Фото: Андрей Стенин / РИА Новости
С «московским протестом» происходят странные вещи, думал я вчера, пока полчаса стоял перед рамками контроля. Будучи неоднократно отправленным «на спад» кремлевскими аналитиками, «слит» наиболее нервными участниками (смотрите публицистику Лимонова, Пионтковского и прочих), он никуда не девается.
При этом он «подвешен». Он не движется ни вперед, ни назад. Он представляет собой удивительный феномен. Начать с того, что он не поддается счету. С момента начала массовых митингов прошло уже больше года. За это время были выдвинуты различные методики счета (по квадратному метру – от полиции, с вертолета – от РИА «Новости», от добровольцев, стоящих на рамках с каким-то приборами XIX века и так далее), но при этом ни власти, ни добровольцы не в состоянии достоверно посчитать участников.
В отношении протестующих существует эпический, древнерусский счет, имеющий две меры: «пришла тьма народу» (тьма – это около ста тысяч по здешнему счету), «мало народу» («мало» – это что-то соответствующее по численности полку, то есть от 900 до 2 тысяч человек).
Вчера на Болотной, как установлено неизвестно кем и как, было от дивизии (8 тысяч) до тьмы (100 тысяч).
Вторая «удивительность» заключена в том, что в течение года с этой тьмой никто не разговаривает. Хотя в России имеются различные институции – президент РФ, парламентские партии, совет по правам человека, профсоюзы, мэр города, префекты и так далее, – тьма разговаривает сама с собой и с офицерами из оцепления, когда они в добром расположения духа. Например, как 6 мая. Поскольку – Пасха. То есть в отношении этой массы политические институции РФ как бы отошли и где-то залегли в кустах, как «полк воеводы Боброка». Разве что иногда из кустов выедет воевода Песков, крикнет: «Размазать вас всех по асфальту!» и обратно ускачет.
Но при этом «тьма» висит и сама в себе. Она ни во что не преобразовывается. Она не принимает форму политического движения, не делается ни левой, ни правой. Никакой «головы» у нее нет. Следственный комитет куда-то вслепую бьет, пытаясь ее обезглавить, заводя уголовные дела на отдельные медийные фамилии. Но это не меняет ничего в составе тела. Показательный эпизод. Я за две недели до 6 мая написал Сергею Пархоменко, мол, помоги, я тут по Facebook не могу понять, кто руководит оргкомитетом. Он мне ответил: «Я тоже не знаю. Но позвони Царькову, он, наверное, знает». Кто такой Царьков? Кто его знал вчера? Я глянул в Facebook – а-а-а, очень хороший парень! Но он ничем не руководит. Он просто модерирует страницу в Facebook.
То есть тьма руководится сложно устроенным механизмом мерцающих медийных лидеров. При этом они не составляют вместе какой-либо организации (КС таковой не является), не выдвигают никакого плана. Каждый из них полагается на самого себя и свои харизматические возможности. При этом кремлевская машина пропаганды неутомимо калечит им репутации различными фокусами. Из-за чего вся эта «облачная» дивизия повстанцев целый год колеблется в своем восприятии тех, кто медийно мерцает во главе. Одним не нравится Навальный («фашист»), другим Гудков («чекист»), Удальцов («не надо лезть в фонтан»). Теперь вот еще и Кашин запел. Собчак уже забили копытами всеобщего презрения. При этом часть активных левых и солидаристов уже бежала из страны, часть сидит, еще часть готовится сесть.
И при этом – ничего не меняется. Точнее: никому не известно, что меняется. Неизвестно даже – те же самые люди составляют ядро этой «тьмы» в течение целого года протестного стояния, или это какие-то другие сто тысяч. Существуют только какие-то нелепые данные прикладной социологии, которые позволяют утверждать, что во тьме соотношение молодых и старых примерно такое же, как женщин и мужчин в РФ, то есть женщин чуть больше. 6 мая я огляделся: кругом – до горизонта – только люди старше 35 лет. Но это ни о чем не говорит. Точнее, это говорит о том, что митинг 6 мая по составу был похож на марш писателей. Но никакой экстраполяции на тему «протест стареет» уверенно сделать нельзя.
Вообще о московском городском протесте, который продолжается уже больше года, мы достоверно знаем только одно: Кремль считает, что если эта «тьма двинется» (то есть перестанет стоять на месте в молитвенном стоянии, как Людмила Улицкая вчера с плакатиком: «Богородица! Тебя просили!»), то потребуется 12 с половиной тысяч вооруженных людей, шесть воинских полков, чтобы разгромить это совершенно удивительное явление русской жизни начала XXI века.
