Михаил Котов. Фото: Валерий Левитин / РИА Новости
13 ноября 13 сотрудников украинской версии Forbes подали заявление об уходе в знак протеста против изменения редакционной политики. (О том, что этому предшествовало, см. вот этот текст.) Смена владельца холдинга UMH, в который входит «Forbes. Украина», официально произошла 5 ноября, хотя об этом было объявлено еще летом. Как рассказал Slon один из подавших заявление редактор сайта Forbes.ua Максим Каменев, 12 ноября состоялась встреча, на которой присутствовали сотрудники нового владельца – компании ВЕТЭК Илья Савин, глава «ВЕТЭК-Медиа» Юрий Ровенский, заместитель директора по кадровым вопросам Артем Зюрюкин, главный редактор «Forbes.Украина» Михаил Котов и «некто Дмитрий, который представился compliance-директором». До этого в компании сохранялся менеджмент предыдущего владельца журнала – холдинга UMH, а теперь менеджеры ВЕТЭК, говорит он, объяснили главному редактору сайта Александру Рубану, что часть тем появляться не будет. Кроме того, Каменев сказал, что лично столкнулся с ограничениями в профессиональной деятельности. В понедельник он заявил тему о советниках [первого вице-премьера Украины] Арбузова, и главный редактор Михаил Котов после встречи с руководством отклонил эту тему без объяснения причин. «Сказал, что эти темы неинтересны, – говорит Каменев. – После закрытия сделки Котов провел первую планерку, и никаких конфликтов на ней не было – была нормальная рабочая дискуссия. Все предложенные темы он утвердил. Почему через день он отклонил тему, которую утвердил ранее, я не знаю». В итоге сотрудники написали письмо об уходе. Slon обратился за комментариями к главному редактору Михаилу Котову.
– Сотрудники утверждают, что это неправда – о том, что они ушли из-за несогласия с идеей об объединении сайта и журнала в единую структуру, как вы говорите в комментарии РИА «Новости». Они говорят о том, что решение связано с редакционной политикой.
– Редакционная политика меняется всегда, с развитием издания. Она может меняться быстро, медленно, могут меняться интересы читателей, круг тем. Если мы возьмем «Коммерсантъ» 1990-х годов и «Коммерсантъ» 2000-х, то редакционная политика разная, несмотря на то что заявляется, что она единая.
– Максим Каменев, в частности, говорит о том, что вы как главный редактор согласовали тему о советниках Арбузова в понедельник, а через пару дней после того, как прошла встреча с новым менеджментом компании (пришедшей вместо менеджмента, бывшего еще при Ложкине), сняли ее без объяснения причин.
– Здесь все свалено в одну кучу. Я с менеджментом встречался и до заявки этой темы, и после, и одно с другим никак не связано. Другое дело, что сейчас обсуждается введение новых правил, система планирования – например, правил заявки тем и их обсуждения. Меня прежде фактически уведомляли о том, что будет опубликовано, и некоторые уведомления могли прийти в час ночи, а уже в два появлялся какой-то материал. На мой взгляд, это неправильно. Я – главный редактор, я несу ответственность за то, что происходит и в журнале, и на сайте, поэтому все темы должны обсуждаться со мной, как в любой нормальной редакции. Сайт Forbes не блог. Не бывает такого, что журналист публикует то, что считает нужным, минуя главного редактора.
– Это все справедливо, но это не отрицает того, что тема была сначала одобрена главным редактором, а потом отозвана.
– Главный редактор для того и существует, чтобы определять темы, которые сегодня важны и актуальны, а завтра могут стать неважными и неактуальными. На мой взгляд, вопросы евроинтеграции или освобождения Тимошенко, например, – более важные и острые, чем какие-то помощники Арбузова. С которыми журналист, кстати, разбирался-разбирался, да и недоразбирался. К этой теме можно вернуться в любой момент. Когда я сочту нужным.
– Арбузов все-таки первый вице-премьер Украины, как я понимаю, и важная фигура.
– Как вы понимаете, он – первый вице-премьер. Вы не вовлечены в украинскую действительность...
– Не спорю с этим.
– И вам сложно достаточно оценить, что сегодня является более важной и интересной темой... Надо понимать атмосферу, которая сложилась в редакции в последнее время. Все очень нервничали, что с изменением собственника произойдут серьезные перемены. Действительно, какие-то перемены происходят: обсуждаются правила поведения в социальных сетях, распространения или нераспространения редакционной информации, а у меня даже в лицензионном соглашении записано, что темы не могут обсуждаться до момента публикации. Это нормально, это мировая практика. Так работают и Associated Press, и BBC. Если мы обсуждаем какую-то тему на планерке, она не может выноситься ни в социальные сети, ни куда-либо еще. То же самое касается неэтичного комментирования персон, о которых мы пишем. В этом случае журналист не должен заявлять себя журналистом Forbes, а тем более когда обсуждаются слухи, потому что падает доверие к журналисту, падает доверие к изданию.
– Вы хотите сказать, что все это происходило с сотрудниками Forbes? Они обсуждали темы в соцсетях, и это причина конфликта?
– Мы говорим о том, что вводятся правила, которые будут обсуждаться, изменения будут. Те, кто согласен с новыми правилами, давайте работать дальше. Те, кто не согласен, могут сделать свой собственный выбор. Здесь не рабовладельческий строй.
– Это все-таки значительное число журналистов.
– В редакции около пятидесяти сотрудников.
– И треть журналистов уходит.
– На прошлой неделе, встречаясь с новыми собственниками, мы договорились, что будет расширяться штат издания, будет расширен круг тем, появятся какие-то новые возможности для того, чтобы сайт стал более современным и интересным. Мы нацелены на развитие. Но я еще возвращаюсь к нервозной обстановке, которая сложилась еще до ухода Федорина. Все время есть такое ощущение, что редакция на чемоданах. Они все время ждут какого-то подвоха, и любое какое-то движение воспринимается как провокация. В конце концов, нужно просто определиться: вы хотите работать или хотите уйти?
– А с чем связана нервозность?
– В свое время журналисты написали достаточно острый материал о Курченко.
– Да.
– А после этого он стал собственником.
– Да.
– И были разговоры среди журналистов, что он купил весь Украинский медиахолдинг для того, чтобы разобраться с журналистами Forbes. Было бы странно заплатить триста с лишним миллионов долларов просто для того, чтобы разобраться с журналистами.
– Это связано с грядущими выборами, как многие воспринимают.
– Мне это неизвестно. Меня иногда спрашивают, будет ли новый собственник влиять на редакционную политику. Это вопрос к новому собственнику. Я как главный редактор должен сделать все, чтобы никакого влияния на редакционную политику не было. Этого не будет.
– Он сейчас пытается влиять на редакционную политику?
– Нет.
– Не было ни одной просьбы от него?
– Я видел его два-три раза. Как вы это представляете? Звонит? Пишет письма? Какая-то ерунда.
– По данным Lenta.ru, вы перенесли еще одну тему – об информационной политике пропрезидентской Партии регионов и рассылаемых ею «темниках», что вы сказали, что «еще надо подумать о ее целесообразности».
– Эта тема была заявлена корреспондентом, а после ее заявки корреспондент написала заявление.
– По ее же словам, был закрыт доступ к редакционной системе, и после этого они решили уволиться.
– Это была мера предосторожности. Ситуация накалилась, я был готов ко всему. Ни больше, ни меньше.
– Все-таки что стало поводом?
– Ситуация накалялась давно. Она очень эмоциональная, слишком эмоциональная для нормальной работы. Невозможно работать в атмосфере всеобщего подозрения. Если меня подозревают в цензуре, то надо расставаться. Никто никого не держит. Ребята – крепкие профессионалы, но, если у них нет доверия к главному редактору, о чем речь?
– Можно сказать, что они с самого начала в штыки восприняли ваше назначение?
– Можно сказать, что недоверие было с самого начала. Только в последнее время лед недоверия стал таять, но, как только стали вводиться новые правила, недоверие опять усилилось и вылилось в такую вспышку. Поймите, я не могу просто смотреть на то, что журналист приходит и говорит: я пишу сегодня на эту тему, и это не обсуждается. Подождите, я – главный редактор. Я определяю, что мы пишем, а что не пишем. Я определяю, это тема сегодняшнего дня, или завтрашнего, или послезавтрашнего. Марка Forbes – это высокая марка, нужно ей соответствовать. По-хорошему, это деловой глянец. Да, там может быть политическая составляющая, вопрос только в том, насколько интересны, важны темы, какие мы берем в разработку.
– Как вы оцениваете риск репутации журнала благодаря этому скандалу? Все-таки те, кто ушел, составили славу Forbes, благодаря им, журналистам, как я понимаю, Forbes стал популярным, известным. А теперь 14 минимум человек уходят.
– Действительно, они крепкие профессионалы. Действительно, они сделали лучшее издание на Украине. Мне жаль, что они сделали такой эмоциональный поступок – их заявления лежат у меня на столе. Я веду с ними переговоры, чтобы они не уходили. Я понимаю, что, если люди уйдут, мне придется нанимать новых людей. Но я в любом случае расширяю штат.
– Как вы думаете, почему ушел Федорин? И насколько его мотивация была важной для вас при согласии на эту должность?
– Я не готов обсуждать эту тему. Будут домыслы, я этого не хочу. Я имею дело с нынешней ситуацией.
– Как собственник оценивает скандал?
– Вопрос к собственнику. Не ко мне.
– А что касается обвинения в том, что не руководил сайтом? И что вы не очень руководили вообще?
– Это не так. Я 13 лет работал в «Газете.Ru», и мне в принципе понятно все, что происходит с интернет-версией. Я больше времени уделял принту. Какое это обвинение?
– Звучит как обвинение, мне кажется, не руководил, а стал руководить, когда пришел новый менеджмент.
– Это не так. Меняется система планирования, и я об этом говорил с самого начала. В моем привычном понимании ее нет. Это, как правило, заявки уведомительного характера, нет нормального обсуждения тем. Представьте, что вы – редактор сайта, а вам говорят: будет опубликовано это, это и это.
– Вообще, насколько сложно руководить изданием в другой стране?
– Достаточно сложно. Украинский рынок был мне неизвестен, нужно было разбираться, с людьми знакомиться. Я все это делаю, но делается это постепенно. Почему я с самого начала не вел планерки? Я не мог планироваться в первый день приезда. Нужно было время на адаптацию.
– Журналисты, как я понимаю, опасаются, что теперь нельзя будет писать про так называемую Семью.
– Журналисты много чего опасаются. Слишком многого опасаются журналисты. А нужно просто работать без оглядки на опасения.
