© Flickr.com/konsp
Вопрос о том, нужна ли России антимонопольная политика, поднимается не в первый раз. Первые сомнения в том, что в нашей стране применение антимонопольных запретов действительно необходимо, высказывалось еще при разработке первого закона об ограничении монополистической деятельности – а он был принят в 1991 году. Тогда казалось, что сам по себе рынок сможет ликвидировать все препятствия для конкуренции. Эти надежды не оправдались. Быстро выяснилось, что конкуренция очень плохо работает в экономике с высокими барьерами входа на рынок, с унаследованными от планового милитаризированного хозяйства перекосами спроса и предложения, и что греха таить – с руководителями, часть которых искренне не понимает пользы от конкуренции для общества (а часть – хорошо понимает выгоду от ограничения конкуренции для собственного кармана). Во второй половине 1990-х годов было широко распространено убеждение, что в экономике с низкими препятствиями для экспорта и импорта антимонопольная политика не нужна вообще. Однако и этим надеждам было не суждено оправдаться.
Во-первых, оказалось, что во многих отраслях создавшаяся ситуация – вовсе не наследие тяжелого прошлого. Безальтернативность железнодорожных веток в большей части территории России скорее объясняется географией, нежели наследием советского хозяйства или татарского ига. Во-вторых, сохранение структурных перекосов на многих рынках поддерживается самими укоренившимися компаниями, которые препятствуют выходу на них конкурентов. Рынок не решает в этом случае задачу развития конкуренции, поскольку монополист – это и есть рынок. И в-третьих, к великому разочарованию сторонников глобализации, оказалось, что открытая экономика не обеспечивает конкуренции. Включение в глобальную экономику могло бы устранить потребность в антимонопольной политике в единственном случае – если бы за рубежами нашей Родины на всех рынках царила совершенная конкуренция. Однако это не так – в глобальной экономике меньше национальных картелей, но больше международных, только и всего.
Ответ на вопрос «зачем нужна антимонопольная политика» очень прост – чтобы по возможности сохранить в экономике выигрыши от конкуренции. Это более низкие, чем в условиях монополии цены (даже при неизменных издержках). Это более низкие издержки – в силу того, что конкуренция создает стимулы прилагать усилия по экономии затрат. Это более высокие стимулы к инновациям. Вдобавок – это еще и более справедливое распределение доходов в экономике: больше денег достается более производительным, а не создающим препятствия на пути конкуренции. Что это дает экономике? Или лучше – чего экономика лишается в отсутствие результативного применения антимонопольного законодательства?
В газете «Ведомости» за 13 ноября опубликована статья, подготовленная на основе доклада группы экспертов, представляющих Российскую академию народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ, Высшую школу экономики и ФАС России, под руководством Андрея Шаститко. Общий их вывод – ослабление конкуренции стоит России не менее 2,5% ВВП или 1,3 трлн рублей в год. Процент может показаться и не таким высоким, но давайте подумаем над абсолютной величиной суммы потерь. Эта сумма лишь в полтора раза ниже собранной в 2011 году суммы налогов на доходы физических лиц. Кто из нас отказался бы от снижения ставки подоходного налога с 13 до 4%? Оказывается, этого можно было бы добиться только за счет снижения цен в результате эффективной конкуренции там, где она возможна, – не учитывая потенциал экономии затрат участников рынков, где действуют монополисты, не учитывая долгосрочные эффекты инноваций и появления на рынке новых, более производительных участников.
И, к сожалению, политика снятия ограничений на конкуренцию должна проводиться сверху. Действующие участники рынка в конкуренции не заинтересованы. Покупатели заинтересованы, но они редко информированы об ограничении конкуренции, и еще реже – выступают консолидированной группой, способной предотвратить или наказать сговор между продавцами или создание препятствий входу на рынок. В этом контексте централизованная антимонопольная политика – способ нейтрализации проблемы коллективных действий.
Дополнительная сложность – поскольку ограничения конкуренции запрещены законом, они скрываются, и для их разоблачения нужно применение специальных инструментов оперативно-розыскной деятельности, монополией на которые тоже располагает государство.
В уже упомянутом докладе о влиянии слабой конкуренции на российский ВВП приведен пример того, как должен решаться вопрос о целесообразности применения антимонопольных запретов. В основе решения – сопоставление издержек и выигрышей. Выигрыш от применения антимонопольного законодательства – это отсутствие (или скажем осторожно, будучи пессимистами, – снижение вероятности) запрещенной практики. Давайте рассмотрим только один тип запрещенных антимонопольным законодательством действий (зато самый опасный) – это сговор о ценах, и только один тип рынков – государственные закупки.
Ежегодный объем государственных закупок в России составляет около 5 трлн рублей. Международный опыт картелей дает основания предположить, что участники соглашения в среднем повышают цену на 20%. Долю закупок, страдающих от повышенных в результате соглашения цен, мы не знаем и достоверно узнать не можем. Примем вероятность соглашения между участниками закупок на уровне 10% – просто для примера. Если угроза антимонопольных санкций дала бы возможность снизить вероятность сговора о ценах хотя бы до 8%, это создавало бы годовую экономию расходов государственного бюджета на скромную сумму 20 млрд рублей. Размер эффекта на порядок превосходит сегодняшний годовой бюджет Федеральной антимонопольной службы. То есть если бы вся деятельность ФАС России была сосредоточена только на выявлении и наказании сговора в закупках – имело бы смысл продолжать его финансировать.
Ответ на вопрос «зачем нужна антимонопольная политика» очень прост – чтобы по возможности сохранить в экономике выигрыши от конкуренции. Это более низкие, чем в условиях монополии цены (даже при неизменных издержках). Это более низкие издержки – в силу того, что конкуренция создает стимулы прилагать усилия по экономии затрат. Это более высокие стимулы к инновациям. Вдобавок – это еще и более справедливое распределение доходов в экономике: больше денег достается более производительным, а не создающим препятствия на пути конкуренции. Что это дает экономике? Или лучше – чего экономика лишается в отсутствие результативного применения антимонопольного законодательства?
В газете «Ведомости» за 13 ноября опубликована статья, подготовленная на основе доклада группы экспертов, представляющих Российскую академию народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ, Высшую школу экономики и ФАС России, под руководством Андрея Шаститко. Общий их вывод – ослабление конкуренции стоит России не менее 2,5% ВВП или 1,3 трлн рублей в год. Процент может показаться и не таким высоким, но давайте подумаем над абсолютной величиной суммы потерь. Эта сумма лишь в полтора раза ниже собранной в 2011 году суммы налогов на доходы физических лиц. Кто из нас отказался бы от снижения ставки подоходного налога с 13 до 4%? Оказывается, этого можно было бы добиться только за счет снижения цен в результате эффективной конкуренции там, где она возможна, – не учитывая потенциал экономии затрат участников рынков, где действуют монополисты, не учитывая долгосрочные эффекты инноваций и появления на рынке новых, более производительных участников.
И, к сожалению, политика снятия ограничений на конкуренцию должна проводиться сверху. Действующие участники рынка в конкуренции не заинтересованы. Покупатели заинтересованы, но они редко информированы об ограничении конкуренции, и еще реже – выступают консолидированной группой, способной предотвратить или наказать сговор между продавцами или создание препятствий входу на рынок. В этом контексте централизованная антимонопольная политика – способ нейтрализации проблемы коллективных действий.
Дополнительная сложность – поскольку ограничения конкуренции запрещены законом, они скрываются, и для их разоблачения нужно применение специальных инструментов оперативно-розыскной деятельности, монополией на которые тоже располагает государство.
В уже упомянутом докладе о влиянии слабой конкуренции на российский ВВП приведен пример того, как должен решаться вопрос о целесообразности применения антимонопольных запретов. В основе решения – сопоставление издержек и выигрышей. Выигрыш от применения антимонопольного законодательства – это отсутствие (или скажем осторожно, будучи пессимистами, – снижение вероятности) запрещенной практики. Давайте рассмотрим только один тип запрещенных антимонопольным законодательством действий (зато самый опасный) – это сговор о ценах, и только один тип рынков – государственные закупки.
Ежегодный объем государственных закупок в России составляет около 5 трлн рублей. Международный опыт картелей дает основания предположить, что участники соглашения в среднем повышают цену на 20%. Долю закупок, страдающих от повышенных в результате соглашения цен, мы не знаем и достоверно узнать не можем. Примем вероятность соглашения между участниками закупок на уровне 10% – просто для примера. Если угроза антимонопольных санкций дала бы возможность снизить вероятность сговора о ценах хотя бы до 8%, это создавало бы годовую экономию расходов государственного бюджета на скромную сумму 20 млрд рублей. Размер эффекта на порядок превосходит сегодняшний годовой бюджет Федеральной антимонопольной службы. То есть если бы вся деятельность ФАС России была сосредоточена только на выявлении и наказании сговора в закупках – имело бы смысл продолжать его финансировать.