Кэш побеждает

Полтора года назад при Министерстве финансов был создан межведомственный совет по оптимизации платежного оборота или, говоря простым языком, по стимулированию безналичных расчетов. К всеобщему искреннему сожалению, за прошедшее время для собственно стимулирования не было сделано фактически ничего. Такими темпами «войну с наличностью» придется завершать техническим поражением государства и частного сектора, так как война эта осталась в лучшем случае холодной. 

Это тем более удивительно на фоне многочисленных встреч, конференций, совещаний, круглых столов, форумов, публикаций, интервью, в ходе которых предлагались десятки решений и вариантов. Серьезные ресурсы были затрачены на изучение иностранного опыта – вдохновленные зарубежными данными, некоторые эксперты даже начали приукрашивать действительность, заявляя, что, мол, в Северной Европе и вовсе скоро отменят наличные. Такие сравнения, явно не в пользу России, еще больше нагнетали обстановку кипучей деятельности. Однако для описания итогов даже выражение о горе, родившей мышь, кажется явным преувеличением.

Проблема в том, что с осени 2011 года (как, впрочем, и до этого) никто не задался вопросом – зачем вообще бороться с наличными? Вместо этого купюры и монеты просто сделали воплощением всех бед в розничных платежах, а их использование – чуть ли не национальным позором. Но борьба с наличными является не целью, а всего лишь средством. Предполагается, что переход на безналичные рельсы решит сразу множество проблем: снизит расходы, уменьшит преступность, сделает денежные потоки более прозрачными, а повседневные расчеты более удобными. Но цели эти абсолютно разного порядка, и достичь их всех разом невозможно, так как для этого надо использовать зачастую противоречащие друг другу методы.

Исследования зарубежного опыта полностью проигнорировали очевидный факт: существует только два магистральных направления решения проблемы – административный и стимулирующий. Чтобы реализовать сразу оба, нужно достигать почти ювелирных компромиссов, к которым наше государство просто не готово. Но даже чтобы реализовать хотя бы одно, нужно четко определиться с конечной целью.

Административный путь заключается в принуждении к безналичному расчету. Такой вариант выбрали, например, в Италии, где максимальная сумма наличного платежа установлена в 1000 евро. Сделано это, разумеется, не из желания доказать гражданам, как удобно платить картой. Правительство изо всех сил стремится контролировать расчеты, чтобы остановить массовый уход от налогов и вывоз наличности за рубеж. То, что комфорт населения итальянских чиновников волнует меньше всего, показал случай с запретом на прием карт в Ватикане: Святой престол заподозрили в отмывании преступных капиталов. Понятно, что эффективнее (и логичнее) было бы заблокировать в анклаве использование наличных (так как в банкомате их можно снять на соседней – итальянской – улице), но это пока не по зубам даже Риму. 

С другой стороны, можно принудительно снизить комиссии за осуществление переводов. Так сделали в США, хотя и не в рамках борьбы с наличными. Обернулась эта инициатива агрессивным выталкиванием потребителей в сегмент менее зарегулированных предоплаченных карт и, соответственно, ростом комиссий в этом сегменте, столь привлекательном для малоимущих граждан. Но зато была достигнута цель публичного наказания банков.

Стимулирующий подход, как водится, более сложный, так как убедить всегда труднее, чем заставить. Для его реализации необходимо последовательно создавать условия, в которых безналичные платежи станут дешевле и удобнее наличных. Пожалуй, самое очевидное – максимально либерализовать режим использования современных платежных инструментов. В теории, чтобы конкурировать с наличными, получение платежной карты должно быть простым и столь же доступным, как покупка билета на метро или автобус. Но это сразу же вызывает неприятие тех регуляторов, для которых приоритетом является контроль движения средств, будь то для борьбы с терроризмом, легализацией денег или уходом от налогов, – продажа предоплаченных карт в любом магазине видится им неприемлемой.

Не менее актуально и поддержание платежного разнообразия: на рынке должны быть представлены и карты, и электронные деньги, и мобильные платежи, и их разнообразные гибриды. Но играть в команде нравится не всем. Это хорошо знают посетители лондонской Олимпиады (а через год узнают и гости сочинской) – они могли заплатить картой (в том числе, бесконтактной) везде: от сайта покупки билетов до самого маленького стенда в Олимпийской деревне. Правда, касалось это только владельцев карт единственной платежной системы. Остальным любителям спорта пришлось смириться со своим второсортным статусом. 

Кропотливая работа по стимулированию безналичных платежей пока явно не привлекает чиновников, а в ряде случаев и вовсе встречает отпор, так как противоречит стремлению к большему контролю денежных потоков. Но и принуждать отказываться от наличных пока никто не решается. В итоге не достигнуто абсолютно никаких успехов. Ни у кого даже не хватило смелости, чтобы признать: раз 80% операций по картам составляет снятие наличных, то «классические» карты и другие лобовые меры не работают в деле борьбы с наличными. Вместо этого все поскорее стараются занять места в поезде, даже не зная, куда он отправится. И это обрекает все усилия по борьбе с наличными на провал. В этих условиях больше всего шансов быть реализованным остается у административного варианта, когда машинистом станет государство: вытаскивая из-за пазухи кнут, оно будет убеждать нас, что это пряник.