Пока в мире на ладан дышит Еврозона, а дожди смывают российские города, в Японии случилась настоящая беда: в токийском зоопарке Уэно умерла панда.
Ну, не панда. Новорожденный детеныш панды. Целый день эта новость была главной в стране. По обсуждаемости в японской блогосфере она обошла проливные дожди на Кюсю, раскол в правящей партии и многие другие совершенно неважные новости.
Вот вы смеетесь, а это событие международного масштаба. Журналист д'Эвре у Акунина, как известно, был способен состряпать очерк для газеты даже из своих старых сапог. Я не д'Эвре, но и из панды можно выудить сюжет для раздела «международная политика». Следите за руками.
КИТАЙСКОЕ ЗООЛОГИЧЕСКОЕ ДОСТОЯНИЕ
Фактология такая. Все панды в мире происходят из Китая, и даже живущие в зоопарках за рубежом панды формально отданы в аренду и являются собственностью КНР. Отдаются в аренду они с условием, что рожденное в неволе потомство также будет китайской собственностью (логика кота Матроскина в духе «холодильник государственный, а мороз – наш» к пандам неприменима).
Последняя гигантская панда в токийском зоопарке Уэно неосмотрительно умерла в 2008 году, а что за столичный зоопарк без панды? Не зоопарк, а заезжий цирк из Урюпинска! Токио срочно понадобилась панда.
Здесь надо заметить, что для Китая панды – не просто выгодный объект для лизинга, но и инструмент дипломатии. Так и называется – «пандовая дипломатия». Например, панды из КНР поехали на Запад после нормализации отношений между США и материковым Китаем в 70-х годах – этакими послами доброй воли.
В 2005 году КНР в качестве дипломатического жеста предложила Тайваню двух панд. Но панды не получили агремана: подвели политически некорректные имена. Хитроумные материковые китайцы назвали панд Туань Туань и Юань Юань. Собранный вместе этот Баден-Баден дает слово «объединение» – посыл был понятен. Правящая «Демократическая прогрессивная партия» (сторонник независимости Тайваня) справедливо усмотрела в пандах пятую колонну и агентов китайского империализма, и безобразие не было допущено. Потребовались выборы и смена власти, чтобы более склонный к соглашательству с материком Гоминьдан разрешил политизированным пандам въезд в страну.
Видите, как много можно узнать о межкитайских противоречиях, просто наблюдая за пандами?
Так вот, предыдущая токийская панда аполитично умерла, совершенно не сообразуясь с международной обстановкой. Японо-китайские отношения были, мягко говоря, натянутыми, и отваливать Токио новую панду Пекин не собирался.
Помогло прошлогоднее бедствие в Тохоку: весь мир жалел Японию, и Китай по такому случаю соблаговолил передать зоопарку в Уэно двух панд: мальчика Билли (в Токио его переименовали в Лили, что есть, безусловно, пропаганда транссексуальности) и девочку Сяньню (в замужестве Синсин).
Вышеуказанных панд в количестве 2 шт. с огромной помпой привезли в Уэно (разгрузку контейнера в аэропорту транслировали в прямом эфире), и они моментально стали главной достопримечательностью в зоопарке. Теперь понаблюдать за тем, как панды едят бамбук и всячески прокрастинируют, собираются огромные толпы.
Этого японцам показалось мало, и они решили панд размножить. Проблема оказалась в том, что панды и на воле-то размножаются неохотно, а уж в зоопарках демонстрируют половую застенчивость японской старшеклассницы. Панд кормили афродизиаками, оставляли наедине – тщетно.
Тогда извращенный японский разум придумал крайнее средство (беременным женщинам и детям дальше не читать): снять на видео двух совокупляющихся панд и продемонстрировать эту порнографию подопытным. Сам эксперимент также показали по телевидению (вы, думаю, уже поняли, какой ад – это японское ТВ). Результат превзошел все ожидания: панды отбросили мещанские ужимки, как бутылки с зажигательной смесью, – и понеслось. В итоге, вскоре в Токио была беременная панда.
Все уже обсуждали имя для новорожденного (или новорожденных), когда губернатор Токио Синтаро Исихара (что-то вроде местного Жириновского – амплуа «националист-скоморох») предложил называть будущих новорожденных токийских панд Сэнсэн и Какукаку. Я понимаю, что вам эти имена доставляют удовольствие уже сами по себе, но в них, помимо прочего, заключен глубокий внешнеполитический посыл. Посыл так далеко, что посылаемые сразу обиделись.
Острова Сэнкаку (Дяоюй, по-китайски) – предмет старого территориального спора между Китаем и Японией, в последнее время обострившегося до крайности. Так что предложение назвать новорожденных китайских (!) панд таким именем – это увесистый пинок в адрес Китая. Это как назвать тигрят, рожденных от подаренной Россией амурской тигрицы, Хабомаи, Шикотан, Кунашир и Итуруп.
Китайская панда родилась, но не выдержала международного давления и умерла, как партизан в японском плену. А конфликт остался. Здесь мы с вами и переходим от зоологии к собственно политике.
НЕ ПАНДАМИ ЕДИНЫМИ
Россияне зачастую не подозревают, что спор о Курилах – не единственная застарелая проблема японской внешней политики. Помимо Курил Япония спорит с Китаем (строго говоря, с обоими Китаями – панд на них не напасешься) за вышеуказанные острова Сэнкаку (Дяоюй), и с Южной Кореей за мелкие острова Такэсима (Токто, по-корейски; на западе известны как острова Лианкур).
Как видите, у японцев плохо со всеми соседями. Проблема с Курилами стоит особняком, потому что острова большие и когда-то были заселены японцами. У бывших «курильцев» (их, вообще-то, не так много осталось) при этом непропорционально шумное лобби и хороший пиар. К проблеме удачно присоседились японские националисты, ежегодно устраивающие вакханалию у российского посольства с призывами возвращаться домой, адресованными неведомому Ивану.
Речь, разумеется, не идет о том, что японцам негде жить, «подайте, сами мы не местные, от поезда отстали». По соседству есть почти пустующий остров Хоккайдо (о нем здесь). Дело в экономических интересах. И пример Сэнкаку – самая яркая тому иллюстрация.
У островов были обнаружены залежи газа объемом в 200 млрд кубометров. И двум странам сразу стало не до панд.
Эти самые острова были оттяпаны Японией у Китая в 1895 году по Симоносэкскому (опять про секс) мирному договору. Этот договор поставил точку в японо-китайской войне, которую Япония удачно развязала с целью поживиться территорией. Поживилась знатно: помимо никому тогда не нужных Сэнкаку Япония приобрела, например, Тайвань.
В 1945 году Япония проиграла во Второй мировой, и, согласно Каирской декларации 1943 года (подкрепленной Потсдамской декларацией 1945-го, которую Япония приняла), империя должна была отказаться от всех территорий, приобретенных путем агрессии.
Сэнкаку были приобретены в результате агрессивной войны, и потому, естественно, были выведены из под японского суверенитета. Но Китаю их не вернули – в Сан-Францисском мирном договоре об их статусе ни слова. De facto контроль над ними вместе с Окинавой получили США.
В 1972 году США вернули Окинаву в лоно японского суверенитета, и довеском под японский контроль перешли и острова Сэнкаку. Но никаких международно-правовых документов, регламентирующих их статус (кроме недействующего Симоносэкского договора), в природе нет. Отсюда и спор.
Недавний поворот в этом досье связан с инициативой токийского губернатора Исихары (опять он) о покупке островов у нынешнего владельца – частного лица, гражданина Японии. План, разумеется, исключительно идиотский, и рассчитан он на исключительных идиотов – весьма обширная, надо признать, группа избирателей. Каким образом собственность закрепляет суверенитет – неясно. Если Абрамович владеет замком в Англии, означает ли это, что суверенитет России распространяется на территорию замка?
Хотя у нас есть чудесные примеры экстерриториальности. Например, действие закона о защите прав потребителей, как мы узнали недавно, не распространяется на Храм Христа Спасителя. Каноническое право там, что ли?
Так или иначе, Китай не замедлил с ответом, и дипломатией панд тут не ограничилось. Два китайских патрульных катера вошли в японские территориальные воды у Сэнкаку и погуляли там. Токио в пароксизме возмущения вызвал посла КНР на ковер. Китай в ответ отозвал посла. Япония объявила об отзыве своего. Хорошо хоть панд не отозвали.
С дипломатического языка это переводится как «сам дурак» и означает весьма высокий накал конфликте. Когда казалось, что японо-китайские отношения достигли дна, снизу постучали.
Только ничего у Токио не выйдет. Как не вышло в прошлый – он же в первый – раз, когда (тогдашний) президент Медведев посетил спорные Южные Курилы (об этом здесь). Тогда японский МИД тоже поднял вой до небес, страны обменялись отзывами послов, тогдашнего японского посла даже впоследствии сняли («прозевал такое безобразие»), но все улеглось. А Медведев вошел во вкус и на днях посетил Курилы снова. Скромная реакция Токио (визит сравнили с «ушатом холодной воды») лишь подчеркнула неудобную истину: японская дипломатия слаба, и о Японию будут продолжать вытирать ноги. Москве и Пекину этот процесс нравится.
СТРАНА-ПАНДА
Мне подумалось, что панда – хорошая метафора для японской дипломатии вообще. Зверь вроде большой: 3-я экономика в мире, население почти как в России, 6-й по объемам военный бюджет (ненамного меньше, чем у России, чуть меньше, чем у Франции и Великобритании, но больше, чем у Германии). Но совершенно бестолковый и травоядный. Хотя и с гонором.
При этом, в отличие от панды в зоопарке, Японию не любят. Территориальные споры у нашей панды со всеми соседями по зоопарку. К тому же, соседи помнят времена, когда панда была самым настоящим гризли, и смотрят на неё с недоверием. Извиняться за прошлое панда не любит, в школьных учебниках об этом писать отказывается, храм Ясукуни, где захоронены военные преступники класса «А», осужденные Токийским трибуналом, регулярно посещает. (Хотя панда в храме – штука пострашнее панк-молебна).
Японцы в своей внешнеполитической доктрине уповают на силу экономической дипломатии: мол, мы много чего производим, много куда инвестируем, следовательно, никто не будет на нас нападать. Оно отчасти верно: курицу, несущую золотые яйца, никто убивать не станет. Realpolitik XXI века отличается от себя образца XIX и XX веков тем, что война стала маловыгодным предприятием.
Есть два «но». Первое: это не означает конца Realpolitik и понятия «национальные интересы». Интересы часто конфликтуют. Эти конфликты не приводят к войнам, но разрешаются всё равно в пользу сильнейшей стороны. Перефразируя Клаузевица, «политика – это война другими средствами». И когда интересы Китая и России входят в конфликт с интересами одинокой и изолированной Японии, они плюют на ее экономическую мощь и дипломатические демарши.
И второе: экономическая дипломатия – палка о двух концах. Взаимозависимость в экономике, как правило, асимметрична. То, что для одного – мелкая неприятность, для другого – серьезный урон. Вы инвестируете в нашу экономику? Прекрасно, а мы пригрозим национализацией ваших активов! Вы производите электронику? А мы поставляем редкоземельные металлы для нее, вот возьмем и перекроем экспорт. В ходе недавнего конфликта Китай так и сделал – Япония была вынуждена уступить!
Акцент на экономической дипломатии привел к импотенции в сфере политики. Теперь экономическая дипломатия сбоит, отношения с соседями и союзником-США – натянуты. Япония живет во внешнеполитической изоляции с беззубой дипломатией, при этом постоянно играя на обострение с соседями. Такими темпами можно остаться без островов Сэнкаку. А если панды в Уэно расхотят плодиться – то и без панд.
