Я родился в 1976 году в Ленинграде. Тот год стал вершиной периода разрядки международных отношений, на которую лидеры холодных сверхдержав смогли взойти, после чего угроза ядерного противостояния ненадолго отступила. Может быть, именно это и оставило неизгладимый отпечаток на моей личности и психологии, а может, мне просто так нравится думать. Но везде и во всем я стремлюсь к разрядке напряженности. Именно поэтому когда я вырос, то стал юристом-защитником, а не обвинителем, хотя вполне мог бы.
В уходящем в прошлое, сверкающем багрянцем и лязгающем гусеничным металлом прекрасном 2014-м мотивы разрядки всплывали не единожды, и всякий раз казалось, что мы находимся в поворотной точке, когда нарастание напряженности в отношениях с Западом сменится ее снижением и вот-вот за поворотом мгла расступится, но, увы, этого так и не случилось. Возможно, сторонам не хватило мудрости и такта отказаться от мелких былых обид ради достижения главного. С другой же стороны, это дает повод к оптимизму: ведь если мы не увидели реальной разрядки в четырнадцатом, мы просто обязаны надеяться, что увидим ее в пятнадцатом.
Конечно, для активных и ответственных людей только лишь надеяться – мало, а не то можно оплошать. В неумолимо наступающем на нас будущем мы обязаны сделать все от нас зависящее, чтобы разрядка если вдруг и не наступила, то хотя бы приблизились. Чтобы мы услышали ее неровное дыхание и наши сердца забились с ней в такт. И у меня, кажется, есть мое собственное ощущение, что и как нужно делать.
Первоочередная задача: достичь потепления отношений, а его можно достичь в сферах, формально находящихся за пределами поля конфликта, – культурной, научной, гуманитарной.
Во-первых, раз уж мы с США сошлись в том, что главной мировой угрозой является лихорадка Эбола, то ничто не мешает объединить наши усилия в борьбе с этим коварным злом, причем не только в формате размещения госпиталей в некоторых африканских странах, но и путем объединения научных усилий врачей и биологов.
Также в последнее время мы слышим много разнообразных заявлений о том, что наше сотрудничество с США в космосе должно немедленно и бесповоротно прекратиться, мол, все, баста! Но освоение космоса – это настолько ресурсоемкая задача, что ни одна страна, даже США, в одиночку ее не потянет. Поэтому искать новые внеземные цивилизации можно до бесконечности, особенно в своей голове, но практические вопросы сотрудничества требуют не сокращения, а максимального наращивания кооперации.
Что же касается гуманитарной сферы, то, несмотря на нынешние дурные сквозняки, необходимо создать новые совместные гуманитарные программы, и главное отличие их от ранее действовавших с момента распада СССР – это интеграция западной молодежи в пространство русской культуры и образовательный системы, такая Flex наоборот. Причем саму закрытую российско-американскую программу Flex необходимо вновь открыть. Это даст молодежи мира понимание того, что все мы находимся в рамках одной большой цивилизации, отдельные части которой должны защищать и дополнять друг друга, а не разглядывать друг друга в прицел, щуря воспаленные глаза.
Третье неисчерпаемое пространство для восстановления отношений – это все же культура, потому что здесь никакие политические стереотипы действовать не могут, да и не должны, это попросту глупо.
