Пенсионная реформа – горький привкус разочарования

Несколько месяцев экспертное сообщество жило в нетерпеливом ожидании того, когда же появится Стратегия развития пенсионной системы, которую разрабатывало Минтруда (а раньше – Минздравсоцразвития). И вот свершилось – в сентябре текст Стратегии был опубликован на сайте Минтруда, а 1 октября – в международный День пожилых – представлен правительством РФ президенту. Документ оставляет горький привкус разочарования.

Во-первых, несмотря на то, что в Стратегии обрисована общая рамка будущей пенсионной системы и перечислены некоторые шаги на пути к ней, детально прописаны лишь способы пополнения пенсионной казны. Здесь и повышение тарифов отчислений для самозанятого населения, и введение дополнительных взносов с работодателей, чьи работники пользуются правом досрочного выхода на пенсию, и предложение на некоторое время «заморозить» перечисление средств на накопительные счета. Пенсионной формулы в Стратегии вы не найдете.
Во-вторых, во время чтения документа меня не покидало ощущение дежавю: все то, что преподносится как нечто новое и инновационное, мы уже проходили... Состав обсуждаемых в Стратегии ингредиентов по улучшению российской пенсионной системы, очевидно, списан с рецептов пенсионного обеспечения XX века. В частности, предлагается: сделать страховые отчисления с заработной платы практически единственным источником финансирования пенсий. Перейти к упрощенной схеме расчета пенсий, без ее деления на фиксированную и зависящую от заработка части. И, кстати, задача усиления связи размера пенсии с прошлыми заработками уже не стоит; вместо этого Стратегия предлагает стремиться к социально приемлемому уровню пенсионного обеспечения. 

Предлагается – но без детальной пенсионной формулы – рассчитывать пенсию в зависимости от заработной платы и страхового стажа, повысив при этом требования к минимальной продолжительности стажа. Пенсионные накопления, по возможности, оставить только на добровольной основе. В итоге все пенсии будут снова выплачиваться с зарплат нынешних работников, которым для получения пенсии в размере около 40% их заработка придется работать не менее 30 лет. Пенсионный возраст при этом предлагается оставить таким, каким он был до сих пор, с начала 1930-х годов – 55 лет для женщин и 60 лет для мужчин. 

Нетрудно предсказать последствия реализации этих предложений. Начнем с возраста и стажа. По результатам обследования, проведенного в 2011 году Независимым институтом социальной политики (НИСП), даже если бы продолжение работы без оформления пенсии привело к двукратному повышению размера пенсии, отложить выход на пенсию были готовы лишь 29% работников 45 лет и старше. Более того, результаты другого обследования 2010 года показывают, что даже угроза получения более маленькой пенсии при недостаточном стаже не остановит как минимум 40% работников трудоспособных возрастов от того, чтобы выйти на пенсию, как только представится такая возможность. Сейчас в среднем 30-летний стаж люди вырабатывают к 60 годам, но со временем – из-за увеличения длительности получения образования, трудностей с первым трудоустройством у молодежи, расширения неформальной занятости и прочего – будет расти доля тех, кто и к 60 годам не приобретет минимально необходимую продолжительность стажа. А уж чтобы стаж приблизился к заветным 40–45 годам, дающим согласно Стратегии право на компенсацию пенсией 70% утраченного заработка, работать бы пришлось – без получения пенсии! – до 65–70 лет. В этом случае большинство населения предпочтет получать низкую пенсию, оформляя ее по-прежнему в 55–60 лет. Массовый выход на пенсию при неполном стаже приведет к тому, что большинство стариков будет получать одинаковые выплаты на уровне прожиточного минимума.
Предложения реформировать систему досрочных пенсий, появление которых в Стратегии можно только приветствовать, увы, не способны решить полностью проблему раннего выхода на пенсию. Величина дополнительных пенсионных взносов на финансирование таких пенсий, приводящаяся в Стратегии, очевидно, вызовет значительное сопротивление бизнеса. Если его лоббистские усилия окажутся такими же успешными, как в начале нулевых, реформа досрочных пенсий будет снова заморожена. Кроме того, по сути, в этом документе не предложено решений проблемы реформирования весьма распространенной по численности категории так называемых северных пенсий. Не внятно прописана и судьба такой, пусть и немногочисленной, но весьма знаковой категории «досрочников», как медицинские работники в сельской местности и учителя, ранние пенсии которым по сути стали компенсацией их низких заработков на протяжении 1990-х годов. Вместе с тем, если в системе останутся хоть какие-то возможности получать досрочную пенсию, финансируемую за счет взносов всех остальных работников, этой лазейкой вскоре воспользуются другие профессиональные группы, что опять приведет к эскалации численности досрочных пенсионеров.
Принципиальным моментом, отличающим образ будущей пенсионной системы в Стратегии 2012 года от реформы 2002 года, выступает видение роли пенсионных накоплений. Стратегия предлагает отменить обязательность участия в формировании таких накоплений, предложив работникам добровольно решать, хотят ли они и дальше что-то накапливать. Тариф отчислений на накопления предлагается сократить с 6 до 2%. Несмотря на то, что, по оценкам НИСП, идею формирования добровольных пенсионных накоплений в целом поддерживает от четверти до трети лиц 1967 года рождения и моложе, более реалистичная оценка потенциальных участников добровольных накоплений не превышает 14%. Большинство из них – представители средних классов и близких к ним социальных слоев. Я не считаю, что идея введения обязательных пенсионных накоплений в 2002 году была своевременной и удачно реализованной. Однако, отказ от нее сейчас приведет, во-первых, к усилению неравенства внутри пенсионной системы и патерналистских ожиданий у подавляющего большинства работников, за исключением наиболее оплачиваемых. Во-вторых, увеличит обязательства распределительной пенсионной системы. В-третьих, подорвет доверие к государству со стороны как работников, так и той части финансовых рынков, которые работают с пенсионными деньгами. Вместо этого, на мой взгляд, государству стоило бы сконцентрировать усилия на разработке механизмов, позволяющих повысить эффективность функционирования системы обязательных пенсионных накоплений, и на популяризации их в глазах населения.
Комплексная оценка предложений, содержащихся в Стратегии 2012 года, свидетельствует о том, что финансовые последствия ее реализации могут оказаться весьма скромными. Взваливая на работодателей всю нагрузку по финансированию ранее выданных пенсионных обязательств и не предлагая существенных шагов по оптимизации этих обязательств, государство рискует столкнуться со стратегией массового ухода бизнеса в тень. Не принимая во внимание растущее разнообразие форм занятости и трудовых биографий, можно оставить за бортом формальной пенсионной системы значительную часть населения, что приведет к росту спроса на другие социальные программы государства.
Социально-экономические условия XXI века оказываются намного более многообразными, чем те, что мы наблюдали в период расцвета индустриализации конца XIX – середины XX века. Национальная пенсионная система должна отвечать на этот вызов, не ища простые пути, как это предлагается в Стратегии, а, напротив, также усиливая разнообразие источников финансирования пенсий и видов пенсий, адресованных различным социальным группам населения. Очевидно, что подобная перестройка пенсионной системы должна проходить в обсуждении с различными социальными партнерами. Это, безусловно, требует времени, но только так можно обеспечить успех новой пенсионной реформы и готовность бизнеса и населения участвовать в ее реализации.