После приговора в Кировском суде «Афиша» опубликовала беседу Юрия Сапрыкина и Алексея Навального, которая выйдет в бумажной версии только через полторы недели. Журналист и оппозиционер рассуждают о том, что этично и что неэтично в современных политических реалиях и где проходит граница между частной и общественной жизнью. Теперь это, можно сказать, политическое завещание осужденного на 5 лет колонии общего режима Алексея Навального.
О своей фразе в суде про то, что никто сейчас не имеет права на нейтралитет: «Я имел в виду людей, которые понимают, что сейчас происходит в стране. Они недовольны происходящим, но для какого-то самооправдания, для покрытия своей лени или трусости они нашли сто тридцать причин, которые объясняют, почему сейчас можно оставаться в стороне от активных действий. «Я журналист, у меня этика», «я сделал модный магазин, продающий митболы, его закроют». Я считаю, что сейчас аморально не заниматься политической борьбой».
О том, имеет ли человек моральное право в принципе заниматься своим делом при нынешнем режиме: «Это другая сторона того же адского лицемерия. Это риторика самых бессмысленных бездельников, которые периодически пишут твиты и упрекают всех вокруг за то, что у них есть семьи и работа, а нужно бы отсиживаться где-то в катакомбах. Сами они при этом в катакомбах не сидят. Я по-прежнему придерживаюсь позиции, что у каждого должны быть 15 минут борьбы с режимом в день. Этого достаточно. Давайте пестовать тех чуваков, которые не пишут твиты, а стоят на улицах и раздают листовки. Вместо того чтобы восклицать: "Все ужасно, пора валить"».
О том, похожа ли ситуация сейчас на 70-е годы, когда Солженицын написал «Жить не по лжи» и что делать интровертам: «Мы пришли к тому состоянию политической системы, когда инструменты политической борьбы очень ограничены. Во времена Солженицына было совсем просто: тогда активная позиция была именно в неучастии… У нас действительно все свелось к агитации, пропаганде, расклейкам и перечислению денег. Но даже в такой ситуации ты, интроверт, можешь что-то для себя придумать: добился митбольного успеха – перечислил на дело 1000 рублей».
О том, не привел ли гражданский активизм к ухудшению ситуации: «Я, конечно, очень извиняюсь, но мне кажется, это типичная трусость, которую все пытаются замотать в дизайн некоего рационального размышления о полезности или вреде. Это первое. Второе. Ничего не стало хуже. А так плохо всем, потому что не один процент вышел, а 0,1 процента пока. Эта власть все равно будет делать хуже, потому что у нее нет другого варианта».
О том, что делать, когда опускаются руки: «Где у вас, покажите мне, гири на ногах? Где кандалы-то ваши? Кто вас замучил и убил? Нам так тяжело, что мы должны выпить какие-то там успокоительные таблетки. Да ерунда это все какая-то».
О готовности потратить десять или пятнадцать лет жизни на борьбу с этим режимом: «Это не называется «потратить». Мне нравится эта жизнь, я очень счастливый человек. Я делаю отличную вещь, меня за эту вещь любят люди… Да, все имеет свою цену – рок-звезды умирают от передоза, политиков сажают в тюрьму. Но от того, что меня поддерживает большое количество людей, я испытываю эйфорию».
