Фото: seratnews.ir
Официально завершилась регистрация кандидатов на пост президента Исламской Республики Иран. Сами выборы состоятся 14 июня. Всего желающих попытать счастья набралось около 700 человек. Впрочем, уже очень скоро суровый Совет стражей конституции оставит из списка не более пары десятков претендентов. Но и из них в финальной гонке участвовать решаться далеко не все.
«Самые демократичные выборы»
Иранцы выбирают президента прямым голосованием на срок 4 года. При этом, согласно иранской Конституции, больше чем два срока подряд президент у власти оставаться права не имеет. Так что нынешние выборы сразу интригуют: ведь Махмуд Ахмадинежад принять в них участия уже не сможет. Кроме того, в этот раз сама процедура несколько изменена: памятуя о событиях 2009 года и обвинениях в фальсификации результатов голосования, правительство решило не перепоручать всю работу министерству внутренних дел, как это делалось раньше. Поэтому в Иране была создана специальная Комиссия по выборам, некий аналог российского Избиркома.
Власти Ирана любят подчеркивать демократичность выборной системы страны. Чтобы зарегистрировать свою кандидатуру, следует соответствовать лишь самым минимальным требованиям: не нужна поддержка партии, не надо собирать подписи или еще каким-либо способом доказывать свою необходимость стране. Достаточно всего лишь внести свое имя в список до определенного срока (в этот раз кандидатов регистрировали с 7 по 11 мая). Как мы увидим дальше, тут кроется подвох. Однако многие иранцы пользуются предоставляющейся раз в четыре года возможностью раструбить о себе на всю страну. Кто-то таким способом повышает свой статус в глазах деловых партнеров или друзей, кто-то, возможно, выполняет задание правительства (ведь на демократических выборах должно регистрироваться много кандидатов!). Процесс регистрации показывают по главным каналам страны, у кандидатов берут интервью. И каждый изощряется – кто во что горазд: так, один из претендентов на президентство прибыл в регистрационный офис в буквальном смысле на белом коне.
В список кандидатов в президенты 2013 года было внесено 686 человек, из них – 30 женщин. В то, что последним удастся на равных состязаться за президентский пост, мало кто верил. И 16 мая в этом вопросе была поставлена жирная точка: член Совета стражей конституции (о котором еще будет рассказано ниже), Мохаммад Йезди объявил иранскому новостному агентству «Мехр» о том, что «закон не позволяет женщинам баллотироваться в президенты». На деле в иранском законодательстве этот вопрос и впрямь освещен двусмысленно. Правда, это не мешает женщинам избираться в парламент и работать в законодательной сфере.
Сито стражей конституции
Минимум через 5 дней эти сотни кандидатов должны быть оценены и допущены (или не допущены) к участию в выборах Советом стражей конституции. 16 мая было объявлено о том, что окончательное решение отложено до вторника, 21 мая. Этот орган, создававшийся некогда с «целью охраны достижений Исламской Революции», обладает в Исламской Республике весьма широкими полномочиями. На 12 членах совета лежит обязанность проверять каждый из представленных иранским парламентом (меджлисом) законов на соответствие исламским ценностям – при этом Совет стражей обладает правом вето. Именно совет, как правило, дисквалифицирует большую часть «неподходящих» кандидатов в президенты, зарегистрировавшихся на первом этапе. Поводов может быть множество, причем совет не обязан давать точные формулировки: достаточно «несоответствия кандидата исламским требованиям», «недостаточного знания ислама» «недостаточной религиозности», «настроенности против режима Исламской Республики», не говоря уже о таких обвинениях, как связь с шахским правительством (в прошлом), зарубежными спецслужбами или сетями наркодилеров.
Разумеется, Совет стражей удаляет не только простых людей, очевидно не проходящих на пост президента. В истории иранских выборов именно этот орган не раз убирал с пути консерваторов огромное количество «чересчур свободомыслящих» кандидатов – любого политика, потенциально угрожающего сложившейся исламской элите. Пройти такой отсев могут только более-менее свои: политические тяжеловесы, которые в политике не первый год, пользующиеся серьезной в поддержкой в парламенте и среди населения. Стоит отметить, что точно такое же «сито» неизменно ожидает не только кандидатов в президенты, но и участников парламентских выборов, а также кандидатов в Ассамблею экспертов.
При этом членов организации, обладающей столь серьезной политической властью, сами иранцы не выбирают. Каждый из членов Совета стражей находится на своем посту по шесть лет, причем раз в три года половина совета обновляется. Шестерых знатоков исламского права (фикха) в совет назначает лично верховный лидер Ирана, аятолла Али Хаменеи. Еще шестерых юристов, специализирующихся в различных областях иранского законодательства, выбирает парламент – но только из числа тех, кого представит глава министерства юстиции. А последнего назначает кто? Правильно, опять-таки верховный лидер Ирана, аятолла Али Хаменеи. Руководит же Советом стражей еще с 1985 года 86-летний аятолла Али Джаннати, известный своими строго консервативными взглядами, а в последние годы – и тесными связями с президентом Махмудом Ахмадинежадом. Впрочем, было бы странно, если бы Совет стражей, известный тесной дружбой с военизированным Корпусом стражей исламской революции, тепло относился к кандидатам-реформистам.
Коалиции и фавориты
Всех кандидатов, пришедших на выборы с серьезными намерениями, уже сейчас можно условно поделить на три группы: консерваторы, центристы и реформаторы. При этом между определенными кандидатами существуют конкретные договоренности: если Совет стражей допустит до выборов всех членов коалиции, выдвигаться в итоге станет только один, остальные же снимут свои кандидатуры и станут агитировать сторонников голосовать за соответствующего претендента. Примером такой группы служит «2+1», куда вошли достаточно сильные кандидаты – Али Акбар Велаяти, Мохаммад Багер Галибаф и Голамали Хадад-Адель. Многие другие группировки, особенно в стане консерваторов, без сомнения, также имеют подобные договоренности, но пока предпочитают их не афишировать.
И хотя решение Совета стражей пока неизвестно, среди претендентов уже наметились очевидные фавориты. Опишем наиболее выдающиеся фигуры:
1) Акбар Хашеми-Рафсанджани – Президент Ирана в 1989–1997 годах, глава Совета по целесообразности, бывший глава Ассамблеи экспертов (считается, что своего поста он лишился в результате интриг сторонников Махмуда Ахмадинежада, за негласную поддержку его соперников и «народной оппозиции» на улицах Тегерана сразу после выборов 2009 года). Примечательно, что Рафсанджани внес свое имя в список кандидатов буквально за полчаса до окончания отведенного для этого срока. Он пояснил, что слишком стар (политику уже 78 лет) и пора уступить дорогу молодым, но поскольку он видит, что «страна находится в кризисе, сейчас нужно пожертвовать всем – если надо, поставить на кон свою честь и достоинство, лишь бы вернуть жизнь в Иране в нормальное русло». По слухам, решение было принято после некоего телефонного звонка из офиса верховного лидера Ирана. Сам Рафсанджани намекал, что пойдет на выборы только после личного разговора с аятоллой Али Хаменеи – если убедится, что тот его поддерживает. Впрочем, как всегда бывает в иранской политике, правду знают только сам Рафсанджани и аятолла Хаменеи.
Хашеми-Рафсанджани принято считать умеренным консерватором – но при этом он прагматичный политик, мало интересующийся религиозной риторикой. Хотя в годы президентства его часто обвиняли в коррупции и невнимательном отношении к разрушенным ирано-иракской войной регионам, он сумел добиться значительного роста экономики и восстановить Иран после восьми лет революции и боевых действий. Уделял он внимание и налаживанию отношений с зарубежными странами. А ведь на сегодня экономика и международные отношения – самые серьезные проблемы Ирана.
Несмотря на консервативное прошлое, ныне на Рафсанджани возлагают надежды и реформисты. В результате событий 2009 года они остались без своих лидеров. Мир-Хосейн Мусави, основной соперник Махмуда Ахмадинежада на прошлых выборах, ныне находится под домашним арестом – его даже зарегистрироваться на пушечный выстрел не подпустят. Мохаммад Хатами, занимавший пост президента в 1997–2005 годах, в речи, обращенной к сторонникам, объяснил, что сейчас его президентство было бы совершенно бесполезно: «Я восемь лет был президентом этой страны. Но сейчас я лишен большей части своих гражданских прав: не могу говорить, что хочу, не могу выехать из страны даже на международную конференцию. Все это указывает на то, что определенные круги не желают, чтобы у меня была поддержка или чтобы эта поддержка превышала определенный процент. А значит, даже если я буду избран, все мои решения и реформы будут встречать сопротивление. Это вызовет раскол и еще больше ухудшит положение людей. А я не хочу делать ничего, что еще сильнее бы ухудшило положение иранцев».
Что делать? Реформистский лагерь предпочитает думать, что с годами, наблюдая за происходящим вокруг, Хашеми-Рафсанджани во многом изменил прежние взгляды, да и сам он этого не отрицает.
2) Эсфандияр Рахим-Машаи – глава администрации президента Махмуда Ахмадинежада и его ближайший союзник. Их связывает все, в том числе и кровные узы (дочь Машаи замужем за сыном Ахмадинежада). Как политика Рахима-Машаи называют прагматичным консерватором с либеральными взглядами на культурные и социальные вопросы. Порой настолько либеральными, что вокруг Машаи разгорался не один скандал. Верховный лидер Ирана аятолла Хаменеи однажды даже потребовал немедленно снять его с поста первого вице-президента страны (туда Машаи назначил, разумеется, сам Ахмадинежад). Все это неудивительно: Машаи позволял себе многое, чего не мог себе позволить ни один иранский политик – один раз даже заявил о возможности дружбы с Израилем!
Иранские избиратели видят в Машаи преемника Махмуда Ахмадинежада, полностью ему преданного и собирающегося продолжать тот же курс. Более того, все чаще в отношении Ахмадинежада и Машаи используется в Иране новый для местного языка термин «путинизм»: предполагается, что Ахмадинежад использует Машаи для того, чтобы «переждать» один президентский срок и вновь прийти к власти, подобно рокировке Путина и Медведева. Популярности это Рахиму-Машаи не добавляет. Ахмадинежад же не постеснялся прийти вместе с «любимцем» на регистрацию того в качестве кандидата, и громко провозгласить: «Машаи – это я, я – это Машаи», – торжественно подняв вверх руку претендента. Невинный с точки зрения немусульманина жест полон важного смысла для иранцев-шиитов: именно так в знаменитый день Гадир Кум, по их традиции, пророк Мохаммед провозгласил своим преемником имама Али.
Столь неприкрытая поддержка со стороны президента вызвала бурю негодования в иранских СМИ и даже предложение – высечь Махмуда Ахмадинежада за нарушение правил избирательной кампании, хотя на самом деле, конечно же, никакие плети президенту не грозили.
3) Мохаммад-Багер Галибаф – действующий мэр Тегерана с 2005 года, любимый жителями иранской столицы (в 2008 году его даже выдвигали на общемировой конкурс лучших мэров). Имея за плечами военный опыт и опыт работы в полицейских структурах, Галибаф скорее склонен к консервативному подходу, но при этом известны его слова о возможном диалоге с Соединенными Штатами. Галибаф уже баллотировался в президенты в 2005 году, однако тогда подавляющее число голосов ушло к Махмуду Ахмадинежаду, а Галибаф оказался лишь 4-м в списке. С тех пор между Ахмадинежадом и Галибафом продолжается негласное соревнование, а личную неприязнь друг к другу они и не скрывают.
На посту мэра Галибаф заметно укрепил иранскую столицу экономически, вложился в строительство новых дорог и туннелей, частично решил серьезные транспортные проблемы путем развития эффективного метро. Не забывал он и об эстетическом облике города. Кто знает: разве не может хороший мэр стать хорошим президентом? Ахмадинеджад, во всяком случае, тоже попал в президенты из мэров столицы.
4) Саид Джалили – секретарь Национального совета безопасности Ирана. Должность, которую Джалили занял в 2007 году, автоматически делает его главным переговорщиком по вопросу ядерной программы Ирана с мировым сообществом. До этого Джалили занимал пост заместителя министра иностранных дел по вопросам отношений со странами Европы и Америки.
Джалили интересен не только своей тесной связью с наиболее проблемным вопросом иранской внешней политики. Эксперты намекают, что именно его хотел бы видеть на посту президента верховный лидер Ирана аятолла Хаменеи. В этом смысле Джалили сегодня сильно напоминает Махмуда Ахмадинежада в 2005 году: практически неизвестный политик, полностью преданный аятолле и поддерживающий исключительно консервативную линию.
Из других кандидатов стоит также назвать Мохсена Резаи (уже баллотировавшегося на пост президента во время скандальных выборов 2009 года), академика и дипломата Али-Акбара Велаяти, а также философа и бывшего председателя меджлиса Голам-Али Хаддад-Аделя. Последние два являются членам группы «2+1», то есть готовы отдать голоса своих избирателей в пользу Мохаммада-Багера Галибафа, если его кандидатуру одобрит Совет стражей конституции (хотя последние опросы общественного мнения демонстрируют, что и у них самих шансов на успех не так уж мало).
Истинные лидеры гонки, конечно же, определятся непосредственно в процессе предвыборной кампании. Иранцы уже замерли в предвкушении теледебатов. Увы, в этот раз, опять же в результате беспорядков 2009 года, дебаты будут демонстрироваться только в записи. Однако наиболее болезненные вопросы иранской политики в одиночку не решить ни одному из возможных президентов. Уже ясно, что внешняя линия поведения Ирана (ядерная программа, отношения с Израилем и с Америкой, противостояние санкциям) изменится мало. Предложить в своей программе нечто иное – значит совершить политическое самоубийство. Вот во внутренней политике перемены возможны: многие кандидаты обещают изменить экономический курс, дабы вывести страну из кризиса. Однако без хотя бы относительно налаженных отношений Ирана с внешним миром у них это вряд ли получится. Но в таких вопросах решающее слово всегда остается за верховным лидером. Дело президента – решать проблемы меньшего масштаба.
