Бирюлево Западное: откуда взялись мигранты и чем они заняты?

Так получилось, что наша исследовательская группа немного работала в районе Бирюлево Западное. События, произошедшие там в выходные, требуют объяснения. Схема «долго терпели, а теперь выплеснулось» – как и любая народная теория – непозволительное упрощение. Терпели что и кого? На кого выплеснулось? Как это связано с печальными событиями? Мы сами живем в Москве, и, естественно, каждый из нас невольно ставит себя на место участников событий – молодого человека и его девушки (впрочем, ждем следствия – принятая версия произошедшего нам кажется слишком «гладкой»). Нам бы не хотелось на этом месте оказаться. Нам бы хотелось жить в спокойном городе. Но простые методы достижения спокойного города не работают. Думаем. Разбираемся.

В Бирюлево мы были несколько раз; центром наших исследований был один из ресторанов рядом со станцией. Мы вели наблюдение в ресторане и рядом с ним, говорили с посетителями, местными и мигрантами. Можно предположить, что этот ресторан и ему подобные в других районах – это слепки соответствующих районов в том, что касается их социальной структуры, групп, их населяющих, и границ между ними. Если это так, очевидно, что социальная граница в районе выстраивается по принципу «местный русский – иноэтничный мигрант». В одном из дневников мы зафиксировали все случаи, в рамках которых первые и вторые садились за один стол. Самое распространенное – если они заключают сделку, связанную с пресловутой овощебазой. Второй случай – это свидание. Азербайджанский мужчина лет пятидесяти, русская женщина, несколько младше его, ужинали с вином. Никаких других ситуаций мы не наблюдали. 

В общем, все было бы понятно, если дальше не начиналась бы территория неочевидного. Например, в народе Бирюлево Западное называют «Маленький Баку», однако, по нашим наблюдениям, большая часть иноэтничных мигрантов внутри и вокруг кафе, – а мы наблюдали в разное время суток и дни недели, – это уроженцы Средней Азии. В самом кафе субарендатор, повар горячего и мужчины-официанты – азербайджанцы, а остальной обслуживающий персонал – женщины-официантки, другие повара, гардеробщик, уборщики – в основном приезжие оттуда. «Маленький Баку» мигрировал в сторону Узбекистана? 

На основании наших наблюдений можно предположить, что мигранты района Бирюлево Западное формируют довольно плотную информационную сеть, связанную с рабочими местами и местами проживания. Квартиры, где организуются общежития, снимает один человек – например, женщина из Узбекистана, которая потом сдает койко-места мигрантам. Мигранты узнают о таких местах не из объявлений, а через коллег по работе или родственников-друзей, которые уже снимают койко-место. В то же время – и это очень важно – в сети мигрантов Бирюлево, судя по всему, нет какой-либо определенной идеологии, эта сеть не способна к мобилизации. Скорее речь идет о людях, оказавшихся в сходной ситуации и просящих минимальную помощь друг у друга. Основная цель абсолютного их большинства – спокойно заработать денег и спокойно же жить. Влияния друг на друга они имеют довольно мало. 

Диаспоры – авторитетной организации, которая могла бы влиять на рядовых мигрантов, – не сложилось, да и вряд ли она могла бы сложиться: мигранты-то приезжают из разных стран, и любая подобная организация была бы альтернативным государством, а не земляческим советом. Скорее всего, подобные организации есть, но это – криминал, который также хочет максимизировать выгоды и сократить издержки, а формировать государственные институты в отдельном районе – это затратно. В результате мигранты не только в теории, но и на практике не могут отвечать друг за друга – только слегка помогать в рамках собственных скудных ресурсов. 

Отдельный вопрос – структура мигрантского труда в Бирюлево. Про овощебазу нам говорили много, однако, например, в той квартире, о которой сказано выше, из 20 обитателей только один – работник овощебазы. Скорее всего, овощебаза действительно является фактором, но, видимо, есть множество рабочих мест и помимо нее. Интересно и другое – хотя в Бирюлево действительно живет много мигрантов, электрички, которые в конце рабочего дня привозят жителей из центра домой, везут в основном местных. Мы специально стояли и наблюдали за электричками. Получается, мигранты, живя в Бирюлево, преимущественно там и работают, в отличие от местных, которые часто ездят работать «в Москву». 

Про Бирюлево вообще пока вопросов больше чем ответов. Часть этих вопросов мы наметили выше. Кто живет в Бирюлево? Каково соотношение местных, внутренних и иностранных мигрантов? Откуда иноэтничные и иностранные мигранты? Какие там есть сообщества и по какому принципу они складываются? Как устроено лидерство в этих сообществах? В какой степени и в рамках чего разные группы населения Бирюлево общаются (пока, как мы знаем, это происходит по работе и – вот – во время погрома)? Какие рабочие места занимают эти группы? Список вопросов можно продолжать. 

Именно Бирюлево Западное должно было стать объектом большого исследования по интеграции мигрантов, которое запланировано в нашем центре. Особый интерес представляет интеграция в районах проживания, потому что интеграция не висит в воздухе, а происходит там, где взаимодействуют люди. И от того, что будет происходить в районах, будет зависеть успех или неуспех интеграции и в конечном счете спокойствие в городе. С горечью понимаем, что не успели многого понять, перед тем как взорвалось. 

Конфликт в Бирюлево высветил и другую серьезнейшую проблему современной Москвы – кризис местных сообществ в городе. Люди не знакомы между собой, люди не умеют знакомиться с прибывающими. Люди не могут вести контроль за происходящим. Этот контроль мог бы состоять и в налаживании отношений с полицией, цель которой – предотвращать преступления. И наличие сообщества привело бы к спокойствию в районе. Но на данный момент с ними скорее плохо, чем хорошо. 

Напоследок хочется сказать, что конфликты такого рода, за вычетом некоторых вариаций, похожи один на другой. Механизм простой – есть негативные представления и стереотипы, которые проявляются в повседневных отношениях между людьми. Происходит поляризация по одной из линий разлома, и дальше достаточно одного происшествия, более или менее в русле стереотипа, чтобы взорвалось. Другое условие взрыва – это наличие сети мобилизации. Кстати, складывается впечатление, что в Бирюлево мобилизация была осуществлена преимущественно не по районным сетям, а по фанатским сетям, но кто выступил и как это произошло – требует отдельного исследования. В результате, однако, всегда достается не тем, кто совершил преступление, а тем, кто по какой-то причине в голове погромщиков оказался связан с преступником. Почему торговцы отвечают за убийцу, которого, скорее всего, и не знают, – вопрос, к сожалению, риторический. Что не снимает всех других вопросов, в первую очередь связанных с сообществами в районах и механизмами интеграции в них мигрантов.