Сапармурат Ниязов © «Сигнар» – ИТАР-ТАСС

25 ноября исполнилось 10 лет со дня одного из главных событий в истории независимой Туркмении. В конце осени 2002 года Народно-демократическое движение Туркменистана под руководством Бориса Шихмурадова попыталось свергнуть режим Сапармурада Ниязова, но потерпело неудачу. Через месяц лидер заговорщиков Борис Шихмурадов был вынужден сдаться ниязовским спецслужбам. Одновременно на оппозиционном сайте «Гундогар» было опубликовано его заявление, что не следует верить его признаниям и самооговорам, которые он сделает в заключении под пытками. 

Точно установить, как именно выглядела попытка переворота, до сих пор невозможно: версии оппозиционеров и туркменских властей сильно расходятся. По видимости, группа заговорщиков блокировала на одной из центральных улиц Ашхабада кортеж президента и обстреляла его из автоматического оружия. Идейным вдохновителем заговора был бывший министр иностранных дел и вице-премьер Борис Шихмурадов. 

Но президент Ниязов не пострадал. Были ранены лишь четыре охранника, а исполнители покушения были вскоре схвачены. Общее число арестованных в связи с попыткой государственного переворота составило более двухсот человек. Вырваться на свободу через пять месяцев удалось только американскому гражданину Леониду Комаровскому. Остальные получили кто 25 лет тюрьмы, кто – пожизненное и исчезли в застенках.

Через несколько недель, 29 декабря 2002 года, по туркменскому телевидению показали кадры «признательных показаний» Шихмурадова. Признание было написано в лучших традициях процессов 30-х годов. Борис Шихмурадов, например, сказал: «Мы, проживая в России, занимались употреблением наркотиков и в состоянии опьянения вербовали наемников для совершения террористического акта… Мы – мафия, мы все – ничтожества».

Дальше арестовывать начали уже всех подряд. Были схвачены многие известные люди: бывший начальник погранвойск Акмурад Кобулов, лидер туркменских коммунистов Сердар Рахимов, журналист и дипломат Батыр Бердыев, начальник международного отдела администрации президента, в прошлом комсомольский вожак республики Язгельды Гундогдыев. 

Сегодня уже доподлинно известно, что арестованных избивали и пытали. Мне особенно тяжело писать о последних двух людях – их я хорошо знал, с ними работал в комсомоле республики в 80-е годы. Насколько мне известно, их уже нет в живых. 

Страдали и семьи арестованных противников режима. В стране были организованы митинги, на которых трудящиеся требовали расправы над врагами Туркменбаши. Адвокат лишь однажды видел Шихмурадова, позже ни родственники, ни представители Красного Креста не смогли добиться свидания с одним из осужденных ноябристов. 

Россия проявила странное равнодушие к судьбе своего гражданина, журналиста и карьерного дипломата, многие годы работавшего в АПН на корпункте в Индии и Пакистане, Бориса Шихмурадова. По некоторым сведениям, он отбывал наказание в тюрьме для особо опасных преступников Овадан-депе и скончался в заключении в 2007 году. 

Соратники Шихмурадова, Нурмухамед Ханамов и Худайберды Оразов, сами бывшие сановники режима, перешедшие в оппозицию, всегда отрицали факт покушения. Они утверждали и утверждают, что покушение – не что иное, как ниязовская инсценировка. Но сам Борис Шихмурадов, хоть и был автором доктрины туркменского нейтралитета и одним из архитекторов режима Туркменбаши, никогда не скрывал намерения свергнуть Ниязова. КамАЗ не зря блокировал дорогу кортежу. Планировалось силой привести Туркменбаши в меджлис. 

В день пресловутого «покушения» машина, в которой сидели сам Шихмурадов, бывший глава меджлиса Тагандурды Халлыев, бывший министр иностранных дел Батыр Бердыев, бывший глава Ташаузского региона Язгельды Гундогдыев, ждала напротив меджлиса. Но никто не собирался убивать Ниязова, рассказывал впоследствии участник заговора Леонид Комаровский. Речь шла об аресте и последующем принудительном отречении Ниязова от власти. Заговорщики надеялись провести такое отречение через парламент. 

Борис Шихмурадов долгое время был соратником Ниязова, ему принадлежала идея нейтралитета, которую Ниязов умело использовал для самоизоляции страны и укрепления режима личной власти. Блестяще образованный журналист-международник, обладатель российского паспорта, Шихмурадов вернулся в Туркменистан на заре независимости помочь становлению туркменской дипломатии.

Однако к 2000 году он попал в немилость и был отправлен послом в Китай, откуда вскоре бежал и создал Народно-демократическое движение Туркменистана, провозгласившее своей целью отстранение Туркменбаши от власти и создание нового демократического Туркменистана. Я организовывал выступление Бориса в Гарварде весной 2002 года и помню его настроение – вернуться на родину как можно скорее. 

Он, впрочем, не строил иллюзий о демократических устремлениях народных масс, полагаясь скорее на свои связи в аппарате. Кадровая чехарда, которая царила при Ниязове, утомила многих аппаратчиков, они устали жить в страхе. Частные разговоры с ними по телефону из эмиграции создали у Шихмурадова иллюзию, что в Туркмении есть критическая масса недовольных сотрудников спецслужб и номенклатурщиков, желающих отстранения Ниязова от власти. Но в республике Бориса Шихмурадова ждала западня. Его не поддержали ни чиновники, ни народные массы.

Шихмурадов не был ни либералом, ни демократом. Он был прагматиком, озабоченным национальными интересами Туркмении. Увидев, куда привел Туркмению нейтралитет, в случае победы он надеялся открыть страну, он говорил об этом в мае 2002 года, приехав в Бостон для выступления в Гарварде. Шихмурадов хорошо понимал, как сильно нуждается в реформах Туркмения. 

На постсоветском пространстве происходило и происходит много причудливого и необычного. Но даже на этом фоне заметно выделялся автократический режим, созданный Сапармурадом Ниязовым. И если поначалу он пользовался поддержкой и населения, и элиты Туркменистана, то к 2000 году ситуация поменялась 

Недовольство проникло и в высшие эшелоны власти. Бедность народа, массовая коррупция, кадровая лихорадка обесценили социальную стабильность, которой в девяностые так гордились жители Туркмении. Субсидированные цены растеряли свою прелесть. Уже не радовали население, как прежде, бесплатные соль, мука и хлопковое масло.

Культ личности, произвол и мздоимство создавали предреволюционную ситуацию. К прежней оппозиции в изгнании, представленной в основном интеллигентами, добавилась и номенклатурная оппозиция, как окрестил ее туркменский историк Шохрат Кадыров. Но она оказалась не в состоянии опрокинуть режим. Репрессии после неудачной попытки переворота сцементировали прочность диктатуры. Ниязов благополучно властвовал до своей смерти в декабре 2006 года. 
Преемник Гурабангулы Бердымухамедов, казалось, чуть приоткрыл форточку и впустил свежий воздух в запертую Ниязовым Туркмению. Началось строительство грандиозных курортов в Авазе на Каспии, развивалось сотрудничество в нефтегазовой сфере с Россией и Западом. Бердымухамедов разрешил создавать новые партии и допустил декоративную альтернативность на президентских выборах. 
Но странным образом новая власть Туркмении ничего не поведала миру о судьбе ноябристов. Лишь однажды, в 2007 году, выступая перед студентами Колумбийского университета в США, президент Бердымухамедов ответил на вопрос студентов, что Борис Шихмурадов и Батыр Бердыев живы. 
После этого их имена никогда больше не упоминались. Люди бесследно исчезли. Новый туркменский лидер даже не счел нужным отмежеваться от предшественника, смягчив наказание. Хотя в стране регулярно проводятся амнистии, они никогда не затрагивали судьбы участников ноябрьских событий 2002 года. Бердымухамедов даже не попытался возложить вину за гибель людей в тюрьме на Туркменбаши. Просто десятки участников ноябрьского заговора бесследно исчезли из поля зрения. Но когда Туркмения перестанет быть самым экзотическим и жестоким режимом на постсоветском пространстве, о них обязательно вспомнят.