Выборы в Москве глазами любящего Европу кавказца

Однако, если говорить о предвыборной кампании в Москве, я уверен, что иной исход выборов был бы опасен не только для города, но и для страны в целом. Практически все кандидаты прямо или косвенно прибегали к националистической риторике, и в этом смысле Алексею Навальному принадлежит пальма первенства. Он гораздо чаще и больше других эксплуатировал комплексы и культурные фобии граждан. И эта риторика звучала не только в отношении мигрантов, но и граждан собственной страны с другими культурными особенностями. Все это перечеркивает плюсы оппозиционера, и прежде всего его очень эффективную антикоррупционную деятельность, кстати, осуществлявшуюся не только на словах, но и на деле. 

По сравнению с динозаврами российского политического заповедника Навальный является новым человеком, поэтому он и опасен. И новый политик, который за короткое время выходит на политическую сцену и активно призывает измерять граждан и неграждан культурным кодом, действительно, настораживает. Если заигрывание Сергея Собянина с антимигрантской риторикой не сулит больших изменений в реальной жизни, то с Навальным не все так однозначно. 

При этом мне лично было непонятно, почему либералы, которые должны уважать права человека и видеть прежде всего индивида, так легко начали говорить об этнических и культурных группах. Либералы не усматривали во всем этом угрозы лишь потому, что нападали не на них, а на людей с другим культурным кодом, тем самым поставив под сомнение собственный либерализм. 

Навальный мог бы стать лидером и без националистической компоненты, как это удалось сделать мэру Ярославля Урлашову. Или у нас антикоррупционную риторику саму по себе мало поддерживают?

Сложно представить, чтобы во Франции или Германии политики могли бы себе позволить призывы ограничить традиционные этнические группы в каких-то правах, скажем, на передвижение по Франции, в угоду настроениям большинства. В жестко унитарной Франции Конституция не признает наличия этнических меньшинств, что привело к катастрофическим результатам для таких традиционных групп, как баски, корсиканцы и так далее. Но даже Франция отходит от такого жесткого подхода, предоставляя право на родной язык и изучение своих этнокультурных особенностей этим своим гражданам. В Европе столетней давности национализм в стиле Навального еще можно было представить, но сегодня это немыслимо. К тому же французская модель – это всего лишь одна крайность, которая не является нормой для большинства европейцев. Ведь есть испанская, шведская, швейцарская модели.

Антимигрантская риторика в Европе актуальна, но опять же госпожа Лепен вряд ли могла бы выиграть выборы парижского градоначальника, даже ее бретонское происхождение не выдержало бы перед культивируемой ею ксенофобией. Да и в основе российских проблем не лежат культурные различия между местными и мигрантами: у нас почти вековое общее прошлое с этими людьми, а проблемы у нас иного порядка, связанные с коррупцией наших же чиновников. Но, к сожалению, Навальный смешивал антикоррупционные лозунги с популизмом националистического разлива.

Еще одним важным итогом выборов в Москве было то, что огромное количество людей в Москве живут мифами о какой-то ненависти кавказцев к русским, это далеко не так. Есть абсолютно адекватная борьба регионов (не только кавказских) с центром за большие полномочия и уровень свободы, и это борьба не этнического характера, а федеративного. Мне до сих пор сложно понять, почему лезгинка стала камнем преткновения. В этом прекрасном танце москвичи склонны видеть какую-то политическую и военную подоплеку, которой на самом деле нет. С сожалением следует констатировать, что граждане нашей необъятной страны часто живут мнимыми угрозами, несмотря на то, что непосредственно с носителями этих угроз они, может, и не сталкивались.

И наконец, о создании определенной повестки дня медийным сообществом. Действительно, во время предвыборной кампании друг за другом выходили зловещие новости о преступлениях, совершенных кавказцами, что невольно заставляло задумываться: неужели вдруг кавказцев стало в разы больше, что они так часто попадают в медийное пространство, или, может, они резко активизировались в криминальном мире? Любой журналист понимает, что можно делать какую угодно подборку новостей и создать нужные настроения: именно это и делалось. Никто почему-то не писал, что у этой античеловечной пропаганды есть человеческие жертвы. Например, жестокого убийства трех кавказцев в Москве прямо во время избирательной кампании практически никто не заметил.