Русский конвой: кого пожалеет Европа

История о российском гуманитарном конвое, в которой мы-то сами видим постановочный сюжет для наших новостей, стала международной. «Как далеко пройдет русский конвой?» – спрашивает Le Monde. «Эти грузовики подвергнут проверке западные представления о том, что все, что исходит от русских, – заведомое зло», – размышляет Time. «Русский конвой неожиданно поменял курс», – тревожится CNN. 

Бомбардировки домов, взятие курганов, штурм окопов, пленение целых подразделений – не новость. А гуманитарный конвой – событие. Тут ведь масса интересного: русские идут, что-то везут, а что именно, пускать – не пускать. И главное, средний европеец весьма далек и от украинской армии, и от боевиков-ополченцев, и если что ему ближе и понятнее, так это страдание мирных жителей во время чужих разборок. Он и сам всегда чувствует себя жертвой политиков.

Флотилия свободы

Россия посылает конвой, украинцы не хотят пускать. Понятно почему. Ведь если, согласно общепринятой украинской концепции, это война России и Украины, двух государств и двух армий, то это помощь от врага, а это – абсурд и, как уже замечено, троянский конь. 

Нашим ты будешь. Но мне ответь на вопрос мой правдиво, Этот чудовищный конь для чего возведен? Кем построен? Что стремились создать? Орудье войны иль святыню?

«Святыню», — уверяют, и, зная, что не хотят пускать, все равно отправили. Потому что если примут – значит, уж не такие и враги, значит, не война России и Украины, значит, можно попытаться сделать то, что с самого начала хотелось: вписаться в число миротворцев между Украиной и восставшим Донбассом.

А если не примут, если – тем более – атакуют, тоже получится интересно. Непущенный или даже атакованный конвой напомнит ближайший похожий случай. А это «Флотилия свободы», которую Турция, собрав собственных, европейских и арабских добровольцев, отправила в марте 2010 года с гуманитарным грузом на своих кораблях в блокированную Газу, а израильский спецназ этот конвой атаковал, 9 человек убил, 30 ранил, захватил, пригнал в свой порт, все конфисковал – несмотря на уважаемый турецкий флаг. 

Некоторые участники конвоя сопротивлялись израильскому десанту с помощью ножей и даже пистолетов, эти ножи и пистолеты Израиль потом показывал на всех брифингах («вот он, ваш мирный корабль»), но среди 10 тысяч тонн груза действительно не оказалось ни оружия, ни патронов, ни взрывчатки, а лекарства, еда и стройматериалы. Формально флотилию послало общественное движение «Свободная Газа», но корабли были турецкие, и в 2013 году Израиль принес извинения именно Турции.

Донецкая Газа

Украинцам это сравнение может показаться правильным и даже лестным. Ну да, мы же говорили: ДНР – это как ХАМАС, бандиты в Газе. А мы Израиль. В Украине в последнее время любят играть в крутой Израиль: никто нам не указ, опора на собственные силы, Запад всегда готов кинуть, важно не то, что скажут европейцы, а что сделают украинцы. Однако для европейского общественного мнения это выглядит несколько иначе.

Европейцы сами не очень любят арабов и мусульман – гораздо больше, чем не любят русских, даже после «Боинга», но блокированная атакованная Газа – предмет сочувствия европейской интеллигенции, а непущенный и атакованный конвой – предмет ее возмущения. Особенно левой. То есть — большинства европейской интеллигенции: почти всей средиземноморской, но и большой части немецкой, скандинавской и даже голландской и английской. И это не какие-то профессиональные гуманитарии и леваки в узком техническом смысле слова, а так вообще читающие и интересующиеся. Просто для Европы интерес к внешнему миру всегда слегка окрашен в левые оттенки. Сочувствие Газе, например, – общее место в интеллигентном европейском христианстве, такое же, как уважение к Израилю.

Ассоциативная цепочка, в которой русский конвой что-то вроде «Флотилии свободы», Донбасс – Газа, а украинская Нацгвардия вроде израильского спецназа, – внутри европейской картины мира может оказаться совсем не так лестна для Украины.

Европейские газеты и телеканалы и так с каждым днем все больше публикуют новостей о гуманитарной ситуации в городах Донбасса, ОБСЕ и ООН дают мрачные цифры. «Все ужасаются жертвам «Боинга», а нас забыли, нас как будто не существует, как будто наши дети не погибают в этой войне», – начинается репортаж в El Pais под заголовком «Страх опустошает Донецк». Для этого простого «тех жалеете, а этих забыли» уже не нужно быть патриотическим российским блогером, можно быть испанским журналистом. Guardian описывает ужасы блокады Луганска. Свой репортаж о том же («Выжить в прифронтовом городе»), со своими печальными фотографиями дает Spiegel. Так что международный момент для конвоя выбран правильный.

Война за Европу

У украинцев, разумеется, свое видение: революция за Европу переросла в войну с Россией за Европу. А раз так, им может показаться: чем больше они перебьют врагов Европы, тем станут к Европе ближе, тем большую похвалу заслужат. На этот ложный ход мысли уже попались хорваты с боснийцами. С каждым убитым, особенно с каждым убитым гражданским, любая страна становится дальше от Европы. Потому что современная Европа – это как раз то место, где не согласны на победу любой ценой. Принесенные на европейский алтарь тела врагов не облегчают, а затрудняют сближение.

Ловушка с конвоем может и не сработать. Русские в отличие от палестинцев в Европе не очень ассоциируются с угнетенными и нуждающимися в защите, а ДНР в отличие от Палестины никак не признана международно. Однако идея блокированного миллионного города, нового Сараева в Восточной Европе и многих тысяч беженцев и внутренне перемещенных лиц здесь тоже не близка. Похвастаться «Как круто мы их осадили» не получится. Они-то думали, что нужно подавить силой несколько вооруженных иностранных саботажников, а тут вон оно что. Длинный белый конвой это «вон оно что» удачно и своевременно обрамляет.

В конце концов, мусульмане Газы – часть тоже не самого симпатичного, довольно большого и иногда агрессивного исламского мира, с которым у Запада не самые безоблачные отношения. Но когда эта Газа в блокаде, пасмурные настроения сменяются гуманитарными тревогами.

И потом, может быть, русским не удастся выдать себя за угнетенных, но уж точно удается выдать себя за противостоящих Америке. А на это в Западной Европе есть спрос – и среди упомянутой интеллигенции, и среди простых людей. Конфликт на Украине и без посторонних подсказок многими там прочитывается в желательном для официальной российской дипломатии ключе как конфликт Америки и не-Америки, гегемонизма и антигегемонизма, на худой конец – как двух гегемонизмов, послабее и посильнее, а Европа, как ни крути, – не Америка.

Разумеется, можно наплевать на европейскую интеллигенцию: тьфу на нее, слабаки, но другой интеллигенции и другой Европы у меня для вас нет. А если есть, то поменьше и послабее. Если быть беспощадными к врагам Европы слишком последовательно, можно оказаться в компании европейских друзей Путина вроде Марин Лепен или их аналогов наподобие Качиньского, которые не друзья Путина только потому, что не любят Россию еще больше, чем современные европейские ценности.

Если задача Украины вдохновиться собственной несгибаемостью – это одно. А если цель – переиграть Путина, конвой, может, и стоило бы принять, досмотреть на предмет скрытых гоплитов, да и отправить прямо в пасть врагу, в стены Донецка и Луганска, городским властям: в конце концов, патронов там, как и в турецком водном караване, наверняка нет – не для того затевалось, а голодные жители без света и воды действительно имеются.