещает, что книга написана «главным образом, для учениц и учеников старших классов средних учебных заведений». Хорошо, бог с ней, с античностью, бог с ней, с иностранщиной, жили веками без них. У нас есть свое искусство – духовное, православное, стоящее на страже семьи и нравственности. Идем в Третьяковку. А там известные нам по Куну Аполлон, Кипарис и Гиацинт, занимающиеся музыкой, кисти Александра Иванова, автора «Явления Христа народу». «Искаженные представления» так и прут. Куда смотрит полиция? – сюда ведь дети ходят, школьники на экскурсию целым классом. Не идем в Третьяковку. Знаю, знаю, Третьяковка в Москве, на нее закон Полтавченко не распространяется. Пока не распространяется. Спикер Валентина Ивановна уже заявила, что хорошо бы инициативу петербуржцев поддержать на федеральном уровне. Не сомневайтесь, поддержит. И что тогда останется? Останется великая русская литература, она-то не подкачает. О, нет. И она не останется, и она подкачает, причем в самом своем хрестоматийном обличье. Даже в детскую библиотеку предстоит идти с опаской: не ровен час, во что-нибудь наступишь. Например, в «наше все». Стихотворение «Не пленяйся бранной славой, о красавец молодой!» еще можно не понять. Притворимся. Но вот тут притворяться никак не выходит: Отрок милый, отрок нежный, Не стыдись, навек ты мой; Тот же в нас огонь мятежный, Жизнью мы живем одной. Не боюся я насмешек: Мы сдвоились меж собой, Мы точь-в-точь двойной орешек Под единой скорлупой. Это прямо подпадает под депутатское творчество, да еще под две статьи одновременно. И как теперь быть? К десятитомнику Пушкина тянутся детские ручки. Наши действия? Закричать: «Нет!!!» Снести десятитомник на помойку? Изъять только третий том, где самые великие поздние стихи? Или вырвать одну страницу с «Отроком»? Выберем либеральнейший компромиссный последний вариант. Иное решение отныне – плевок в законодательство. Плевать в законодательство бывает необходимо, но и это дело требует рассудительности. Журналистка и правозащитница Маша Гессензаписывает у себя в «Фейсбуке»: «Я вот думаю, что надо призывать к международному бойкоту города Петербурга в связи с законом против «пропаганды гомосексуализма». Это тот случай, когда и призыв будет услышан, и бойкот будет заметен – как раз скоро начнется туристический сезон». По-моему, Маша Гессен – вредительница и специально нанята шариатом, чтобы сеять в России гомофобию и мракобесие. Слов нет, закон, принятый в Питере, – позор и людоедство. Но причем тут великий город славы и беды? За что его беду множить? Нищий Петербург действительно живет с туризма, зачем делать его еще нищее? По сути, Гессен призывает ко второй блокаде города, спустя семьдесят лет после первой, мягкой, конечно, гуманитарной, но сокрушительной для населения. И что после этого оно сделает с геями? – страшно представить. Сейчас меня начнут бить по голове палкой демократии: мол, питерский народ сам виноват, что выбрал такую власть; надо за нее отвечать. Но, во-первых, Полтавченко никто не выбирал, да и с депутатами ЗАКСа проблема. Вы же, дорогие мои, сами топчетесь на митингах «За честные выборы», как после этого можно утверждать, что кто-то за власть в ответе? Так мы договоримся до того, что и Ахматова была ответственна за тов. Жданова. Наверное, все-таки Маша Гессен, написав свое «я думаю, что…», совсем, ну совсем не подумала. Но ведь и депутаты ЗАКСа тоже всего лишь не подумали. Вряд ли они стремились извести подростков-геев или Пушкина с Александром Ивановым, они просто для них не существуют. Зато существует попса. О попсе и была их ответственная депутатская дума. С попсой, кстати, ничего не произойдет. Она останется на своем неприкасаемом месте. В группу «На-На» и ее бесчисленные подобия вложено столько бабла, что они такие законы мелко видят. Им проще заплатить штраф. Не то что запретить противную себе попсу, а даже сдвинуть ее в телевизионной сетке на час у депутатов никогда не получится: слишком большая капуста стоит на кону. Принимая свой закон, депутаты видели перед собой обобщенного Бориса Моисеева. И больше ничего. Предлагая свою инициативу, Маша Гессен видела перед собой обобщенных депутатов. И больше ничего. Такая упертость зрения приводит к большим драмам. Салтыков-Щедрин назвал убийство Александра II «актом преступного идиотизма». Акт отнюдь не единичный: преступный идиотизм – это нескудеющая нива. С питерским законом все ясно: его надо поскорее отменить; его, увы, не отменят, но говорить больше не о чем. Про инициативу Гессен скажу еще два слова. В этой инициативе хорошо то, что она неосуществима. В европейских правозащитных конторах, конечно, не Сократы сидят. Но они, в отличие от Гессен, слышали о том, что было такое римское право, и оно повелело наказывать тех, кто совершил преступление, а не сжигать вместо этого весь город. В этой инициативе плохо то, что она перекрывает нормальную человеческую инициативу, которую надо бы реализовать. Имена депутатов, голосовавших «за», известны, Полтавченко тоже не аноним. Вот им и следует организовать бойкот. Не звать в Европы, где они рассчитывают делиться опытом; не нужен больше их опыт, не востребован; указывать на дверь, коли все-таки прибыли. С Полтавченко сложнее: он путешественник с государственным статусом, его так просто не отбреешь. Зато его можно мучить вопросами на пресс-конференциях, и спикера Валентину Ивановну с ним заодно. А с депутатами-то в чем проблема? – они ездят по линиям общественных связей. Есть много способов эти связи оборвать, сказав: «Позвольте вам выйти вон!». А тем троим депутатам, которые голосовали «против», не говорить этого; наоборот, привечать их с любовью. Тем троим должно быть всюду welcome. Как чудно: и виновные понесут наказание, и невиновные получат приз, и справедливость восторжествует, и гомофобии не прибавится, и миллионы людей не обеднеют, и город не перестанет сиять миру, и с римским правом будет все в порядке.