Фото: Toru Hanai / Reuters

В России принято готовиться к зиме. Как показывает практика, полностью подготовиться к зиме невозможно: она все равно неожиданно и непредсказуемо наступит в декабре – но готовиться все равно положено. В Японии уже второй год напряженно готовятся к лету. В отличие от России, наибольшие трудности в местном климате представляет собой не отопительный, а охладительный сезон – с его запредельными нагрузками на электросеть. Прошлогодняя авария на АЭС «Фукусима» спровоцировала всплеск антиядерной истерии, волну инспекций, закрытие целого ряда АЭС: неожиданно выяснилось, что многие из них построены прямиком на активных геологических разломах – видимо, строили их в позднюю античность, когда о литосферных плитах и слыхом не слыхивали – и, как следствие, хроническую нехватку электроэнергии. Такого энергетического кризиса Япония не переживала со времен нефтяного шока 70-х годов. Прошлогодний этап кризиса был в определенном смысле одной непрерывной чрезвычайной ситуацией. Целые районы региона Канто (в котором расположены два крупнейших города страны: Токио и Иокогама) подвергались плановым отключениям электричества, сведения об энергопотреблении публиковались в почасовом режиме и напоминали фронтовые сводки. Промышленные гиганты переносили смены в сборочных цехах на выходные, когда уровень нагрузки на сети ниже, предприятия сектора услуг добровольно отключали наружную рекламу, ограничивали освещение помещений и кондиционирование воздуха, в моду вошло слово «сэцудэн» – «экономия электричества». Как будто этого было мало, погода решила, что пора обновить температурные рекорды лета. Ваш покорный слуга, выросший в более чем умеренных широтах, малодушно ругался на кондиционеры, повсеместно установленные на 28 градусов и занятые превращением горячего влажного воздуха в горячий влажный воздух. Чрезвычайную ситуацию с грехом пополам Страна восходящего солнца пережила, но лето 2012 года обнажило крайне неприятную действительность: кризис в японской энергетике носит системный характер. СРАЗУ ДЕСЯТЬ МОНОПОЛИЙ Структура японской энергетической отрасли во многом уникальна для развитых стран: Япония разделена на 10 секторов, в каждом из которых территориальная электроэнергетическая компания является «естественной» монополией. Для региона Канто это TEPCO – «Токийская энергетическая компания» – печально знаменитая в мире тем, что именно она владеет АЭС «Фукусима». Территориальные компании контролируют распределительные сети и продажи конечным потребителям, при этом свыше 75% генерации электроэнергии также приходится на них. Независимые игроки к распределению и продажам не допускаются – они занимаются только генерацией, поэтому никакого воздействия на цены они не оказывают: по отношению к конечному потребителю территориальная компания является монополистом, в отношении же независимых производителей имеет место классическая «монопсония»: «много продавцов – один покупатель». Восхитительная сия картина дополняется законом об энергетической отрасли, согласно которому территориальные компании имеют право устанавливать цены таким образом, что их выручка всегда перекрывает расходы – не только операционные расходы, но и... капитальные расходы. Иными словами, на законодательном уровне закреплена прибыльность территориальных монополий (при этом, правда, закон оговаривает, что все это должно быть «в разумных пределах», а любой пересмотр тарифов должен быть одобрен министерством экономики, торговли и промышленности). «В разумных пределах» территориальные компании разошлись до того, что цены на электроэнергию для домашних хозяйств в Японии оказались одними из самых высоких в мире: 4-е место в 2009 году, позади Ирландии, Италии и Нидерландов, но уверенно впереди столь же небогатых энергетическими ресурсами соседей по региону Тайваня и Южной Кореи. При таком анамнезе кивать на то, что у бедных японцев ну совсем нет своих нефти и газа, уже просто неприлично. Причины этого безобразия изложены выше. Во-первых, разумеется, освященный законом монополизм в отрасли. Но это еще полбеды. Имея такой закон, и пятиклассник додумается, что надо делать. Раз уж потребитель платит за все – пусть заплатит! Экономическая эффективность монополии ни к чему, поэтому у компании TEPCO в статье «расходы» за 2010 год значатся, например, 11,6 миллиардов иен (порядка $150 миллионов) «на рекламу». Реклама единственного игрока в отрасли – это как реклама Верховного суда. Есть конкуренты? Вот не посмотрит потребитель эту рекламу и побежит, злоумный, в другой Верховный суд, с него станется! Таким образом, в 2010 году каждый клиент TEPCO (включая вашего покорного слугу) заплатил из своего кармана весьма неплохую сумму за рекламу товара, альтернативы которому нет. Отметим: за рекламу этого товара самому себе. Это настолько замечательно, что дух захватывает: настоящий режим «все включено». Но это только самые невинные шалости японских энергетиков. Подумаешь, реклама и иные операционные мелочи! Раз уж «все включено» (и капитальные издержки тоже), погуляем по крупному: понастроим электростанций. Да подороже – понастроим атомных электростанций! РЕЦЕПТ КРИЗИСА Здесь внимательный читатель должен схватить автора за рукав и спросить: «Минуточку! Значит, есть мощности? Так откуда тогда дефицит электроэнергии?». Автор вынужден признать: эта система, при всей ее неэффективности, неповоротливости и дороговизне, работала. Работала ровно до того момента, как весь мир выучил слово «Фукусима». Был бы кризис столь острым, не случись прошлогоднего удара стихии? Сложно сказать. В конце концов, экономическая неэффективность – не конец света. Она не похожа на взрыв реактора; скорее – на ржавчину, выедающую конкурентоспособность экономики день за днем: медленный, скучный и незрелищный процесс, о котором голова болит лишь у специалистов. Но, согласно известному закону жанра, если в начале индийского фильма на стене висит ружье, то в конце оно обязательно споет и станцует. Итак, Япония понастроила ядерных реакторов, так что к 2010 году 30% ее электроэнергии вырабатывали именно АЭС («Special Report: Nuclear Energy», The Economist, March 10, 2012). Не катастрофа, до французских почти 80% далеко. К тому же, к такому выбору есть объективные предпосылки: АЭС компактны, у них большой ресурс, высокий КПД, а топливо для них дешево. Корея пошла схожим путем (22% от общей генерации приходилось на атом в 2009 году), и планы обеих стран в отношении атомной энергетики до памятных событий 2011 года совпадали: предполагалась ее экспансия. Энергетическая монополия при этом тоже не катастрофа. Не единственная в мире, если уж на то пошло. Есть еще одна особенность. Если посмотреть на структуру генерации электроэнергии TEPCO, можно заметить, что базовые нужды потребления она закрывала именно за счет своих АЭС («Фукусима-1», «Фукусима-2» и «Касивадзаки-Карива»), а тепловые электростанции, хоть и превышающие по совокупной мощности АЭС более чем вдвое, использовались только для покрытия пиковых нагрузок. Оно и понятно: топливо для них дорогое, поэтому, чтобы не нести дополнительные издержки, ТЭС лучше не гонять почем зря. А АЭС хлеба не просит, работает себе. Так или иначе, перекос в сторону АЭС в энергобалансе Токио и окрестностей оформился приличный. Но и это не беда: какое же форс-мажорное обстоятельство способно вывести из строя сразу три станции, разнесенные в пространстве? Только нашествие марсиан. Все это по отдельности не очень приятно, но явно не смертельно, не так ли? Не стану затягивать саспенс и сообщу, что ружье успешно спело и сплясало. И вообще, подебоширило изрядно. Первая «Фукусима» в силу всем известных обстоятельств вышла из строя. Вторая автоматически остановила все четыре реактора. Станция «Касивадзаки-Карива», раз пошла такая пьянка, закрылась на инспекцию. И марсиан не потребовалось. В Канто моментально образовался дефицит энергии, который ТЭС не смогли закрыть. Не беда, справимся за счет более благополучных районов? Но дальше было совсем плохо. Во-первых, выросшее как грибы после радиоактивного дождя на фукусимском кризисе антиядерное движение (оно и до того было весьма шумным) вынудило правительство закрыть ряд станций раз и навсегда из соображений безопасности (как я уже говорил, под ними внезапно обнаружились разломы), а оставшиеся – подвергнуть инспекциям и стресс-тестам. В итоге к апрелю 2012 года в Японии не осталось ни одной работающей АЭС из 54 существующих (марсиане нервно сглотнули). Дефицит перерос региональный уровень и стал национальным. Но даже в этих условиях оставался относительно благополучный регион Кансай (с центром в Осаке) – сам бог велел «перетянуть» недостающую энергию оттуда, а остатки дефицита перетерпеть за счет экономии. Но и здесь не вышло. Проблема в том, что в Японии – ужас! – нет единой энергосистемы. Частота переменного тока в Канто – 50 герц, в Кансае – 60. Тянется это безобразие аж с позапрошлого столетия, когда осакские энергетики закупили генераторы в США, а токийские – в Германии, и выяснилось, что частота у них разная. Так и живем до сих пор с разными частотами. О реформе задумывались неоднократно, но всякий раз останавливались перед лицом непомерных затрат. Да и договориться о единой частоте не представляется возможным: чтобы Осака прогнулась под Токио? Или наоборот? Да не бывать этому никогда! На границе этих двух энергосистем есть трансформаторы, но их совокупная мощность не превышает 1 гигаватта. А дефицит в Канто – 9 гигаватт. Так японская энергетика пала жертвой своей зависимости от АЭС, катастрофы на «Фукусиме» и местечковых глупостей из XIX века. НЕ ПЫТАЙТЕСЬ ПОВТОРИТЬ ЭТО ДОМА Но пляски ружья продолжились, и настал черед монополизации отрасли сказать свое вредное слово. Итак, TEPCO получила ядерную катастрофу, связанные с ней убытки и потерю генерационных мощностей. Прибавим к этому выплату компенсаций десяткам тысяч эвакуированных из зоны заражения местных жителей и стоимость обеззараживания почвы. Всего этого достаточно, чтобы свалить с ног любую компанию. Так за чем дело стало? Банкротим их! Но обанкротить единственную энергетическую компанию невозможно. Чтобы распродать ее активы, нужно менять законодательство, а здесь у энергетиков с политиками полное взаимопонимание. В том смысле, что первые не хотят, а вторые не будут. К тому же, пока суд да дело должен же кто-то это электричество вырабатывать. Поэтому единственный выход – национализация, а это означает, что все убытки от сомнительной стратегии развития (в рамках которой все яйца были заботливо и аккуратно уложены в одну атомную корзину), откровенного сумасшествия (строительство АЭС в цунамиопасном районе, да прямо на побережье) и безалаберности при ликвидации последствий случившегося понесет ни в чем не повинный налогоплательщик. Ну и немножко – потребитель, которому в этом году повысят тарифы на 10%. Аналогии с американскими жирными биржевыми котами напрашиваются сами собой. Только пример TEPCO – еще более рафинированный. Компания годами наслаждалась законодательно закрепленной монополией, которая позволяла в любых условиях оставаться в выигрыше. А в критический момент оказалась too big to fail, была национализирована, а счет за ее художества был выставлен, по большому счету, тем, за счет кого она и наслаждалась жизнью в предшествующий этап. Полностью отказаться от атома Япония сейчас не в состоянии. При этом население к атому относится в лучшем случае скептически, и любые попытки политиков что-то промычать в пользу АЭС чреваты электоральными потерями. На системную реформу отрасли (вялая либерализация все же идет) не хватает политической воли, на инвестиции в альтернативные источники и новые мощности – денег (ни у правительства, ни у частного сектора). Казавшаяся устойчивой система рухнула почти мгновенно. Кейс как будто создан для учебника экономической теории, раздел – «Запомните и никогда так не делайте». Игры с «естественными» монополиями и национализацией в лучшем случае оборачиваются экономической неэффективностью и высокими издержками, тормозящими развитие экономики. А в худшем – тем, что случилось в Японии.