Михаил Лесин. Фото: Илья Питалев / РИА Новости
Конфликт, разгоревшийся недавно вокруг радио «Эхо Москвы», о котором Slon неоднократно сообщал, привел к тому, что Михаил Лесин, глава «Газпром-медиа холдинга», владеющего 66% акций «Эха», во вторник вечером встретился с коллективом станции. От общения с журналистами множества других СМИ он себя спас, пройдя в здание Дома журналиста на Никитском бульваре через служебный вход. Так же здание он покинул и после встречи. Тем не менее Лесин согласился ответить на несколько вопросов корреспондента Slon.
***
– Что вы можете сказать после встречи с журналистами «Эха»? Что будет дальше? Выработался ли у вас какой-то консенсус?
– Во-первых, задачи вырабатывать какой-то консенсус или решение ни передо мной, ни перед коллективом не стояло. Коллектив журналистов пригласил меня на свое собрание с главным редактором, чтобы высказать свою точку зрения и послушать меня. Это произошло. Мне было очень важно посмотреть на коллектив, поближе с ними познакомиться, услышать их, донести до них свою точку зрения как члена совета директоров, точку зрения акционера и объяснить наши позиции, что я максимально и сделал. Конечно, я отметил явно негативное отношение к себе, достаточно агрессивные некоторые выступления, но это нормально совершенно – они должны плохо ко мне относиться в той ситуации, которая сложилась. Мне важно было почувствовать сам коллектив, потому что, общаясь с главным редактором, я не очень понимаю, что они говорят, какие мысли, какие слова, какие подходы существуют. Конечно, каждый второй обращался к тому злополучному приказу – можем отменить, не можем отменить, «отменяйте!», звучали революционные матросские лозунги.
Если говорить с точки зрения оценки, то встреча была очень полезной для меня. Я посмотрел на лица, посмотрел на настроения, смог высказать свою точку зрения. Наверное, не все до конца услышали, не хотели слышать. Опять же, не имеет это никакого значения. У нас была возможность поговорить, это самое главное, самое важное. Результат очень хороший. Мы завтра будем встречаться снова с главным редактором и продолжать обсуждение, которое поможет либо этот кризис разрешить, либо углубить.
– Вы говорите, что для вас было важным донести свою точку зрения, но не говорите о том, какова она. Каковы основные пункты?
– Я неоднократно об этом говорил. Я не собираюсь сейчас давать полноценное интервью. Я неоднократно в средствах массовой информации высказывал свою точку зрения.
– То есть все то, о чем вы говорили сегодня, совпадает с тем, что вы прежде говорили СМИ?
– Да, конечно.
– Для вас важно, чтобы Плющев был уволен со станции?
– Для меня важно было, чтобы коллектив услышал то, что я говорил, и было важно послушать коллектив. Все остальные вопросы мы будем решать коллегиальным путем. Я не принимаю единоличные решения, а действую в рамках функционирования совета директоров. Совет директоров и будет принимать дальнейшие решения.
– Совет директоров будет в заочной форме, как и планировалось?
– Нет, вероятнее всего, мы переведем его в очную форму.
— Ясно, когда это произойдет?
– Сейчас ночь. Завтра юристы дадут рекомендации в соответствии с регламентом.
– Вы несколько раз сказали, что вам важно было увидеть глаза журналистов, узнать, что они думают. Что вы как председатель совета директоров вынесли для себя?
– Да очень хорошие люди! Очень хороший коллектив. Как и у любого коллектива, бывают какие-то сомнения, какое-то недоверие, свои взгляды на процесс, но это нормально: у них – свои, у меня – свои. Очень хороший разговор, я посмотрел на людей, они мне понравились. Они нападали на меня, пытались даже жестко позиционировать, указывали мне. Мне понравилось. Не знаю, понравился ли я им, это у них надо спрашивать. Наверное, нет.
– Основа конфликта – это твит в отношении сына Иванова. Вам известна реакция Сергея Борисовича?
– Нет, неправильно! Неправильно! Основа конфликта – это определенное недопонимание между главным редактором и представителями акционеров.
– Вам позиция Сергея Борисовича по поводу этого конфликта известна?
– Я, по-моему, ответил на вопрос. Извините. Я неясно ответил на вопрос?
