Фото: EPA / ИТАР-ТАСС

Вчера стало известно, что Адвокатская палата Москвы лишила Алексея Навального адвокатского статуса. 

На первый взгляд событие хотя, безусловно, и печальное, но абсолютно закономерное: статья 17 закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре» однозначно говорит, что статус адвоката прекращается Советом Адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, в региональный реестр которого внесены сведения об адвокате, в случае вступления в законную силу приговора суда о признании адвоката виновным в совершении умышленного преступления. У Адвокатской палаты по факту нет никакого выбора.

Казалось бы, все – вопрос с адвокатской деятельностью Навального, на радость его врагам, закрыт. Для Навального и его врагов, может быть, и да. Но для многих его потенциальных последователей и для адвокатов – отнюдь нет. Прецедент лишения Алексея Навального статуса поднимает вопрос: а зачем ему вообще надо было становиться адвокатом? Кому в России нужно быть адвокатом, а кому – нет? Что адвокату можно, а чего – нельзя?

Начнем с того, что сам по себе адвокатский статус создавал для Навального проблемы. Во-первых, его критики постоянно пытались доказать, что он получил его в городе Кирове незаконно: то ли не сдавал как положено экзамен, то ли не имел соответствующего юридического стажа.

Сама деятельность Навального как адвоката тоже, по мнению критиков, была небезупречна: они насчитали всего 11 судебных актов, в которых вообще упоминалось его имя, и постоянно твердили, что Навальный – «адвокат липовый». 

Короче, от своего статуса имел Алексей Анатольевич массу административных и пиаровских неудобств. Но не только это. Будучи адвокатом, господин Навальный поступательно как бы прошел три различные ипостаси, ни одна из которых не укладывалась в рамки классического понимания адвокатской деятельности, а иногда даже вступала в некие (пусть и не прямые) противоречия с определенными этическими стандартами деятельности адвоката. Итак, кем же на самом деле был Алексей Навальный, формально являясь адвокатом?

Защитник миноритариев. Как мы помним, совсем недавно основным занятием Навального была отнюдь не политика, а защита интересов акционеров в крупных корпорациях. Да, разумеется, подобная деятельность не запрещалась законодательством и адвокатскими этическими нормами, но в них особо и не укладывалась. А то, что у нас однозначно не прописано в законе и вроде бы разрешено, всегда генерирует в десять раз больше проблем, чем нечто безусловно разрешенное. И к этой категории относится любая разновидность схемы, в которой адвокат прямо или опосредованно владеет акциями той или иной корпорации и пытается с помощью подачи многочисленных исков навести там хоть какую-то видимость наличия корпоративного управления. Разумеется, одним акционерам деятельность Навального очень нравилась, однако были и такие, которым хотелось просто придушить «борца за их интересы». Во всяком случае юрист, занимающийся подобной деятельностью, всегда рискует пересечь грань, за которой его могущественные корпоративные «жертвы» легко обвинят его либо в примитивном корпоративном шантаже с целью заработать отступное, либо в злонамеренном «гноблении» на деньги конкурентов. А там уже и до обвинений в столь любимом нашими правоохранительными органами рейдерстве недалеко. Для занятия подобной деятельностью нужна поддержка определенных хорошо организованных «злобных» миноритариев, связь с соответствующими СМИ, выход на международные организации. Адвокатский статус тут только мешает: твои корпоративные «жертвы» с огромными бюджетами на юридические услуги и PR всегда могут передоговориться с твоими бывшими клиентами (проще говоря – перекупить их), чтобы они же на тебя жалобу и написали.

Антикоррупционер.

Адвокат Навальный вел многочисленные антикоррупционные расследования, данные о которых публиковал и в своем блоге, и в многочисленных СМИ. Разумеется, новейшая история адвокатуры знает множество случаев публикации адвокатами либо адвокатских расследований, либо хорошо завуалированного компромата на процессуальных оппонентов. Но это все носило вторичный характер по отношению к их чисто адвокатской деятельности. Алексей Анатольевич был по факту первым, кто сделал абстрактную антикоррупционную борьбу разновидностью адвокатской профессии. Но закон, увы, есть закон. Итак, обратимся на минутку к закону об адвокатуре. Статья 1 гласит: «Адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в порядке, установленном настоящим Федеральным законом, физическим и юридическим лицам (далее – доверители) в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию». Понятно, что антикоррупционные расследования, осуществляемые во благо (потенциальное) «всего российского народа», в это определение ну никак не укладываются. А если адвокат параллельно осуществляет публичный сбор средств на свои расследования, а также создает под это различные фонды, то тут возникает сразу такое количество вопросов, что никакой Институт государства и права РАН не ответит. Одним словом – раздолье прокурору. Можно, разумеется, возразить, что не только адвокатской деятельностью сыт адвокат: могут у него найтись и другие интересы. Но тут мы снова наступаем на грабли закона, который гласит: «Адвокат не вправе вступать в трудовые отношения в качестве работника, за исключением научной, преподавательской и иной творческой деятельности, а также занимать государственные должности Российской Федерации». Нет, разумеется, всю деятельность Алексея Навального на ниве антикоррупционной борьбы можно с достаточным основанием отнести к «иной творческой деятельности», только, боюсь, ни суд, ни Минюст, ни даже его бывшие коллеги по цеху подобное толкование бы не разделили. Итак, адвокатский статус не нужен и даже вреден для человека, постоянно ведущего антикоррупционные расследования: от следствия не прикроет, но проблемы создает.
Политик. Плох тот российский адвокат, который не мечтает быть политиком и вместо того, чтобы помогать в исполнении законов, самому их писать. И мы постоянно видим добрую дюжину различных адвокатов – от Астахова до Кучерены, которые вольготно присосались к груди российской политики. Но являются ли они по сути своей адвокатами? Может, адвокатское сообщество и хотело бы ответить на это вопрос, только, очевидно, побаивается. Но тем не менее российская действительность убедительно доказывает, что там, где начинается политика, кончается адвокатура. Либо ты политик и занимаешься тем, чем в России занимаются другие политики (для некоторых, например, это включает приобретение недвижимости в Майами), либо ты адвокат и занимаешься только своими клиентами. А если человек хочет по каким-то ему известным причинам сохранить себе гордый статус «адвокат», то выглядит это все как в старом анекдоте, когда на сарае написано одно, а лежат там по факту дрова. И все это, увы и ах, полностью применимо и к господину Навальному: решил стать политическим лидером – разберись со своим статусом, а то за тебя это сделают другие.

Короткая адвокатская жизнь Алексея Навального (2009–2013) преподает всем его потенциальным последователям-адвокатам-политикам один простейший урок: в России даже хорошего юриста можно испортить адвокатским статусом, если он ему фактически не нужен. И может, не совсем плохо, если тебя от него кто-то вовремя избавит.