© dianabog / Flickr.com
«Список Магнитского» получился таким небольшим, потому что этого желала администрация Белого дома. Она попыталась прагматически минимизировать ущерб, который этот список мог нанести российско-американским отношениям. Белый дом не скрывал, что хотел бы строить отношения с Россией по-другому, что им не нравится эта идея, что это, с их точки зрения, неправильный подход.
Это естественное мнение, ведь именно Белый дом занимается практической дипломатией и сталкивается напрямую с истеричностью России в этом вопросе. Белый дом и в прошлом году выступал против «закона Магнитского», поскольку конгресс этим законом выбивает у исполнительной власти монополию на те вопросы, которыми она традиционно занимается. Нужно признать, что в Америке этот закон – микроскопическая война двух ветвей власти, а Россия излишне драматизирует ситуацию. Раунд микроскопической войны завершен. Конгресс выиграл, приняв закон, Белый дом сгладил последствия.
Замысловатый вопрос с неопубликованной частью списка тоже, если присмотреться, не такой уж замысловатый. Закрытая часть может касаться только виз, но не собственности и счетов. Поэтому не очень понятно само существование этой закрытой части: ведь у Госдепа и так была возможность не дать визу тому, кому они не хотят ее давать. То есть это опять лишь старания конгресса позлить Белый дом, вмешаться в политику Госдепа. Это опять игра.
Широкое общественное мнение в реальной Америке, не в конгрессе, эта игра не интересует. Как и игра с Россией. Если бы закон касался не одной, а многих стран, – Китая, Саудовской Аравии и других подобных государств, в сравнении с которыми Россия даже выигрывает, он был бы интересен. А поскольку закон направлен только на Россию, никому он не сдался. Россия не входит в круг основных интересов американской политической тусовки. И администрацию это вполне устраивает. У конгресса есть потенциальная возможность применить закон к другим странам, но пока поползновений к этому нет.
«Перезагрузку» Обамы «список Магнитского», конечно, похоронил. А отношения двух стран все больше напоминают холодную войну, пока не объявленную. Проблема у Москвы сейчас одна: симметричный ответ на «закон Магнитского», этот «список Гуантанамо», и вообще российская реакция усиливают позиции противников России в Вашингтоне. Когда я начинаю говорить здесь о потенциальном ухудшении отношений с Россией, очень часто звучит вопрос: «А что, собственно, будет плохого для США, если мы вступим в фазу холодной войны?»
Этот вопрос в России почему-то не обсуждается. Здесь же он интересует истеблишмент намного больше, чем вопрос, как улучшить отношения. Ответ у большинства такой: для США ничего не изменится. Будут у нас прохладные отношения, ну и что? Некоторые американские эксперты в области безопасности говорят: зачем мы десятилетиями ведем переговоры с Россией об ограничении вооружения? Какая разница, сколько тысяч боеголовок? Их все равно более чем достаточно. Это становится неинтересным. Так вот, если Америка перестанет разговаривать с Россией по поводу ядерных вооружений, то вообще ничего от существующей видимости отношений не останется.
Если это случится – а теоретически это может случиться, – то это ударит по международному статусу России. Если Россия хочет, чтобы Запад на нее смотрел с учетом долгосрочной перспективы, то и Россия должна смотреть на него не с той точки зрения, что «у них кризис, Западу конец». Америка закрепила свой статус на международной арене, и России нужно это признавать, а не заострять внимание на существующих в ней проблемах. России нужно научиться видеть лес за деревьями, если мы действительно хотим серьезного к себе отношения в мире.