Унизительный провал бразильской сборной создал для президента Дилмы Руссефф крайне неприятную ситуацию. В октябре в стране пройдут всеобщие выборы, на которых она надеется сохранить свой пост на второй срок, но сделать это будет совсем не просто. Масштабные бюджетные траты на подготовку к мундиалю и прежде раздражали большую часть бразильцев, а теперь дорогостоящий праздник обернулся для хозяев историческим спортивным позором. И сверху ко всему этому еще нужно прибавить серьезные проблемы в экономике, не позволяющие бразильскому правительству растворить горечь поражения в потоке предвыборных обещаний.

Ситуация в бразильской экономике поразительно похожа на российскую: прежняя модель не обеспечивает былых темпов роста. Ускориться мешают структурные ограничения, которые нельзя снять простым закачиванием государственного финансирования. Центральный банк Бразилии прогнозирует увеличение ее ВВП лишь на 1,6% в текущем году, но независимые эксперты и эти ожидания считают чересчур оптимистичными. По темпам развития бразильская экономика заметно уступает не только китайской и индийской, но и рискует отстать от некоторых развитых стран, типа США, Великобритании и Канады. При этом в Бразилии сохраняется высокая инфляция: официальный прогноз – 6,4% по итогам года. 

Почему же экономика страны, еще недавно входившей в воспетое Goldman Sachs «созвездие» БРИК, сейчас выглядит так тускло? Ведь даже в самый тяжелый год последнего мирового кризиса она потеряла совсем немного с последующим мощным отскоком: спад ВВП всего на 0,3% в 2009 году сменился ростом на 7,5% в 2010-м.

Основным двигателем бразильской экономики в течение многих лет был ее внутренний рынок – один из самых емких и быстрорастущих в мире. Отчасти здесь есть заслуга властей, которые перераспределяли обильные экспортные доходы в пользу малообеспеченных слоев населения. Только за первое десятилетие XXI века около 35 млн бразильцев пополнили ряды среднего класса, сформировав огромную армию активных потребителей. С момента прихода к власти Партии трудящихся в 2003 году продажи автомобилей в стране выросли в 2,5 раза, до 3,8 млн в год. Потребительский бум подстегнуло и развитие банковского кредитования, благо обилие дешевой ликвидности создавало все условия.

Когда разразился мировой финансовый кризис, власти страны постарались смягчить удар: Центральный банк опустил процентную ставку до исторического минимума, государственные кредитные институты принялись закачивать в экономику дешевую ликвидность, правительство предоставило существенные налоговые льготы покупателям автомобилей и других товаров длительного пользования. Однако бюджету это лекарство обошлось дорого, а его эффективность стала снижаться по мере роста долгов населения. Уже сейчас более 20% доходов бразильских семей уходит на погашение всевозможных кредитов. К тому же возник неприятный побочный эффект в виде повышенной инфляции. Попытки подавить ее с помощью ужесточения денежной политики пока привели только к замедлению роста ВВП.

Развитие экономики Бразилии сдерживают накопившиеся структурные проблемы, решение которых – дело трудное даже в благоприятных условиях. Колоссальным бременем для бизнеса остается налоговая система. На налоги и различные обязательные платежи приходится более трети ВВП, тогда как средний показатель в странах с сопоставимым уровнем доходов чуть выше 20%. К тому же бразильская налоговая система исключительно сложна и запутанна. В свежем рейтинге Doing Business Бразилия заняла 159-ю строчку субрейтинга налоговых систем. По подсчетам экспертов, средней компании пришлось бы потратить 2,6 тысячи часов в год на честное соблюдение всех процедур и выполнение бумажной работы по уплате налогов – такого больше нет ни в одной стране мира. 

В общем рейтинге Doing Business 116-е место Бразилии также не особенно впечатляет, особенно если сравнивать с соседями по региону. Так, Чили расположилась на 34-й строчке, Колумбия – на 42-й, Мексика – на 53-й. Из крупных соперников хуже дела обстоят только в Аргентине (126-е место).

Еще одно уязвимое место – недоразвитая инфраструктура. На ее развитие ежегодно тратится чуть более 2% ВВП. К чему такой показатель приводит на практике, хорошо видно, например, по прошлогоднему урожаю. Рекордный урожай сои, который бразильским фермерам посчастливилось собрать в прошлом году, обернулся настоящим транспортным коллапсом в порту Сантус. Вереница грузовиков на подъезде к главному порту штата Сан-Паулу растянулась на 25 км. По оценке банка Morgan Stanley, расходы нужно довести как минимум до 4% ВВП, и тогда лет через двадцать Бразилия сможет догнать Чили – страну с лучшей инфраструктурой в Южной Америке. А деньги и усилия, потраченные бразильцами на обновление дорог и аэропортов при подготовке к ЧМ-2014, – это, конечно, полезные вложения, но в масштабах огромной страны проблему не решают.

Узким местом для бразильского бизнеса остается электроэнергетика. 68% производства в этом секторе приходится на гидроэлектростанции, поэтому каждая серьезная засуха ставит промышленность под угрозу блэкаутов. К тому же правительство вынуждено искусственно сдерживать тарифы, чему рады потребители, но не потенциальные частные инвесторы.

Одним из серьезных ограничителей роста экономики стал рынок труда. Радикальное снижение безработицы – с 13% в 2003 году примерно до 5% в последние годы – один из самых сильных политических козырей действующей власти. Средние зарплаты в обрабатывающей промышленности за последние 10 лет многократно выросли, рабочие руки в Бразилии сейчас обходятся дороже, чем в Мексике и на Тайване. Но при этом производительность труда изменилась очень мало. По подсчетам аналитиков Boston Consulting Group, три четверти прироста экономики, достигнутого за последнее десятилетие, стало результатом вовлечения новой рабочей силы и лишь одна четверть – благодаря повышению производительности труда. Вдобавок многим отраслям не хватает квалифицированных кадров (особенно велик дефицит медиков и инженеров). Исследование, проведенное компанией Manpower в прошлом году, показало, что трудности в подборе персонала испытывают 68% бразильских работодателей против 35% в среднем в 42 странах, где проводился опрос. Хуже ситуация только в Японии с ее стареющим населением (85%). 

Все эти недостатки подрывают конкурентные позиции Бразилии в регионе. Стоит ли удивляться, что, выбирая площадки для размещения новых производств, инвесторы все активнее присматриваются к другим странам. Например, мексиканский автопром за первые шесть месяцев 2014 года нарастил выпуск на 7%, до 1,6 млн машин, тогда как в Бразилии производство сократилось на 17%, до 1,46 млн. 

Правительство страны трудно упрекнуть в полном бездействии. В последние годы оно пытается привлечь масштабные инвестиции в инфраструктуру и предоставляет существенные налоговые льготы компаниям. Но большая часть принимаемых мер направлена на оперативное решение текущих проблем, в то время как бизнес ждет системных перемен, которые облегчили бы им долгосрочное планирование.

Здесь трудно не провести параллели с Россией. И дело даже не в следующем чемпионате мира по футболу, который ей по иронии судьбы предстоит принять в 2018 году, сразу после Бразилии. Ситуация выглядит очень похоже: прежняя модель не обеспечивает былых темпов роста, а экономика обременена структурными ограничениями, которые нельзя снять простым закачиванием государственных денег. 

Будет крайне обидно, если Россия наступит на бразильские грабли. Похоже, что этого не хотят и в экономическом блоке российского правительства. В недавнем интервью газете «Ведомости» министр финансов Антон Силуанов сослался на неудачную попытку Бразилии поддержать экономический рост наращиванием государственных расходов. «Де-факто потраченные средства были просто изъяты из частного сектора, то есть большой разницы между увеличением налогов и увеличением дефицита в реальности нет, – констатировал он. – И сейчас перед Бразилией стоит вопрос необходимости бюджетной консолидации – в итоге экономика просто потеряла несколько лет. Мы не хотим, чтобы Россия попала в аналогичную ситуацию». То есть в теории все понятно и урок усвоен. Теперь остается только посмотреть, насколько это поможет России не повторить бразильских ошибок на практике.