Казнь крестьянина-повстанца. Иллюминированный манускрипт XIV века. Франция
25 февраля суд признал оперуполномоченного отделения уголовного розыска межмуниципального отдела МВД «Матвеево-Курганский» Андрея Пономаренко виновным в изнасиловании и превышении должностных полномочий (изнасилование произошло во время исполнения должностных обязанностей). Он вместе с коллегой-участковым по дороге в отделение изнасиловал задержанную за ссору женщину. Ее брата за попытку заступиться избили.
За все это он был приговорен судом к 6 годам условно. Да, еще его уволят из милиции, а его начальство получит строгое взыскание.
24 февраля суд признал Андрея Барабанова виновным в том, что тот пнул сотрудника ОМОНа ногой, и приговорил его к 3 годам и 7 месяцам колонии общего режима. А еще он приговорил к 3 годам и 6 месяцам реального срока Алексея Полиховича за то, что тот задел полицейского по руке. А еще 2 года и 7 месяцев опять же совершенно реального срока получил Артем Савелов за то, что схватил полицейского за руки. А еще... еще 7 человек приговорены к лишению свободы на сроки от 2,5 и до 4 лет за правонарушения, самым чудовищным из которых является: «Кинул куском асфальта, что вызвало покраснение кожи у омоновца».
На чем держится идея неприкосновенности сотрудников полиции? Оставим пока в стороне вопрос о том, что эта идея даже в своем предельном виде вряд ли предполагает столь буквальное воплощение: схватил за рукав – двушка, взял за руку – трешка. Так вот, идея неприкосновенности сотрудников полиции держится на их же ответственности. Они не должны превышать своих полномочий. То есть жесткие кары за нападения на полицейских, безусловно, требуют точно так же жестко карать самих полицейских за их правонарушения. И втройне – во время исполнения служебных обязанностей. На этой жесткой связи держится правоохранительная система. Таков мандат, который они получают от населения (нации, народа), то есть тех, чей порядок охраняют.
Но это если система именно правоохранительная. Собственно, две эти новости – первая вполне дежурная, и попала в статью только по календарному совпадению – вполне внятно объясняют, что никакой правоохранительной системы в России нет. Полицейские есть, ОМОН есть и даже система есть. Но она совершенно другого рода и имеет совершенно другой мандат и совершенно другой источник этого мандата.
Система, при которой неприкосновенность полицейского никак не связана с его ответственностью за правонарушения – не какая-то историческая новость. Такие системы были и раньше, в разных видах и разных формах. Самый распространенный тип такой системы – оккупационные силы. Но не только. Всевозможные личные гвардии и наемные отряды правителей часто как-то карались за правонарушения, но связь между карой за эти преступления и карой за нападение на них если и существовала, то была сильно смещенной в сторону «неприкосновенности».
И понятно почему. Они служили не населению, а своему хозяину. И защищали они его, а не население. Население для них и их хозяев – враждебная сила, они внеположны ему и противопоставлены ему. Поэтому любое нападение на силовые структуры правителя (или оккупационной администрации) и неповиновение им – серьезное преступление против власти и правителя, а преступления их самих оцениваются по ситуации (разумеется, несопоставимо мягче).