© alexblosyak.livejournal.com
Недавний теракт в Бостоне унес жизни 3 человек и стал первой успешной террористической атакой на территории США за последние 11 лет. Вернувшийся в Америку страх перед террористической угрозой на время отодвинул на второй план ожесточенную дискуссию об огнестрельном оружии. Как кажется, зря: статистика говорит нам, что ежедневно жертвами стрельбы в США становятся 30 человек. По сути каждый день Америка переживает по 10 бостонских терактов, но значительную часть населения это никак не беспокоит. Сегодня Сенат США отверг предложенные Обамой поправки, которые сделали бы покупку оружия чуть труднее. Обама назвал это позорным днем для Вашингтона.
Та же статистика показывает, что самыми безопасными странами в плане стрельбы на улицах являются Япония и Южная Корея. О Южной Корее можно прочитать здесь, я же хочу помочь читателю разобраться в секретах японского благополучия. Здесь есть о чем задуматься: в Японии за год от пуль погибает меньше людей, чем в США за один день. Особенно примечательна статистика за 2006 год, согласно которой жертвами стрельбы в Японии стали 2 человека. Общее же число убийств (если исключить бытовые конфликты) в год едва превышает 200. Для сравнения: в России в 2009 году зарегистрированы почти 16 тысяч убийств. И это при населении, практически равном японскому.
Сторонники ограничения права на владение оружием в США часто указывают на Южную Корею и Японию как на позитивный пример политики в области борьбы с преступностью. У этих двух стран много общего, и прежде всего – строгий режим контроля за оборотом оружия. Но только ли в этом дело?
Японский аргумент против
Для начала заметим, что традиций универсального владения оружием в Японии никогда не было. Спасибо нужно сказать жесткой сословной системе, закрепленной усилиями правителя Тоётоми Хидэёси в конце XVI века и продержавшейся без изменений до революции Мэйдзи 1868 года. Все население делилось на 4 сословия, и только одно из них – профессиональные воины-самураи – имело право носить на поясе две катаны (и пробовать их на любом встречном). Помните фильм Куросавы «7 самураев»? Деревня подвергается нападению разбойников, но крестьяне и не думают защищаться самостоятельно – защищаться попросту нечем.
Кстати, огнестрельное оружие в Японию проникло достаточно поздно и применялось исключительно в крупных сражениях местных феодалов. К тому же, престиж меча был несравненно выше. Так или иначе, к началу XVII века усобицы закончились, и Япония опять стала страной исключительно холодного оружия.
Еще один важный момент: в Японии никогда не было «вооруженного народа» – того самого, который победил в Американской войне за независимость. Поэтому в Японии нет второй поправки к конституции, гарантирующей любому гражданину право на ношение оружия. Как раз наоборот: японское законодательство строго ограничивает это право.
Выстрелив в Японии из боевого пистолета, вы нарушаете закон сразу три раза. Речь идет о запрете на владение боевым оружием, владение патронами и запрете на стрельбу. Нарушив один только первый запрет, вы рискуете ближайшие 10 лет провести в японской тюрьме.
В плане самообороны пользы от владения ружьем в Японии нет никакой. Штука в том, что обороняться не от кого: закон о контроле за оборотом оружия соблюдается неукоснительно, и безоружные граждане не оказываются лицом к лицу с вооруженными бандитами. Даже местная мафия-якудза в особой любви к стрельбе не замечена. Казалось бы, раз все так благополучно, то всем следует пойти японским путем, запретить огнестрельное оружие – и «волк и ягненок будут пастись вместе»?
Американский аргумент за
Теперь перенесемся через океан и рассмотрим аргументы сторонников огнестрельного оружия. Там право на его ношение древнее второй поправки и вообще древнее США: впервые оно было закреплено в Англии по итогам Славной революции 1688 года (содержащий данную норму Билль о правах был принят в 1689 году). Это право выросло на принципиально иной исторической почве: англосаксы были суровее японцев и в вопросах безопасности предпочитали полагаться на себя, а не на государство.
Более того, для рожденных в огне революций английского и американского обществ государство – скорее враг, чем союзник. Этот враг постоянно стремится ограничить права и свободы граждан, но вооруженный народ всегда сможет дать тирании отпор. В англосаксонской парадигме ружье – это продолжение естественного права на самооборону. Самооборону как от преступников, так и от государства. Второй пункт в японском и корейском обществах с их конфуцианским уважением к государству попросту немыслим.
Бывший судья Верховного суда штата Нью-Джерси Эндрю Наполитано в книге «It's Dangerous to Be Right When the Government Is Wrong» выступает за право на ношение оружия. Он отмечает, в частности, что когда в 2004 году в США истек срок действия Федерального закона о контроле за насильственными преступлениями (закон ограничивал продажу полуавтоматических винтовок), число насильственных преступлений снизилось на 3,6%. Согласно статистике, приводимой Наполитано, только 1% от всего оружия на руках у американских граждан используется в преступных целях. Остальные 99%, по его мнению, предотвращают насилие. Наполитано также приводит пример hot burglaries – ограблений, при которых преступник знает, что дома кто-то есть. В безоружных Канаде и Великобритании до половины ограблений относятся к этой категории, в то время как в вооруженных до зубов США – только 13%.
Аргументация Наполитано проста: жертвы стрельбы – это цена, которую американское общество должно платить ради естественного права на самооборону и предотвращения большего насилия. Американцы в вопросах безопасности, в отличие от японцев и корейцев, своему государству не доверяют. Так кто прав?
Почему Америка не Япония
В компаративном праве есть термин – «правовые транспланты». Означает он некритический перенос правовых явлений одного общества на другое в надежде, что они будут эффективно работать на новой почве. Классический случай: внедрение суда присяжных в России, где подобной традиции никогда не было.
Любимый пример сторонников права на ношение оружия – Швейцария. Спокойная европейская страна, где вооружены все. Аргумент прост до безобразия: общество может быть безопасным без всеобщего разоружения. И наоборот: высокий уровень преступности отнюдь не является автоматическим следствием всеобщей вооруженности. Применительно к Японии и Корее: низкий уровень насилия не объясняется исключительно строгим контролем за оборотом оружия.
В статье о стрельбе в Корее Андрей Ланьков перечисляет контроль за оружием через запятую лишь как один из факторов безопасности. По его мнению, есть и другие факторы более общего плана: контроль со стороны общества, высокая конкуренция и пиетет перед законом. Возьму на себя смелость добавить ряд собственных наблюдений.
Во-первых, и Корея, и Япония – очень гомогенные общества: в обеих странах нет значительных этнических или расовых меньшинств. Соответственно, нет и дискриминации по этим признакам, которая могла бы закрыть для целых групп населения социальные лифты и породить этническую преступность, столь характерную для Америки или Европы. Здесь есть определенные оговорки (в Японии дискриминации подвергалась «каста» бураку, в Корее – выходцы из юго-западного региона Хонам), но общей картины это не меняет. В обеих странах нет этнических или расовых гетто или, по выражению Александра Баунова, двух народов, живущих в одной стране. Именно последнее обстоятельство делает Каракас и Йоханнесбург самыми опасными городами мира.
Во-вторых, обе страны в высокой степени эгалитарны. Ни в Корее, ни в Японии по-прежнему нет подобного американскому имущественного расслоения. Оба государства, к тому же, сравнительно недавно пережили (Корея переживает до сих пор) экономический бум, стремительно вытягивающий людей из бедности. В современной Японии даже работа парковщика обеспечивает качество жизни, близкое к уровню среднего класса.
Проще говоря, в Японии и Корее мало убивают из ружья потому, что мало убивают (насилуют, грабят, танцуют в храмах и пропагандируют гомосексуализм) вообще. В японских тюрьмах обретаются всего порядка 70 тысяч человек – в 10 раз меньше, чем в российских.
Эти аргументы поддерживает один из ведущих японских социологов, профессор университета Тоин в Иокогаме Митио Каваи. Анализируя в книге «Парадокс разрушения японского мифа о безопасности» причины сравнительно низкого уровня преступности в Японии, профессор Каваи вообще не упоминает контроль за оборотом оружия. По его мнению, объяснение этому феномену нужно искать, помимо прочего, в специфике японской преступности. Во-первых, Япония – буддистская страна, а буддизм требует уважения к любой жизни. Классический пример подобного уважения – Эдикт о сострадании ко всему живому (生類憐みの令), введенный в действие сегуном Цунаёси Токугавой. Эдикт прямо запрещал убийство любых живых существ. В каком западном обществе конца XVII века было возможно такое?
Во-вторых, огромную роль в смягчении нравов играет, как ни странно, организованная преступность. Японская якудза специализируется прежде всего на крышевании полулегальных или нелегальных видов деятельности (азартные игры, проституция, с очень недавних и очень ограниченно – наркотики), а не на заказных убийствах. Все это существует в параллельном для обывателей мире и не представляет для общества прямой угрозы. Кроме того, якудза вполне безопасно трудоустраивает асоциальные элементы, неспособные мирно уживаться с обществом. «Можешь работать на нас, быть сытым и продвигаться наверх, но простых граждан не трогай».
Получается, что не все так просто с японскими и корейскими бандитами. Их относительное миролюбие нельзя объяснить одним лишь запретом на оружие. И уж точно нельзя воспринимать японский или корейский пример как руководство к действию в странах, где про Эдикт о сострадании ко всему живому (и тем более о сострадании вообще) и слыхом не слыхивали.
