После кризиса стало ясно, что на сохранение благоприятной внешней среды рассчитывать не приходится, и поэтому дальнейшее развитие российской экономики будет зависеть в основном от политики российских властей. При этом экономическая политика государства оказалась в полной зависимости от личных взглядов Владимира Путина и его экономической доктрины, считает директор по макроэкономическим исследованиям Высшей школы экономики Сергей Алексашенко. О том, какова эта доктрина, он написал в журнале Pro et Contra.
По его мнению, она не является комплексной, а напоминает не до конца собранный паззл – при том, что в собранной части явно присутствуют разнородные, плохо согласующиеся элементы.
1. Владимир Путин не является (по крайней мере, пока) сторонником возврата к советской плановой экономике. Водоразделом между рыночной и плановой экономиками считается свободное ценообразование, которое российский президент пока не подвергал сомнению. Более того, российские власти медленно, но последовательно движутся в сторону либерализации в таких ключевых для экономики секторах, как цены на электроэнергию и газ. В последние пару лет не приходилось слышать о каких-либо решениях правительства (или «добровольных» решениях российских нефтяных компаний) о замораживании цен на горюче-смазочные материалы для сельского хозяйства, что было нормой до 2012 года.
2. Президент не являлся и не является сторонником каких бы то ни было реформ. С его точки зрения, любые реформы нарушают баланс интересов и тем самым дестабилизируют ситуацию.
3. Путин больше доверяет личностям, нежели принципам. Именно поэтому пользовались его решительной поддержкой и защитой такие неоднозначные реформы, как монетизация льгот по рецепту Михаила Зурабова в 2004–2005 годах. По каким-то вопросам Путин доверял Алексею Кудрину, по каким-то – Герману Грефу, Татьяне Голиковой, Игорю Левитину, чьи взгляды не всегда совпадали. И это, как правило, приводило к блокированию многих решений на стадии обсуждения.
4. Владимир Путин хорошо помнит кризис 1998-го, был им сильно напуган, и этот страх владеет им до сих пор. Путин проанализировал его причины и признал, что главной болезнью российской экономики в то время был дефицит бюджета. Именно поэтому зафиксированные в РФ предельные размеры дефицита бюджета (1% ВВП) являются безусловными и пересмотру не подлежат – Путин готов идти на сокращение любых расходов бюджета в кратко- или среднесрочной перспективе, но не готов даже временно и незначительно увеличить дефицит (например, до величины 1,5–2% ВВП, что никак не скажется на макроэкономической ситуации в стране).
5. Двойственно относится к верховенству права. С одной стороны, Путин исходит из того, что все граждане и предприятия обязаны соблюдать те законы, которые существуют в стране. С другой стороны, он не считает, что государство обязано соблюдать законы, и, более того, государство может их менять в любой момент или подменять и корректировать своими решениями, исходя из собственных представлений о целесообразности.
6. Путин является приверженцем дирижистских методов в экономике. Он уверен, что государство не может ошибаться, тем самым, принимая то или иное решение, контролируя то или иное предприятие или сектор, вводя те или иные ограничения, оно всегда играет сугубо положительную роль. Поэтому он активно выступал за создание различных госкорпораций и поддерживал их существование бюджетными вливаниями. По этой же причине Путин так спокойно относится к невыполнению планов по приватизации.
7. Не верит в конкуренцию и частную инициативу. Потому спокойно повышает налоги и неохотно идет на экономическую амнистию.
8. Полагает, что все крупные состояния в современной России возникли на основе советских активов и что их нынешним владельцам повезло их получить. Суть его концепции «пользования активами» в том, что для крупных олигархов не существует собственности на активы, – они могут ими управлять, обогащаться, используя их, но при этом не вправе самостоятельно их продавать или закрывать. Государство имеет право в любой момент отобрать активы и передать их другому собственнику. Отъем может проходить в форме цивилизованной продажи по реальным ценам («Сибнефть», «Уралкалий», Теле2), продажи по принуждению с дисконтом (ВСМПО-АВИСМА) или силового захвата (ЮКОС, Банк Москвы). Крупный российский бизнес не оспаривает эту концепцию.
9. Путин не считает правильным привлекать масштабные прямые иностранные инвестиции, так как понимает – с иностранным бизнесом не удастся выстроить такую же политику, как с российским.
10. Поскольку все крупные российские состояния 1990-х возникли не без поддержки государства, то, с точки зрения Путина, нет ничего зазорного в том, что и в 2000-е годы такие же состояния могут возникать при государственной поддержке. Примеры воплощения этого принципа в жизнь – Геннадий Тимченко и Gunvor.
1. Владимир Путин не является (по крайней мере, пока) сторонником возврата к советской плановой экономике. Водоразделом между рыночной и плановой экономиками считается свободное ценообразование, которое российский президент пока не подвергал сомнению. Более того, российские власти медленно, но последовательно движутся в сторону либерализации в таких ключевых для экономики секторах, как цены на электроэнергию и газ. В последние пару лет не приходилось слышать о каких-либо решениях правительства (или «добровольных» решениях российских нефтяных компаний) о замораживании цен на горюче-смазочные материалы для сельского хозяйства, что было нормой до 2012 года.
2. Президент не являлся и не является сторонником каких бы то ни было реформ. С его точки зрения, любые реформы нарушают баланс интересов и тем самым дестабилизируют ситуацию.
3. Путин больше доверяет личностям, нежели принципам. Именно поэтому пользовались его решительной поддержкой и защитой такие неоднозначные реформы, как монетизация льгот по рецепту Михаила Зурабова в 2004–2005 годах. По каким-то вопросам Путин доверял Алексею Кудрину, по каким-то – Герману Грефу, Татьяне Голиковой, Игорю Левитину, чьи взгляды не всегда совпадали. И это, как правило, приводило к блокированию многих решений на стадии обсуждения.
4. Владимир Путин хорошо помнит кризис 1998-го, был им сильно напуган, и этот страх владеет им до сих пор. Путин проанализировал его причины и признал, что главной болезнью российской экономики в то время был дефицит бюджета. Именно поэтому зафиксированные в РФ предельные размеры дефицита бюджета (1% ВВП) являются безусловными и пересмотру не подлежат – Путин готов идти на сокращение любых расходов бюджета в кратко- или среднесрочной перспективе, но не готов даже временно и незначительно увеличить дефицит (например, до величины 1,5–2% ВВП, что никак не скажется на макроэкономической ситуации в стране).
5. Двойственно относится к верховенству права. С одной стороны, Путин исходит из того, что все граждане и предприятия обязаны соблюдать те законы, которые существуют в стране. С другой стороны, он не считает, что государство обязано соблюдать законы, и, более того, государство может их менять в любой момент или подменять и корректировать своими решениями, исходя из собственных представлений о целесообразности.
6. Путин является приверженцем дирижистских методов в экономике. Он уверен, что государство не может ошибаться, тем самым, принимая то или иное решение, контролируя то или иное предприятие или сектор, вводя те или иные ограничения, оно всегда играет сугубо положительную роль. Поэтому он активно выступал за создание различных госкорпораций и поддерживал их существование бюджетными вливаниями. По этой же причине Путин так спокойно относится к невыполнению планов по приватизации.
7. Не верит в конкуренцию и частную инициативу. Потому спокойно повышает налоги и неохотно идет на экономическую амнистию.
8. Полагает, что все крупные состояния в современной России возникли на основе советских активов и что их нынешним владельцам повезло их получить. Суть его концепции «пользования активами» в том, что для крупных олигархов не существует собственности на активы, – они могут ими управлять, обогащаться, используя их, но при этом не вправе самостоятельно их продавать или закрывать. Государство имеет право в любой момент отобрать активы и передать их другому собственнику. Отъем может проходить в форме цивилизованной продажи по реальным ценам («Сибнефть», «Уралкалий», Теле2), продажи по принуждению с дисконтом (ВСМПО-АВИСМА) или силового захвата (ЮКОС, Банк Москвы). Крупный российский бизнес не оспаривает эту концепцию.
9. Путин не считает правильным привлекать масштабные прямые иностранные инвестиции, так как понимает – с иностранным бизнесом не удастся выстроить такую же политику, как с российским.
10. Поскольку все крупные российские состояния 1990-х возникли не без поддержки государства, то, с точки зрения Путина, нет ничего зазорного в том, что и в 2000-е годы такие же состояния могут возникать при государственной поддержке. Примеры воплощения этого принципа в жизнь – Геннадий Тимченко и Gunvor.
Читайте статью Сергея Алексашенко «Экономика России к началу эпохи «после Путина» в журнале Pro et Contra полностью тут. Этот номер был последним, больше журнал выходить не будет.
