Дафна Коллер
И на Западе, и в России начинается настоящий бум стартапов в онлайн-образовании. Одни почти религиозно верят в победу виртуального, другие говорят, что реальных профессоров и реальные классы не заменит ничто, что e-learning – по большей части удовольствие для бедных. И те, и другие однако пристально следят за судьбой стартапа Coursera, который для многих стал символом новой волны в образовании: там совершенно бесплатно можно взять курсы профессоров из Стэнфорда, Принстона и Йеля и составить вполне себе основательный учебный план. Дафна Коллер, создатель Coursera, недавно побывала на Петербургском экономическом форуме, а потом выступила и в Москве. Slon поговорил с Коллер о том, зачем она все это задумала и убьет ли онлайн-образование традиционные университеты.
– На вашем сайте говорится, что Coursera – социальное предприятие, social entrepreneurship. Что для вас важнее – идея доступности образования или трансформация моделей образования, вообще жизненных моделей?
– Не думаю, что это разные вещи. Наша идея – сделать образование доступным для людей, чтобы преобразить их жизнь.
– Дать новые возможности людям ущемленным, бедным, живущим далеко от современных университетов? Или цель шире?
– О, цель, конечно, шире – изменить модель образования для всех. Мы начинали в Стэнфорде отчасти с прицелом на то, чтобы перестроить образование для обычных стэнфордских студентов, дать им новый способ обучения. Но конечно, мы надеемся, что дадим более качественное образование людям по всему миру – в том числе тем, кто его уже получает, но, может быть, не в самом лучшем виде. Для массы людей, поступивших в колледжи, все кончилось очень плохо. Одни так и не закончили учебу, другим для этого требуется порой – я говорю о Соединенных Штатах – десяток лет.
– Какова ваша сегодняшняя аудитория?
– Сейчас, если исходить из наших опросов, у 80% людей, записавшихся на курсы, уже есть университетский диплом. Отчасти дело в том, что до нынешнего момента за большинство наших курсов не начислялись академические кредиты, курсы не засчитывались как дипломные. И это большая проблема для тех, кто стремится получить именно диплом: зачем тратить время на курс, который не приближает тебя к нему? Тем не менее на нашей платформе так много студентов, продолжающих свое образование, еще и потому, что мир меняется очень быстро. Знаний, которые мы получили в университетах 15–20 лет назад, уже недостаточно для современной жизни. Многие ищут способ расширить свое образование.
Если посмотреть на другую статистику, то лишь около трети пользователей Coursera находятся в США, а 40% – в странах, которые наш Госдепартамент называет развивающимися. У нас много студентов практически из всех стран мира, зачастую из явно неблагополучных. Немало студентов из Африки.
– Многие руководители университетов доказывают, что онлайн-образование страдает из-за недостатка личного взаимодействия, совместного существования. Образование – это когда ты учишься вместе с другими, это совместная работа, прогулки по одним и тем же коридорам, где можно после занятий столкнуться с профессором, и так далее. Как онлайн-образование может компенсировать этот недостаток?
– Вообще-то в онлайн-образовании в его современном виде есть масса возможностей для социального взаимодействия и для неформальных студенческих тусовок. Во-первых, это форумы, где они задают вопросы, отвечают на них. Тут больше общения с товарищами, чем на традиционных очных курсах. Другой момент: студенты встречаются и лично. В разных городах по всему миру естественным образом возникло много студенческих групп; они собираются раз в неделю, чтобы обсудить материал. Думаю, это помогает выстоять, справиться со сложностями тех курсов, которые мы предлагаем.
Но мы также видим, как возникает другая важная модель: у нас ведь не только курсы с открытым доступом, на которые записываются случайные пользователи по всему миру. Мы видим интерес вузов к заимствованию наших материалов, они устраивают смешанное обучение (очно-электронное. – Slon) для своих студентов. И это важно. Это дает больше интерактивности, чем в обычных классах. В аудитории люди не просто сидят и составляют конспекты. Нет, они получают нужные знания в онлайн-формате, а когда приходят в аудиторию, активно общаются с товарищами и с преподавателем. Вместо того чтобы сидеть и писать в тетради, они приходят именно для того, чтобы участвовать. И исследования показывают, что так ты узнаешь гораздо больше.
И потом, если один преподаватель работает с десятками тысяч студентов, то не стоит ждать близкого взаимодействия с большинством из них. Эта вещь не масштабируется. Именно по этой причине мы внедрили множество механизмов общения между студентами, потому что это в некоторых отношениях заменяет общение с преподавателем.
– Есть две парадигмы высшего образования. Одна, более старая – что оно учит жизни вообще, дает инструменты понимания мира. Другая же, более практическая и более современная: это просто подготовка к определенной профессии. Какой у вас подход, он ближе к традиционным взглядам или к более современным?
– Знаете, мы в отношении контента агностики. С помощью нашего механизма можно легко предлагать контент обоих типов. Мы не производитель контента, мы – платформа. И первоначально нашими партнерами, поставщиками контента стали традиционные академические учреждения, поэтому сейчас наши курсы – это чаще базовые академические дисциплины. Но вот что важно: новые технологии дают возможность предлагать высококачественное образование в большом масштабе, большому числу студентов. Уверена, что спектр наших образовательных предложений будет со временем расширяться и меняться. Мы открылись год назад, и в середине апреля 2012 года у нас было 38 курсов, а сейчас – 390. Сперва большинство из них были по компьютерным дисциплинам, а сегодня – по всему спектру предметов. Очень скоро появятся и прикладные, практические курсы.
– Вы работаете с традиционными университетами, да и сами вы из Стэнфорда. Замечаете ли вы, что университеты меняются, сотрудничая с вами и другими онлайн-платформами?
– Да, очевидно, что в каждом университете, который берется за это, – или, точнее, у каждого преподавателя, который берется за это, – полностью меняется подход к работе с обычными студентами. Иногда меняется прямо: с помощью онлайн-контента они подстегивают аудиторию, заставляют ее активнее учиться. Иногда косвенно: то, что они узнают, преподавая на онлайн-курсах, вдохновляет их переосмыслить систему оценок и многое другое. Многие наши преподаватели, работающие с широкой глобальной аудиторией, заметили, что это влияет на их подход к объяснению основных концепций. Социология, устойчивое развитие или медицина – все это очень по-разному понимается в Тибете, Индианаполисе или Москве. Когда наши преподаватели видят, как люди разных культур и из разных обществ реагируют на эти темы, у них заново открываются глаза, у них меняется подход к преподаванию. А другие преподаватели видят, что происходит с первыми, и это многое меняет в традиционных курсах.
В большинстве исследовательских университетов преподавание всегда было какой-то обязательной отработкой: ты этим занимаешься, чтобы получать зарплату и иметь возможность вести исследования. А теперь оно стало чем-то совсем небезразличным для профессоров, оно заставляет их думать. Это фундаментальные перемены.
– Разве это не шаг в сторону от традиционной университетской модели? Ведь она основана на дефиците, отчасти на том, что услуги университетов обходятся недешево: этот барьер отсекает немало людей. А теперь они предлагают один и тот же продукт, одинаковый сервис, доступный каждому.
– Это не один и тот же продукт и не одинаковый сервис. Думаю, что студенты, которые учатся очно, у которых есть возможность осмысленно общаться с преподавателем, получают совсем иной опыт, чем те, кто учатся онлайн. И нас за это часто критикуют. Нам говорят: э, так вы разделяете общество на два класса: одни студенты имеют доступ к этому потрясающему образованию, к общению с преподавателем, который может стать для них наставником, образцом и так далее – а другие нет.
На что я отвечаю: вы правы, между двумя этими классами людей и вправду будут различия. Но ведь и сейчас есть два класса людей: те, у кого есть доступ к высшему образованию, и те, у кого его нет. И если говорить о тех, у кого его нет, то мы существенно улучшаем их возможности. И в то же время мы надеемся улучшить и очное образование. Да, мы не создаем равенства возможностей. Но думаю, если мы улучшим и то, и другое, то добьемся чего-то очень важного.
– То есть будущее – сосуществование этих двух моделей?
– Вероятно, мы увидим скорее спектр, континуум моделей. Уже начинаются дискуссии об этом – что, если мы создадим промежуточную модель, в которой нет полной автономии (когда люди просто занимаются сами), но в которой нет и господства преподавателя? Это будет скорее срединная модель.
– Вы сказали, что вы не производитель контента. И даже в дальней перспективе не думаете о создании собственных курсов?
– Не думаю, что это подходящая для нас модель. Наш проект интересен и уникален в том числе и потому, что у нас есть контент по огромному спектру дисциплин. У нас есть все: естественные науки, инженерные науки, математика, медицина, бизнес, социальные науки, гуманитарные науки, исполнительское искусство и много чего еще. И у нас нет возможности самим преподавать такой широкий круг предметов. Нет у нас сейчас и ресурсов, чтобы подбирать преподавателей по каждой из этих дисциплин, контролировать качество и так далее. Красота нашей модели еще и в том, что мы выбрали в партнеры ведущие университеты: в них уже преподаются эти курсы, они уже выбрали преподавателей, и теперь они выдвигают тех, кого действительно хотят показать миру. Они очень озабочены тем, чтобы выпустить действительно хороший контент.
– Но вы же зависите от них, они могут выбрать для своих курсов другую платформу.
– Конечно, сейчас появляется множество онлайн-платформ. Пока что наша – самая крупная. Думаю, мы в 5–6 раз крупнее нашего ближайшего конкурента. Хотя я бы сказала – не конкурента, а игрока в этом пространстве, потому что здесь не идет речь о конкуренции в том же смысле, в каком конкурируют Стэнфорд, MIT и другие университеты. Ведь хорошо, когда университет не один. Так вот, мы предлагаем нашим партнерам-университетам участие в крупнейшей сети. Быть таким хабом – значительная сила, прежде всего потому, что у нас очень много студентов, но и потому, что университеты в этой сети тоже взаимодействуют. Это огромный плюс для университетов, потому что они учатся друг у друга, они общаются. А другие платформы появляются. Вы наверняка знаете Udacity и EdX. Есть и другие, появившиеся совсем недавно. Только пока что не похоже, чтобы они набирали обороты.
– То есть в этой сфере главное – быть первым?
– Думаю, нужно что-то большее, чем просто быть первым. Мы, Udacity и EdX появились примерно в одно и то же время. По-моему, тут есть и другие факторы.
– Каким, на ваш взгляд, будет следующий шаг в трансформации образования? Теперь нам уже не обязательно учиться в аудитории, уже не обязательно жить рядом с местом учебы. А что дальше?
– Люди по-прежнему будут уезжать на учебу, хотя бы на какое-то время. Пока непонятно, по крайней мере в США, нужно ли всем студентам учиться четыре года очно. Некоторым вполне хватит, например, двух лет. Просто когда ты уезжаешь из дома, живешь по-другому, это многое дает, помогает повзрослеть.
А что мы еще увидим, – и это будут просто фантастические перемены, – это размывание границ между работой и обучением. Сейчас, если посмотреть на нормативную траекторию, которой ждут от многих людей... ты сначала идешь в школу, к 18 годам ее заканчиваешь, поступаешь в университет. И потом, в 22 года или в 26 лет – все, с учебой покончено, теперь время работать. Как будто бы в жизни есть две отдельные части.
Но и то, и другое переменится. Будет гораздо больше переплетений между работой и учебой. Нам придется учиться всю жизнь, чтобы наши навыки были актуальными. И учеба дает лучший результат, если она отталкивается от реальных проблем, с которыми люди сталкиваются на работе, в решении которых они заинтересованы, чем если речь идет о каких-то теоретических проблемах, которые людей не волнуют. Я думаю, все это случится благодаря доступности качественного онлайн-контента, возможности подбирать его на свой вкус, начинать работать и учиться одновременно, заниматься своим образованием во время работы. И если подумать, такая модель существовала уже давным-давно – когда детей и подростков отдавали в гильдии обучаться ремеслу.
