Кто такие лидеры президентской гонки в Иране

На приближающихся президентских выборах иранцы настроились увидеть очередной яркий поединок между кандидатом от реформаторов и консервативным наследником Ахмадинежада, но тут пришел Совет стражей конституции и всех разогнал. Забраковал кандидатуры почти всех кандидатов, включая двух главных: заслуженного реформатора Рафсанджани и преемника Ахмадинежада Рахим-Машаи. Теперь иранцам на выбор осталось всего восемь человек, которые до голосования должны успеть компенсировать свою скромную известностью агитацией в интернете и участием в веселеньком ток-шоу, придуманном на замену нормальным теледебатам.

Поверженные лидеры

Решение Совета стражей конституции не пропустить на выборы кандидата от реформаторов Али Акбара Хашеми-Рафсанджани, уже руководившего страной в течение восьми лет, занимающего важные посты и когда-то считавшегося правой рукой покойного аятоллы Хомейни, шокировало многих. Тем не менее процедуры, которая позволила бы обжаловать решение Совета, законом не предусмотрено. Причину дисквалификации Совет сообщает только самому кандидату в приватном порядке.

Появление Рафсанджани в первоначальном списке кандидатов вызвало у иранцев прилив оптимизма: в него верили как в опытного, прагматичного лидера, способного привести экономику и внешнюю политику страны в порядок. Но увы, Рафсанджани дисквалифицировали из-за возраста – ему уже 78 лет. Оценить оправданность такой причины для дисквалификации нетрудно, если вспомнить, что главе Совета стражей конституции Ахмаду Джаннати уже исполнилось 86. Да и самому Рафсанджани возраст ничуть не мешает занимать пост председателя Совета целесообразности, куда его назначил лично аятолла Хаменеи.

Недовольство снятием Рафсанджани высказали не только оппозиционеры, но и немало религиозных и общественных деятелей, некогда близких к самому покойному аятолле Хомейни, включая его родную дочь Захру. Они обратились к верховному лидеру Ирана аятолле Хаменеи с просьбами пересмотреть решение о дисквалификации, но ответа пока нет. Что не удивляет – аятолла Хаменеи вообще редко кому отвечает.

Почему обращаются не в Совет стражей, а непосредственно к аятолле Хаменеи? Потому что, по иранским законам, у него как у верховного лидера есть особое право изменить решение любого из государственных органов. Такое уже случалось: в 2005 году Совет стражей тоже снял всех кандидатов-реформаторов. Но потом нескольких политиков средней руки пришлось вернуть, потому что страна начала слишком активно возмущаться тем, что итоги выборов предрешены заранее.

Правда, сам Рафсанджани, похоже, на отмену решения не рассчитывает. Выступая перед сторонниками, он лишь еще раз отметил, что на выборы его призвало печальное положение, в котором сегодня находится Иран: «С подобными государственными органами нам никакие враги не нужны. Более всего меня пугает невежество, неумение управлять страной у тех, кто теперь будет претендовать на этот пост».

А что же ставленник Ахмадинежада – Рахим-Машаи, которому Совет стражей также закрыл путь к президентству? Он ведет себя как ни в чем не бывало. Вместе с Ахмадинежадом они продолжают утверждать, что так просто не отступятся и будут говорить с лидером страны Хаменеи. Машаи даже не хотел закрывать свой предвыборный штаб, пока Совет стражей специально ему это не приказал.

Правда, аятолла Хаменеи явно опасается, что обиженный Ахмадинежад (ведь именно он отвечает за организацию выборов) может повести себя непредсказуемо. Поэтому многие иранцы считают, что недавнее экстренное приземление президентского вертолета в горах не было вызвано простой технической неисправностью. Завершающему свой срок Ахмадинежаду посылают ясные сигналы: веди себя хорошо и останешься цел. Интересно, что в тот же день, когда произошел случай с вертолетом, был на шесть месяцев приостановлен выпуск газеты «Иран», подконтрольной Ахмадинежаду. Кроме того, по всей видимости, наложен негласный запрет на поездки президента по стране – по крайней мере уже две из запланированных были отменены по неясным причинам.

Интернет и ТВ – иранское все

Тем не менее Иран старается не отставать от остального мира если не по яркости кандидатов, то хотя бы по способам агитации. Еще четыре года назад консерваторы презрительно отворачивались от интернета, заявляя, что в Иране им пользуется «только богатая молодежь из северных кварталов Тегерана». Теперь иранские политики понимают: без интернета никуда. Нельзя закрывать глаза на миллионы иранцев, ежедневно читающих новости в сети, вместо того чтобы смотреть госпропаганду на ТВ и читать в газетах. В результате в эту предвыборную кампанию рекордно малое число средств ушло на рекламу в прессе и растяжки – все в интернете. Свои сайты есть у каждого кандидата, за исключением Мохаммада Гарази – не зря он бывший министр телекоммуникаций.

Как и прежде, каждому из кандидатов также предоставляется определенное количество времени для выступлений в теле- и радиоэфире. Во время предыдущих президентских выборов иранцы ежедневно с нетерпением ждали начала теледебатов. Теперь иранское ТВ оказалось в сложном положении. Не показывать обещанные дебаты нельзя. Против показа в записи кандидаты протестуют (и правильно делают). Но прошлые ошибки тоже повторять нельзя. В итоге, иранское телевидение пообещало избирателям «тематические дебаты», в которых все восемь кандидатов будут участвовать одновременно, обсуждая вопросы экономики, политики и культуры.

Первая часть, экономическая, прошла 31 мая. И была в пух и прах раскритикована и кандидатами, и зрителями. Никакие это были не дебаты, а непонятная смесь ток-шоу с викториной. Ведущий показывал фотографии и спрашивал каждого из кандидатов, что он думает, глядя на это фото. Далее всем задавались одинаковые вопросы, с вполне очевидными ответами. После кандидату предлагали высказаться на ту или иную тему, отводя на это всего 90 секунд. В целом на этот цирк было отведено три с половиной часа.

Кандидаты успели еще в эфире высказать ведущему все, что думают о таком методе ведения дебатов: мол, мы же не тест сдаем для поступления в вуз, а хотим обсудить друг с другом программу развития страны. Телевидению пришлось срочно исправлять положение. Последующие дебаты уже велись по-другому. Кандидат вставал на трибуну, минут десять рассказывал о себе и своей программе, после чего остальные претенденты задавали ему острые вопросы. У каждого было по полчаса на речь и ответы оппонентам (вот полная версия дебатов в старом и новом формате). Как власти ни старались, а избежать напряженности в дебатах не удалось. Зато иранцы теперь четко знают, кто есть кто.

Фаворит и все-все-все

Разумеется, более всего иранцев интересовал Саид Джалили, к которому особо благоволит главный аятолла страны, духовный лидер Ирана Хаменеи. Выступая с традиционной речью после объявления решения Совета стражей конституции, аятолла Хаменеи не менее традиционно заявил: «Я не знаю, кто будет новым президентом Ирана, как и у всякого иранца – у меня только один голос. Но я надеюсь, что это будет человек достойный, преданный исламским идеалам, который не уведет нас назад, не будет слишком мягок, не станет поддаваться давлению Запада…» Проще говоря, такой человек, как Саид Джалили.

Причина, по которой приход к власти Джалили так пугает иранских реформаторов, в его даже не консервативных, а просто-таки фундаменталистских взглядах. Уже сегодня его называют «ночным кошмаром Ирана». На дебатах стало ясно, что речь идет о «клоне Ахмадинежада». Речи Джалили чрезвычайно абстрактны и полны исламских воззваний. Понятно, что он будет в точности следовать указаниям верховного лидера Хаменеи. А это обещает еще более агрессивную внешнюю политику и закручивание гаек внутри страны. Чего стоит одно его заявление: «Я считаю, что женщины должны сидеть дома и растить детей. Зачем им утомлять себя, метаться между детским садом, работой и домашним хозяйством? У женщины есть конкретное предназначение, указанное в Коране». Словосочетание «настоящий ислам» вообще не сходит с уст потенциального будущего президента.

Взглядам Джалили противостоят реформаторы: Хассан Рухани и Мохаммад Реза Ареф. Последний открыто говорит о самых серьезных проблемах страны: инфляции, санкциях, неприятии Ирана международным сообществом. Он не стесняется называть имена опальных оппозиционеров Мусави и Кярруби. И открыто заявляет оппонентам, что власть создала внутри себя «замкнутую систему, с одними и теми же людьми». По мнению Арефа, все те, кто сегодня ратует за перемены, сами помогали правительству Ахмадинежада, а значит, напрямую отвечают за происходящее в стране.

Смелость Арефа объясняется тем, что он уже не рассчитывает на победу. Есть вероятность, что он сойдет с дистанции в пользу Хассана Рухани, который уже 16 лет работает секретарем Высшего совета национальной безопасности Ирана. Рухани создал и возглавил команду, которая вела переговоры по иранскому ядерному вопросу в начале 2000-х, при президенте Хатами. В свое время ему удалось обойти многие острые углы и избежать жестких санкций, ныне так осложнивших жизнь Ирана.

Кандидатура Рухани интересна тем, что, оставаясь частью религиозного истеблишмента и вообще системы, он выступает за определенные реформы. Он открыто говорит, что в экономике не следует так сосредотачиваться на исламской составляющей. Людям нужны свобода, права человека, нормальная экономика, наконец. Он не раз обещал «вернуть уважение международного сообщества к иранскому паспорту и снять замки, на которые жизнь иранцев была заперта последние восемь лет».

Среди заметных кандидатов-реформаторов есть еще бывший министр иностранных дел Али Акбар Велаяти, который в свое время добился принятия ООН известной Декларации № 598, остановившей кровопролитную Ирано-иракскую войну. Он обещает с неменьшим успехом убедить мировое сообщество снять с Ирана удушающие санкции.

Остальные кандидаты типа мэра Тегерана Галибафа или бывшего министра телекоммуникаций Гарази вряд ли могут рассчитывать хоть на сколько-нибудь заметное количество голосов. Во время дебатов они в основном цитировали подолгу Коран, не предлагая ничего конкретного для решения экономических проблем Ирана. К тому же, они безнадежно отстают от лидеров гонки и вряд ли успеют наверстать упущенное за те несколько дней, которые остались до голосования, назначенного на 14 июня.

Хотя с яркими лидерами президентской кампании на этот раз в Иране вообще проблемы. Поэтому иранцы сейчас в раздумьях: сторонники реформистов собирались бойкотировать эти выборы, но теперь их гонит на участки страх, что стать президентом может фаворит Хаменеи Саид Джалили. Среди оставшихся кандидатов назвать кого-нибудь лидером очень трудно. Так что сегодня ясно лишь одно: второй тур практически гарантирован, а четкого решения для иранских проблем пока нет ни у одного из претендентов.