Приговор Михаилу Косенко глазами очевидца

Сегодня у Замоскворецкого суда Москвы было много людей... Точнее, не так. Сегодня в Замоскворецком суде Москвы после одиннадцати месяцев бессмысленных судебных разбирательств судья Москаленко вынесла обвинительный приговор фигуранту «болотного дела» Михаилу Косенко и приговорила его к бессрочному принудительному лечению в психиатрическом стационаре… Нет, даже не так. Сегодня российский суд еще раз убил веру в себя, а российское общество показало, что оно любит кульминации в любом сюжете, а больше ничего особо и не любит. Особенно себя.

Вообще-то меня не должно было быть в Замоскворецком суде. Так как его председатель, судья Никишина, сейчас параллельно рассматривает наше выделенное «дело двенадцати» по «болотному процессу» в удаленном от центра мироздания Никулинском суде. Но в связи с болезнью Андрея Барабанова, одного из подсудимых, заседания были отложены сегодня же на неделю. У меня оставалось время успеть доехать до Замоскворецкого суда и передать привет от Николая Кавказского, хорошо знакомого по Бутырской тюрьме с Михаилом Косенко. И от остальных ребят тоже.

У суда на Татарской улице было непривычно много людей и примерно столько же полицейских. Большинство – на улице. Сам приговор уже зачитывался, и потому в очереди на проходной стояли никак не связанные с «болотным делом» люди. Собственно, о существовании «болотного дела» они даже не особенно знали.

С улицы раздались бурные аплодисменты, и я поинтересовалась у стоявшей ближе к окну женщины, что там, собственно, происходит.

– Везут какого-то героя нашего времени, – меланхолично ответила она.

– В смысле?

– Ну, в смысле, какую-то знаменитость, несогласную с режимом, судят.

– А, ну, судят-то Михаила Косенко, только он же уже в зале, – стала объяснять я.

– Ну, это я не знаю, нам тут всем про это вообще ничего не известно, мы нормальной жизнью живем.

Удержалась ли я от комментария про «хату с краю»? Конечно же, нет.

Закончив диалоги с людьми в очереди и судебными приставами, я переключилась на поиски туалета. Замоскворецкий суд – это вам не Мосгорсуд и даже не Никулинский. Туалет здесь во всем пятиэтажном здании один, на четвертом этаже. И уравнивает всех и сразу. В очереди в него стояли сразу: сержант 2-го оперативного полка ГУВД Москвы, журналистка «Новой Газеты», журналистка «Лайфньюс», интеллигентная женщина лет сорока, прочитавшая мой фейсбук и начавшая посещать все суды «болотного процесса» в свободное от офисной работы время, суровые операторы федеральных каналов... И все просили об одном – заканчивать все дела в этом самом важном для всех кабинете как можно быстрее. Санитарное состояние туалета, кстати, как бы сообщало нам о том, что режиму тоже уже не очень хорошо. Сам туалет еще работал. Но туалетная бумага оттуда исчезла уже давно. Хотя, возможно, она там и не появлялась. В конце концов, зачем?

На втором этаже перед кабинетом с табличкой «Федеральный судья Москаленко Людмила Борисовна» стояло много людей. Все лица в основном знакомые. Эти люди часто бывают на всех протестных акциях, многие из них участвовали в недавней предвыборной кампании Алексея Навального, эти люди часто приходят на приговоры по громким политическим процессам. На самих политических процессах они встречаются редко. Но вообще это, правда, хорошие люди, просто они совсем не знают, что же дальше делать. Никто не знает.

Сам Алексей Навальный, как и многие другие, был в этот момент в самом зале и слушал, как зачитывается обвинительный приговор Михаилу Косенко. Человеку, который просто пришел на Болотную площадь и не смог оттуда уйти, когда увидел, как избивают людей. Человеку, про которого обвинение так и не смогло доказать, что он участвовал в каком-либо насилии по отношению к кому-либо. Человеку, которого однажды избили в армии, и теперь у него есть вялотекущее неврологическое заболевание, что и позволило следствию, а потом суду особо некрасиво над ним издеваться, переврав его диагноз и приговорив его к бессрочному пребыванию в стационаре. Вот что сказал журналист Дмитрий Борко, являющийся также общественным защитником Александры Духаниной: «У меня надежды, честно говоря, не было, у меня надежда есть только на то, что именно то, насколько убедительные были найдены защитой доказательства невиновности Михаила, может сказаться на дальнейшем ходе процесса, на общественном мнении и на скандале, который должен вокруг этого раскрутиться. Потому что это совершенно вопиющая история, я абсолютно уверен, что было предоставлено более чем достаточно доказательств. На одного более чем смутного свидетеля-полицейского было найдено три живых свидетеля и две внятные видеозаписи, просто показывающие, что Михаил невиновен. И когда неизвестные били полицейского – его действительно били неизвестные два человека, Миша стоял в пяти метрах от этого места. Это видно невооруженным глазом. Судья при мне рассматривала эту запись полчаса».

В зале огласили приговор, кто-то написал об этом в твиттер, и по коридору прошелестело: «Принудительное лечение». Все встали. Сразу после открылись двери зала судебных заседаний, и вышедший конвой стал теснить людей к стенке и в ответвления коридора. И все действительно хорошие люди, которые так безнадежно не знают, что же делать дальше, стали хором скандировать: «Позор!» Удержалась ли я от комментария про «Где же вы все были целый год и почему вас не видно на "деле двенадцати"»? Конечно, нет. Скандирование «Позор!» сменилось аплодисментами. Аплодировали Михаилу Косенко, которого вывели из зала. Михаил, выглядящий гораздо моложе и худее, чем на всех своих фотографиях, сдержанно улыбался. «Вован, мы, кажется, попали в электричку», – вдруг раздался голос какого-то постороннего посетителя суда.

Больше в самом здании делать было нечего. На улице у разворачивавшегося выездного «Общественного пресс-центра» активистов «Комитета 6 мая» и партии РПР-ПАРНАС собиралась большая группа журналистов. Там собирались выступить президент Независимой психиатрической ассоциации России Юрий Савенко, адвокат Михаила Косенко Дмитрий Айвазян и много других людей, сочувствующих Михаилу. Вокруг ходили неформальные руководители «Комитета 6 мая» – Мария Архипова и Тамара Лежнина, старавшиеся спасти свой плакат пресс-центра от полиции. Полиция в итоге смирилась с его существованием и прекратила попытки дальнейших задержаний у суда (вообще, задержания начались еще во время чтения приговора). Куда же без задержаний-то?

Перейдя на другую сторону, я заметила еще двух участников нашего процесса. Мужа Александры Духаниной Артема Наумова и общественного защитника Алексея Полиховича. Я попросила Артема дать мне какой-нибудь комментарий, на что он заметил, что какие уж тут комментарии: «Судя по всему, нас всех ждет плохой исход, а люди постояли, посмотрели, сейчас разойдутся, вот и весь протест. А через пару месяцев про Мишу забудут».

В этот момент к нашей группе подошла уже хорошо знакомая нам всем Алла Сергеевна, врач-психиатр по образованию, похожая на помолодевшую Елену Борисовну Мизулину, перешедшую на сторону добра и начавшую регулярно посещать суды по политическим процессам. Касательно приговора Алла Сергеевна заметила: «Любому психиатру понятно, что пациент с диагнозом "параноидальная шизофрения" в условиях тюремного заключения каким-то образом проявил бы свою агрессивность и клинику этого заболевания. Вот только мы не видим во время судебных заседаний, чтобы Михаил Косенко проявлял какую-то агрессию и высказывал бы какие-то бредовые идеи. Это, вероятно, ставит под сомнение диагноз, установленный институтом Сербского». Интересует ли это тех, кто ставил Михаилу Косенко диагноз и приговаривал его к издевательствам в стационаре? Конечно, нет.

«Путина на нары, Косенко на свободу!» – раздавалось в это время со всех сторон. Интересно, может ли что-то изменить этот лозунг? Конечно, нет.

Из здания суда вышли сестра Косенко, Ксения, мама еще одного арестованного фигуранта «болотного дела» Ильи Гущина и журналистка Ольга Романова. Где-то рядом ходила мама Алексея Гаскарова. Обсудили наши дальнейшие перспективы. Радостные ли? Конечно, нет.

Тут ко мне подошла журналистка «Лайфньюс» и попросила дать комментарий о процессе. Не отказавшись, я попросила взамен дать комментарий мне.

– Конечно, очень много людей собралось, и я не ожидала, что тут будет так много людей, многие, как мне кажется, агрессивно настроены, – красивая молодая брюнетка хотела продолжить эту тему, но, глядя на меня, передумала. – В принципе, то, что здесь усилили наряды полиции, говорит о том, что это дело всех волнует и твиттер об этом пишет. И все об этом говорят. Так что этот приговор точно не останется незамеченным. Его еще не раз будут обсуждать, – с честью вышла из неловкой ситуации журналистка.

Из ворот суда стал выезжать уфсиновский КамАЗ с Михаилом Косенко внутри. Рядом ходили подполковник и капитан 2-го оперативного полка, всегда появляющиеся среди больших скоплений оппозиционно настроенных граждан. Интересно, их вообще что-нибудь волнует в жизни? Конечно, да. Большой грузовик для одного человека провожали аплодисментами и лозунгами: «Позор!». Удержалась ли я от неприличного жеста в адрес полиции, сделавшей мне замечание, пока я молча прошла за грузовиком, похожим на компактный рефрижератор? Конечно, нет.

От суда отъезжали машины с наклейками «Навальный» и «За Навального». Люди постепенно расходились.

Леонид – постоянный посетитель собраний оппозиционно настроенных сограждан и менеджер несреднего звена в дорогом костюме, недобро обозревая пространство перед судом, заметил: «Ну а что, Советский Союз возвращается, скорее бы уже колбаса пропала». Конечно, не пропадет.