«Если Россия не перестанет поддерживать Донецк, из Восточной Украины получится новый Афганистан»

Slon поговорил с военными экспертами о том, на что похож военный конфликт на Украине и когда же он все-таки может закончиться.

Павел Фельгенгауэр

В Европе со времен постюгославских войн ничего такого не было. Но не сказать, что это какая-то беспрецедентная вещь, если, опять же, смотреть на события, происходившие в странах бывшей Югославии. Пока Россия поддерживает боевиков людьми и оружием, в этой войне полностью победить невозможно. Точный сценарий дальнейших событий сейчас определить довольно трудно. Украинские начальники говорят, что они усиленно работают над улучшением своей боеготовности, сколачивают нормальную армию. Непонятно, насколько точно это соответствует действительности, но очевидно, что-то делается, и поэтому в скором времени можно ждать какого-то перелома. Тем более эскалация насилия на Украине идет каждодневно. А поскольку боевики отказываются вести переговоры с Киевом напрочь, то у властей Украины больше ничего не остается, кроме как продолжать боевые действия и нагнетать события. Впрочем, как известно, и в постюгославских войнах наступали моменты перемирий, когда Словения при поддержке Сербии пыталась отделиться от Хорватии. Но потом хорваты отвоевали ее обратно, когда привели свои войска в порядок, а сербы перестали особо вмешиваться, хотя до этого много сил потратили на взятие Вуковара. Все зависит от того, насколько быстро украинцы будут переформировывать свой военный контингент, и от того, какая там моральная готовность к ведению боевых действий. Поначалу ее не было, но сейчас она появляется – это дело такое, наживное. Раньше люди были не готовы воевать. А по ходу дела озлобление с обеих сторон становится все более жестким, и, как известно, бывшие мирные люди могут превращаться в головорезов. А украинская армия действительно стала воевать лучше. В ходе боев люди учатся. Качественное и количественное преимущество на стороне украинских силовиков. Все-таки за ними стоит какое-никакое государство. Рано или поздно они должны выбить сепаратистов так или иначе. А Донецкой народной республике можно надеяться только на одно: что придут российские войска. Сами они не в состоянии выбить украинцев. Какой-то поддержкой местного населения восточно-украинские боевики, конечно, пользуются. Но тот же Гиркин (он же – Игорь Стрелков, один из лидеров сепаратистов) недавно жаловался, что добровольцев у них не хватает, несмотря на то что регион довольно густонаселенный. Тем более что ядро украинских сепаратистов составляют вооруженные люди, подготовленные в России. А местные совсем не готовы ни на что. Если Россия не перестанет поддерживать Донецк, из Восточной Украины может получиться новый Афганистан. От России требуется снабжение оружием, людьми, деньгами, базами отдыха на своей территории. Граница довольно длинная. Украинцы собираются ее перекрыть, но смогут ли это сделать, не вполне понятно. Это трудное дело. А нужен ли России такой постоянно тлеющий военный очаг у себя под боком, на это еще придется ответить Москве.

Александр Храмчихин

Происходящее на территории Украины можно сравнить с нашей Чечней или с событиями в Югославии в 1990-е годы. Это были совершенно аналогичные события: борьба с внутренним сепаратизмом. Что Чечня, что Косово, что войны в Хорватии, Боснии и Герцеговине – это противостояние центральной власти сепаратизму. И, кстати говоря, к ним же можно прибавить и Грузию, противостоявшую абхазскому и югоосетинскому сепаратизму. 

Разговоры о том, что югославский или чеченский конфликт были более ожесточенными, довольно спорны. Россия, хоть и со второго раза, смогла установить свою власть в Чечне. Точно так же Хорватия ликвидировала Сербскую Краину – и тоже то противостояние решила в свою пользу. И нельзя сказать, что в сравнении с аналогичными противостояниями те конфликты завершились как-то особенно жестоко. Да, хорваты в 1995 году изгнали 200 тысяч сербов, но сейчас Хорватия по поводу этой жестокости никак не страдает, и никто извне ей претензий по этому вопросу не предъявляет (даже Россия, которая всегда поддерживала Сербию). Поэтому разговоры о чрезмерной жестокости – это вещь из разряда пропаганды. Но победителей не судят, хотя для проигравших бывала такая вещь, как Гаагский трибунал, где звучало слово «геноцид». Но «геноцид» – это тоже штамп, который часто навязывается победителем. Но ни в Южной Осетии, ни в Косово, ни в Хорватии геноцида не было. В большей степени этот термин можно было бы отнести на счет Чечни. Но в результате этого население Чечни только увеличилось. Это слово просто штамп – и не исключено, что когда-нибудь его начнут применять и относительно действий на Украине. 

Если мы возьмем все перечисленные примеры борьбы сепаратистов с центральной властью в Европе, то получится, что государство побеждало, по большому счету, только в двух случаях: у России в Чечне и у Хорватии в Краине. Боснию и Герцеговину искусственно пришили друг к другу внешние силы – и, по большому счету, она остается псевдогосударством. А с помощью внешних сил сепаратисты побеждали в трех случаях: в Косово, Абхазии и Южной Осетии. В данном случае именно внешние силы были решающим фактором. 

Украинская армия сейчас даже хуже, чем российская армия в первую чеченскую кампанию. И даже, пожалуй, хуже любой югославской армии. Восточно-украинским сепаратистам требуется совсем небольшая помощь от России, чтобы поддерживать конфликт в существующем тлеющем состоянии. Совсем без помощи, правда, Донецк и Луганск вряд ли бы выдержали, потому что у Киева есть возможность задавить их массой даже при крайне низкой подготовке армии. И главное, чего не хватает Украине: решительность у Киева есть, но совершенно отсутствует внятная боевая подготовка. 

У этого конфликта есть два экстремальных варианта развития: либо при содействии России сепаратисты смогут по максимуму настроить Донбасс против украинских сил, либо Киев все-таки задавит ополченцев массой. Но самое вероятное развитие событий – это продолжение маразматического и тлеющего военного противостояния.