На Украине готовятся проводить люстрацию. Закон «Об очищении власти» вступил в силу, и кадровые чистки могут начаться в любой момент. Правда, в успехе мероприятия можно усомниться. Но чем бы дело ни кончилось, украинцы получили, что хотели.

Мечты сбываются

В парламенте закон о люстрации принимали нехотя и со скрипом. А пока депутаты мялись и юлили, у стен Верховной рады уже шел праздник. Активисты возжигали шины, произносили речи и толкались с милицией. Выдержав театральную паузу, президент к выходным подписал закон. Кажется, на Украине вот-вот начнется новая жизнь.

Основания для больших ожиданий имеются. Во-первых, люстрации подлежат ключевые функционеры режима Януковича. К таковым относятся чиновники, которые не менее одного года находились на руководящих должностях с 25 февраля 2010 года до 22 февраля 2014-го. Президент, премьер-министр, генпрокурор, начальник администрации президента и так далее – вплоть до региональных прокуроров вместе с их замами. Все они подлежат увольнению с запретом на 10 лет занимать государственные должности.

Во-вторых, под действие закона попадают госчиновники, которые продолжали обслуживать режим во время событий Майдана – с 21 ноября прошлого по 22 февраля нынешнего года. Судьи, следователи, силовики – все, кто не уволился по собственному желанию. Попадут под люстрацию и судьи, выносившие приговоры по политическим делам. Такая же участь ждет чиновников и силовиков, которые запрещали гражданские акции в период Майдана. Также к пособникам режима относятся представители местных органов власти, которые содействовали укреплению власти Януковича, а впоследствии сотрудничали с сепаратистами. На предмет связей с сепаратистами и иностранными спецслужбами будут проверять и столичных аппаратчиков.

Отдельным пунктом значится «имущественная люстрация». Налоговые декларации чиновников и руководителей госпредприятий будут сверять с реальным имущественным статусом и делать выводы. Кстати, оценивать будут и имущество членов их семей. Так что косить под дурачка, записывая любимую яхту на тещу, уже не получится. В случае несоответствия реальных доходов декларируемым чиновников ждет отстранение от должности с запретом на 10 лет.

Отдельный привет авторы закона о люстрации передают коммунистам. Люстрации подлежат лица, которые в свое время занимали руководящие должности в КПСС, КПУ и комсомоле – от секретаря райкома и выше. Сюда же относятся сотрудники и агенты КГБ и ГРУ, с внештатными и «негласными» включительно.

По предварительным подсчетам правительства, под люстрационный нож попадут более миллиона чиновников всех уровней. В одной только фискальной службе – то бишь в налоговой – будет уволено 94% руководящего состава. В общем, чистка намечается и вправду серьезная.

А зачем?

Рано или поздно это должно было случиться – идея люстрации витала на Украине с первых лет независимости. Поначалу о ней упоминали в контексте избавления от коммунистического наследия. Сносить памятники Ленину, сшибать с фасадов звезды и переименовывать улицы – это, конечно, весело. Но неплохо бы и госаппарат прочистить. Согласно националистической мифологии, перекрасившиеся советские руководители скрыто продолжали колониальную политику Кремля и подрывали неокрепшую государственность.

Позднее стало понятно, что подонки бывают не только комсомольского разлива. Клановая олигархия времен Кучмы тоже никому не нравилась, поэтому люстрационные ожидания распространились и на кучмистов. Потом к ним добавились и функционеры режима Януковича. С ними нужно было посчитаться не только за разграбление страны, но еще за кровь Майдана и пособничество сепаратизму. Желание одним махом поквитаться с чиновниками всех поколений вполне естественно. Но за ним стоят и менее очевидные (но не менее существенные) чаяния.

Начнем с того, что вокруг идеи люстрации на Украине сформировался своеобразный карго-культ. Из года в год «демократические» политики убеждали общество, что люстрация – это билет в европейское будущее. Мол, в Польше или в Чехии люстрацию провели – и уже там, а мы все еще тут прозябаем – доколе? Из-за злоупотребления популярными аналогиями о западном опыте люстрации украинская публика знает лишь то, что это нужно и это хорошо.

Благодатной почвой для культа люстрации стал неизбывный постсоветский патернализм. Украинцы попроще ждут по старинке вождя – духовного мессию или крепкого хозяйственника, который накормит всех бюджетными хлебами. А более продвинутая публика уже фантазирует о новой англоговорящей элите, которой только место у руля освободить, а дальше будут и хлеба, и масло, и европейские ценности. Когда о новой элите говорят политики, они, понятное дело, имеют в виду себя. Но украинцы в большинстве своем так далеко не заглядывают – сначала старых люстрируем, а потом оно как-то будет.

Есть и другой нюанс. Украинское общество обрело национально-государственную форму почти случайно. Узники горячо мечтали о бунте или побеге, но советская «тюрьма народов» развалилась просто от ветхости. Поэтому после обретения независимости остался осадок – новую жизнь от старой отделяет лишь референдум 1991-го. Юридически – вполне, а символически – слабовато. На алтарь независимости принято класть головы врагов, а не бюллетени. Поэтому нации нужен выразительный жест, который бы означал торжественный разрыв с советским прошлым. И люстрация для этого вполне подходит.

Коса на камень

Но весьма вероятно, что символическим жестом украинская люстрация и останется. Начнем с того, что эффективность люстрации как таковой довольно преувеличена. В Польше, Венгрии, Словакии и других странах она имела весьма неоднозначные результаты. Поминаемый на Украине к месту и не к месту Вацлав Гавел отзывался о люстрации весьма сдержанно и критиковал чехословацкий опыт. А Лех Валенса вообще недавно призвал украинцев не рубить сплеча. Мол, «бывшие» тоже могут быть полезны и кто же будет работать, если посадить всех?

Кстати, таким же вопросом задавались и те, кто люстрировал послевоенную Германию. При всей серьезности дела довести денацификацию до конца не получилось – многие видные нацисты сделали карьеру в ФРГ и ГДР. Например, министром культуры ГДР был нацист Бентциен, а автор расовых законов Глобке – советником президента Аденауэра. Конспирология здесь ни к чему. При тоталитаризме государство сливается с правящей партией – должность предполагает политическую лояльность режиму. Поэтому люстрация в посттоталитарных обществах обречена на половинчатость – иначе госаппарат придется собирать с нуля.

Это что касается люстрации по партбилету. Но и с прочими режимами все непросто. Украина опутана сетью политических, клановых, родственных и земляческих лояльностей. Поэтому выковырять из госаппарата донецких можно, лишь оставив глубокие кадровые прорехи. В принципе, это не так уж невозможно. Другой вопрос, пойдет ли на это новая украинская власть. Возьмись она за люстрацию принципиально, под нож придется положить и немало своих.

Например, Сергей Кивалов, одиозный глава ЦИК при Кучме, которого обвиняют в фальсификации выборов в 2004 году, ныне входит в обойму президента Порошенко. В люстрационных списках окажутся и весьма неожиданные фигуры. Например, под люстрацию однозначно попадает выпускник Института КГБ им. Андропова, а ныне глава СБУ Валентин Наливайченко (член партии УДАР). К тому же еще не забылся прошлогодний конфуз с националисткой Ириной Фарион. Бандеровская валькирия из партии «Свобода» оказалась не только комсомолкой, но и членом КПСС, причем в партию она вступила уже в 1988-м. А сколько таких конфузов еще не вскрылось?

Зная повадки украинской политической элиты, можно предположить, что люстрация будет происходить, как многолетняя борьба с коррупцией. Схема известная. Публике будут скармливать мелкую рыбешку, а изредка – фигуры покрупнее из числа жертв внутриполитических разборок. А большинство продолжит работать. Политический класс живет и борется по собственным правилам, которые он не станет нарушать в угоду прихотям народа.

Впрочем, украинцы ни с чем не останутся. Нож люстрации перережет пуповину, соединяющую Украину с темным прошлым – по крайней мере так можно будет написать в школьных учебниках. В остальном неизбежное разочарование тоже пойдет на пользу – одной иллюзией станет меньше.