Партия гуманитарной помощи прибыла в Славянск. Фото: Sergii Kharchenko/NurPhoto
Во время освобождения Славянска украинскими военными я оказался в Изюме. Это город, расположенный в нескольких десятках километров севернее, уже в Харьковской области. Форпост украинской власти. Там в небольшом отеле на окраине города часто останавливаются руководители антитеррористической операции, а через город проходят тягачи с танками под украинскими флагами. В Изюм привозят беженцев из Славянска и Краматорска, которые прорываются на украинскую территорию.
Четырнадцатилетняя девочка Даша из Краматорска делится своими воспоминаниями о войне. Это не разрывы бомб и не звуки сирены. Когда взрослые стали уезжать, они выставляли к мусоропроводам клетки с хомячками и едой или аквариумы с рыбками, рядом оставляли сачки, корм и записки с просьбой забрать себе питомцев, кто может. А по городу бродят голодные пудели и пекинесы, которых не взяли с собой и которых некому кормить дома. Хозяева стали беженцами.
Теперь это в прошлом, новых переселенцев волонтеры из местной баптистской церкви, скорее всего, уже не будут вывозить. Для них война закончилась. Сейчас задача номер один – доставка в город еды и воды. Но еще утром в субботу это было неясно, и пришло два автобуса с людьми из Славянска.
Все это время я пытался попасть в окруженный со всех сторон украинскими блокпостами осажденный город. И вдруг утром, еще толком не проснувшись, узнаю, что Славянск взят. Позже проясняются детали: отряды Игоря Гиркина-Стрелкова ушли по единственному из оставшихся коридоров через Краматорск в Донецк, а сам министр обороны ДНР, кажется, уехал первым, еще накануне вечером.
Спустя некоторое время мы с коллегами опять пытаемся проникнуть в Славинск, как здесь его все называют. Украинские военные и бойцы Нацгвардии не пускают внутрь никого. Объясняют это тем, что внутри периметра небезопасно. Не все бойцы ДНР ушли, некоторые решили остаться прикрывать отход основных сил и, видимо, погибнуть в Славянске, но не отступать. Как, в общем-то, и учил своих добровольцев командир Стрелков, назначенный теперь военным комендантом Донецка.
Первая мысль: военные не пускают журналистов, чтобы скрыть зачистки, а вовсе не из-за страха, что штатские наткнутся на мины и растяжки. Это ведь возможно, и не раз бывало, например, на российском Северном Кавказе. Но утром в Славянск мы все же попали. Прежде всего я отметил: я думал, все намного хуже. Следы войны заметны не сразу. В отличие от своих коллег, которые месяц фиксировали каждое попадание артиллерийского снаряда в жилой сектор, мы проехали по улицам с не самыми разбитыми дорогами, и сначала увидели лишь фасады с выбитыми окнами. На центральной площади перед горсоветом, возле памятника Ленину, – украинский тризуб, снятый когда-то захватившими город сторонниками федерализации. Как давно это было, еще в конце апреля! На площади – Нацгвардия, за углом саперы и приличная толпа перед входом в здание. Оказалось, что люди ждут выдачи хлеба и ругаются за место в очереди.
– Были зачистки? – спрашиваю я у нескольких мужчин и женщин. Отвечают: нет, украинская армия заняла позиции и сразу же стала заниматься нуждами мирных жителей. Ни показательных расстрелов, ни заломленных рук, ни наручников, ни даже массовых арестов. Никто из молодых военных не кидает в лицо жителям Славянска: «Вы сами во всем виноваты, вы враги».
Происходящее не похоже на день победы. Скорее на ликвидацию последствий катастрофы. Как после разрушительного землетрясения или урагана. Или на ликвидацию последствий теракта, но об этом, кажется, никто не хочет сейчас говорить вслух. На площади стоят камазы с платформами, накрытыми брезентом, и несколько военных грузовиков. Но вот брезент откидывают – там продовольствие. Одна машина забита кирпичами белого хлеба. На другой платформе картошка и лук. Но самая длинная очередь выстраивается перед камазом, из которого два бойца раздают короткие батоны колбасы, упакованные в картонные коробки. К ним тянутся руки, солдаты просят не брать больше одной палки. Сзади начинается волнение, собравшиеся опасаются, что всем не хватит. Распорядитель гуманитарной помощи, пастор Петр Дудник просит разойтись. Он обещает, что все перегрузят на машины поменьше и развезут по районам. Солдатам приказывают перестать выдавать продукты. Один из них, в каске, садится на корточки в кузове и закрывает лицо руками. В очереди стоят самые разные люди – и молодые, и пожилые. Преобладают женщины. Кажется, что все, у кого были средства и возможности, уехали, а старики, которые остались в городе, и до войны эту колбасу не могли себе позволить.
– Как вам тут? – спрашиваю у двух молодых бойцов Нацгвардии.
– Мы здесь уже были, – усмехаясь, отвечает один из них. – Месяц назад, в плену.
Наконец на улицу выходит губернатор Донецкой области Сергей Тарута. Он только что провел совещание в здании горадминистрации, в том зале, где еще недавно «мэр» Вячеслав Пономарев вполне мог смотреть телевизор и курить траву.
Сергей Тарута с украинскими военными, вошедшими в Славянск. Фото: AP Photo / Evgeniy Maloletka
Таруту все время сопровождает Игорь Балута, губернатор Харьковской области. Кажется, он рад происходящему больше донецкого губернатора, много улыбается и с удовольствием рассказывает о том, как будут распределять гуманитарную помощь.
Сергея Таруту тут же обступают люди. Его спрашивают о насущных проблемах, он отвечает так, как будто еще недавно эти же люди не голосовали на референдуме за отделение от Украины. Вода будет через неделю, свет проведем, Казначейство переведет деньги. На следующий день в Славянске откроется единственное отделение «Ощадбанка», через которое начнутся выплаты пенсий, зарплат и детских пособий.
Неожиданно на площадь въезжает колонна инкассаторских бронированных микроавтобусов. Из серых автомобилей без привычных зеленых полос выскакивают вооруженные люди в полевой форме с желтыми повязками на руках, автоматах и даже объективах фотокамер.
– Хотели Авакова, вот он приехал, – подсказывает нам помощник губернатора. Аваков приехал не один – вместе с ним на главной площади Славянска оказался и новый министр обороны Украины Валерий Гелетей. Он в полной боевой экипировке, с желтыми очками на каске. Так, наверное, выглядели боевые американские генералы где-нибудь в Афганистане.
– Я горжусь страной, в которой министр обороны сам ведет своих солдат в бой, – добавляет помощник губернатора Таруты. Он поясняет, что Гелетей бежал за танком, когда передовая колонна вошла в Краматорск и даже вступила в короткий бой с остатками отряда Игоря Стрелкова. Хотя меня не оставляет мысль, что рисковать своей жизнью для министра обороны не слишком профессионально. Впрочем, неясно, насколько он рисковал на самом деле. Однако боевой дух в обстрелянной, но все еще не слишком опытной украинской армии, может быть, самое важное, так что этот поступок имеет свое значение. Почему-то кажется, что дорогую экипировку, комбинезон, бронежилет с разгрузкой, каску, а может, и рацию генерал Гелетей покупал на собственные деньги. Граждане Украины до сих пор всем миром собирают деньги на обмундирование и оснащение вооруженных сил, и делают это весьма успешно.
Спустя час по разбитым сельским дорогам я заехал в Краматорск. Разбитые дома и сожженные остовы военной техники на выезде из Славянска напоминали о недавних боевых действиях. Неожиданно кортеж губернатора остановился. Это на дорогу вышла женщина из Дружковки, которая захотела покормить военных. Больше до самого Краматорска остановок не было. Город оказался совершенно безлюден. Чернобыль, сказал кто-то. Потом вдалеке показалась одинокая фигура. За весь вечер на улицах я насчитал не более десятка человек.
В Краматорске проживает 190 тысяч человек, из них уехало тысяч восемьдесят, рассказали в местной горадминистрации. Где воскресным вечером были все остальные, я, кажется, понял уже потом, в Горловке. Они боялись выйти на улицу и, наверное, все еще боятся. Отчасти это подтвердил и мужчина, который, в одних трусах, наблюдал с балкона второго этажа за тем, как охрана губернатора Таруты занимала боевые позиции за деревьями вокруг здания горсовета. Все думают, что будут зачистки. Рассказ о том, что вместо карательных операций украинские военные раздают в Краматорске сухие пайки, в Горловке выслушали с недоверием.
На блокпосту Нацгвардии дежурный, молодой боец из Чернигова, согласился дать нам интервью и начал под объектив устанавливать флаг Украины, надетый на оторванный сук. Тут же подбежал командир и отругал его за то, что не спрашивает разрешения.
– Мы хотели по вам стрелять из посадки, когда увидели, что вы камеру достали, – смеясь, сообщил другой боец, махнув рукой в сторону деревьев.
– Тебе что, майор не указ? Не нужен тебе майор? – допытывался командир.
Я вспомнил эту историю на следующий день, на блокпосту ДНР перед въездом в Горловку. Нас также остановили, пообещали расстрелять за наши пресс-карты – в шутку, и позвали пить кофе, пока не придет ответ из штаба, что с нами делать. Кофе организовал молодой боец, парень из Уфы. Он похвастался, что не работает с «пятой колонной», а свое видео передает «Вестям» и считает себя журналистом, хоть и с автоматом. И тут же из-за спины я услышал крик: «Куда ты их повел в расположение? Тебе что, майор не указ? Я тебе не нужен, да?»
Теперь Горловка стала аванпостом вооруженных сил ДНР, и жители уверены, что в случае сдачи города их ждет неминуемое наказание за поддержку сепаратистов. Страх жителей Краматорска и особенно Горловки кажется иррациональным, и от этого он больше, чем у тех, кто пережил войну в Славянске. Там для них война стала реальностью и освобождение тоже. Краматорск замер в ожидании кровавой бани, которую обязательно должны развязать правосеки из Нацгвардии. В Горловке эти настроения еще острее. Это именно то, что каждый день им объясняли бойцы Стрелкова-Гиркина и Беса-Безлера. От водителей из тех краев они узнают последние новости, а из сообщений в интернете со страниц сторонников ДНР – что в Славянске на площадях расстреливают людей. Обман, в который они не могут не верить. Неизвестность пугает.
